Я был уже на полпути, когда судьба снова сыграла мне на руку. Впереди что-то блеснуло, потом еще раз… И я увидел на земле небольшой кружок света. Я остановился и начал красться по направлению к нему. Учитывая величину сделанной мной ставки, я не мог позволить себе упустить даже малейший шанс. Я должен был выяснить, что означает этот свет.
Я двигался по траве бесшумно, как тень, пока не оказался на достаточном расстоянии. Это был мой ночной вор. Выбравшись на безопасное место, как и следовало ожидать, он решил удостовериться в подлинности своей ноши. Да уж, хорош бы он был, если бы принес боссу с ледяными глазами набитый газетами саквояж с положенным в него для тяжести кирпичом.
Плюшевые коробочки он сразу же отложил в сторону, судя по всему, его больше интересовала массивная шкатулка, в которую я поместил корону.
Взломав фомкой крышку, он осветил содержимое шкатулки лучом фонарика и ахнул. Ничего удивительного.
Ювелир тщательно подобрал по цвету сочетание камней в короне, приложив к этому весь свой художественный вкус.
Мне нужно было, чтобы один вид короны убивал наповал, делая невозможной даже ее приблизительную оценку.
Сейчас, освещенное лучом карманного фонаря, содержимое шкатулки, казалось, залило все вокруг своим великолепным сиянием. Ничего удивительного, что это непередаваемое зрелище заставило моего грабителя захлебнуться от восхищения.
Он склонился, чтобы получше рассмотреть корону и шкатулку, в которой она лежала. Воспользовавшись этим, я подкрался поближе. Он ощупывал пальцами причудливой работы шкатулку, ее резные скобы, требовавшие легкого нажима, чтобы вынуть корону, и в то же время не позволявшие ей свободно болтаться внутри шкатулки.
Внимательно все разглядев, он захлопнул крышку, собрал лежавшие на траве плюшевые коробочки и убрал «драгоценности» в саквояж. Затем перелез через ограду и тихонько свистнул в темноту. Почти сразу же в ответ раздалось тарахтенье мотора. На противоположной стороне, вынырнув из тени деревьев, показался длинный гоночный автомобиль. Он мягко подкатил к обочине, и человек с саквояжем бросился к нему.
Пока он садился в машину и устанавливал между ног саквояж, а шофер заводил двигатель, я бесшумной тенью метнулся сзади к машине.
Они меня не заметили, а когда обернулись, чтобы осмотреть улицу, я уже успел спрятаться. Удача по-прежнему сопутствовала мне, и я расценивал это как доброе предзнаменование. События развивались так, как я и предполагал. Кроме того, над задним бампером в машине оказался складной багажник. Это уже была настоящая удача. Я-то боялся, что мне придется висеть, вцепившись в запасное колесо, а теперь я удобно расположился в багажнике, посмеиваясь над лихими пируэтами, которые выписывал автомобиль, боясь, что за ним начнется погоня.
В одном из старых респектабельных районов, где дома стояли в глубине улицы и куда еще не успели проникнуть новейшие архитектурные веяния, машина затормозила, свернула на обочину, и человек с саквояжем выпрыгнул из нее. Автомобиль снова набрал скорость и поехал дальше. Меня интересовал человек с саквояжем, поэтому, дождавшись, когда автомобиль замедлит ход на повороте, я аккуратно спрыгнул на землю.
Пробираясь дворами, я приблизился к задней части дома, в котором скрылся человек с саквояжем. Дом, похоже, не охранялся и вообще напоминал тысячи подобных домов, во всяком случае снаружи.
На стене дома я обнаружил изолятор, и это навело меня на размышления. Зачем он здесь? Он явно не был связан ни с телефонной, ни с электрической сетью.
Постояв с минуту, я прошел вдоль стены дома, внимательно исследуя ее поверхность. Внизу, почти у самой земли, я заметил еще одно пятнышко, подозрительно смахивающее на другой изолятор. Невзирая на всю рискованность моих действий, я вынул из кармана фонарик и осветил стену.
Прямо из-под дома выходили два провода, от которых, в свою очередь, расходилась в разные стороны целая сеть плотно переплетенных проводов, ведущих ко всем окнам здания. Проводка была сделана так искусно, что темной ночью была практически незаметна.
Один провод проходил всего в двух шагах от того места, где я стоял, так что сделай я один неосторожный шаг, и в доме начался бы переполох.
Я очень осторожно вернулся обратно, раздумывая над тем, как пробраться в дом. Нечего и говорить, что время дорого и что любой момент может оказаться последним. Я уже решил было попытаться проникнуть в дом с фасада, как вдруг на бельевом столбе заметил обрывок оголенного провода. Присоединить его к проводу, ведущему к одному из окон, и таким образом замкнуть цепь сигнализации оказалось минутным делом. Очевидно, главарь преступного синдиката либо страдал от нехватки персонала, либо в большей степени верил в механический гений, нежели в человеческие способности.
Через мгновение я взбирался в окно, сорвав с себя вандейковскую бородку. На этом последнем этапе я хотел быть самим собой. Передвигаться по дому было несложно — повсюду горел яркий свет.
Первым делом я постарался найти место, где можно было бы отдышаться и прислушаться к происходящему.
Нужно сначала отвлечь внимание босса с ледяными глазами, а уж потом попробовать проникнуть в его сейф, решил я. Чутье подсказывало мне, что необходимая мне бумага находится в этом доме, и я стал ждать благоприятного случая.
Вдруг я услышал слабый сдавленный вскрик женщины. До меня донеслись звуки возни, хриплый мужской голос, чертыхающийся от боли. Все это не вписывалось в мой план. Вынув пистолет, я бесшумно заскользил по коридору.
Справа я увидел открытую дверь и заглянул в нее.
Комната была пуста и погружена во тьму, только из небольшого чулана в самом ее конце лился слабый свет. Я подкрался туда на цыпочках и остановился, пораженный.
В самой середине чулана, устроенного в небольшом алькове, находилось возвышение в виде платформы с ведущими к ней крутыми ступеньками. Платформа возвышалась над полом футов на семь-восемь, свет лился с самого ее верха.
Снова послышались шум возни и прерывистое дыхание, свидетельствующие о том, что там происходит жестокая борьба.
Я был один в этом доме, кишевшем убийцами и головорезами, и мне ничего не оставалось, как рискнуть. Тем более что удача в последнее время сопутствовала мне. И не в моих правилах жать на стоп-кран, когда фортуна улыбается.
С проворством обезьяны я взобрался по ступенькам, готовый увидеть там все, что угодно, но только не то, что открылось моим глазам.
Платформа примыкала к стене с проделанной в ней орнаментальной решеткой, через которую лился свет и доносились звуки из соседней комнаты. На одном краю платформы стоял один стул, на другом — другой, с лежавшей на нем подушкой и прислоненным к стулу обрезным ружьем. По всей видимости, здесь у них было что-то вроде сторожевого поста, отсюда охранник мог наблюдать за тем, что делается за решеткой, и в случае необходимости использовать свое смертоносное оружие.
Очевидно, происходящее в соседней комнате отвлекло внимание охранника от его поста. По-видимому, случилось нечто непредвиденное, потребовавшее его вмешательства, о чем свидетельствовали звуки борьбы, доносившиеся оттуда. Теперь, когда я увидел платформу и разгадал назначение этого сторожевого поста, я стал яснее представлять себе всю картину. Я понял: босс с ледяными глазами чувствовал, что я могу перейти в наступление, поэтому на сей раз решил не дать застигнуть себя врасплох. Этот сторожевой пост он устроил специально ради меня. Если бы я неожиданно вошел в соседнюю комнату, он тут же подал бы охраннику невидимый сигнал, чтобы тот разделался со мной.
Все это я оценил в считанные доли секунды, пока разглядывал отверстие в решетке. Соседняя комната, судя по всему, была чем-то вроде кабинета или офиса, своеобразным штабом босса с ледяными глазами. Здесь стояли огромный письменный стол, внушительный сейф, несколько стульев, диван и пара каталожных шкафов. Похоже, наш босс любил вести дела с размахом.
Однако у меня не было времени разглядывать все это убранство, в большей степени меня интересовала груда перепутавшихся в драке тел. В этой отчаянной молчаливой борьбе участвовало несколько мужчин и девушка, и, похоже, схватка близилась к концу.
Один из мужчин явно выступал на стороне девушки.
Одежда на ней была разорвана, тело покрыто синяками и ссадинами, в глазах застыл дикий непередаваемый ужас. Человек, дравшийся на ее стороне, был избит до неузнаваемости. Его лицо — вероятно, от ударов рукояткой пистолета — превратилось в сплошное кровавое месиво. Но он продолжал держаться на ногах.
Босс с ледяными глазами тоже принимал участие в драке. Судя по его виду, девушке удалось вцепиться ногтями в его жирное лицо — из глубоких царапин сочилась кровь. Он тяжело дышал, но глаза по-прежнему оставались холодными как лед. Они, казалось, излучали мертвенный ледяной свет, и, надо сказать, смотреть в них было занятием не из приятных.
