Он хмыкнул.
— Она поела? Гость, званный или незванный, не должен голодать.
И неожиданно добавил:
— Пятьдесят к одному, ты говоришь? Пожалуй, больше. Скажи, что другое, кроме правды, могло привести ее сюда? Черт побери, где она?
— У себя в комнате. Разумеется, на работу она не пойдет. И не беспокойтесь, она не голодает. Поела. Позвонила в прокуратуру узнать, когда сможет получить тело отца… Молчание.
— Отчет в газете подтверждает ее выводы, что полиция решила, будто ее отец убил Эшби, а затем покончил с собой. Не так прямо, конечно. Ты читал?
— Да. Она тоже.
— Но газеты могут ошибаться, а на этот раз наверняка ошибаются. Возможно, что мистер Кремер хитрит. Если это так, тебе придется это выяснить. Досконально.
— Может знать Лон Коэн.
— Этого недостаточно. Тебе надо повидаться с мистером Кремером. Сейчас же.
— Если он и хитрит, то все равно своих карт не раскроет.
— Нет, конечно. Придется проявить ловкость. Призови на помощь собственную сообразительность в сочетании с опытом.
— Да, да, я уж таков… Хорошо, я отправлюсь, как только закончу печатать. Мне требуется еще минут пять. Вы найдете мой отчет в своем ящике.
Я повесил трубку.
Мне хватило трех минут. Я положил первый экземпляр в стол Вульфа, а копию к себе, пошел на кухню предупредить Фрица, что ухожу, взял пальто на вешалке и вышел из дома. До Южного отдела по расследованию убийств от нашего старичка-особняка довольно далеко, но моя голова любит отдыхать, пока я шагаю по дороге, а мне надо было обдумать «возможные подходы» к Кремеру, так что на Девятой авеню я остановил такси.
Дежурный полицейский, который отнюдь не был моим любимым представителем администрации города, сказал, что Кремер занят, но мне может уделить несколько минут. Я ответил:
— Нет, благодарю вас, — и уселся ждать. Лишь около полудня меня проводили через холл в кабинет Кремера.
Инспектор стоял у края стола. Когда я вошел, он усмехнулся.
— Так что ваш клиент приобрел билет в одну сторону? Хотите видеть его?
Предварительное обдумывание «подхода» редко себя оправдывает. Учитывая теперешнее состояние ума Кремера было бы бессмысленно пытаться его умаслить, поэтому я на ходу перестроился.
— Пустяки, — сказал я с вызовом, — если вы имеете в виду Вассоза, то он не был нашим клиентом, а всего лишь чистильщиком сапог. Вы в долгу перед мистером Вульфом, неплохо было бы начать расплачиваться, Эльма Вассоз, дочь Питера, прошлую ночь находилась в нашем доме.
— Вот это да! В вашей комнате?
— Нет, я сильно храплю. Она явилась и расплакалась, что ее жизни грозит опасность. Человек, покончивший с Эшби и ее отцом, теперь намеревается убить и ее. Кто он такой, она не знает. Затем утренние газеты сообщили совсем другое. Не то, чтобы все было сказано своими словами, но достаточно прозрачно. Вассоз убил Эшби, а когда вы стали наступать ему на пятки, он нашел подходящий обрыв и спрыгнул с него вниз. Получается, что вы знали об этом, когда приходили побеседовать с мистером Вульфом в понедельник, знали про Эшби и Эльму Вассоз. Почему же вы об этом не рассказали? Если бы не играли в молчанку, мы бы вчера не впустили ее к себе в дом. Таким образом вы кое-что задолжали Вульфу. Когда он выставит ее из дома, ему хочется ей высказать пару напутственных слов. Поэтому ему надо знать, кто сообщил вам про нее и Эшби. Неофициально, конечно, ваше имя не будет упомянуто.
Кремер откинул назад голову и рассмеялся. Не раскатисто, всего лишь «ха-ха». Протянув руку, он ткнул мне в грудь указательным пальцем.
— Ночевала в доме Вульфа, ха? Поразительно! Мне бы хотелось слышать его речь. Как он ее назовет, интересно знать? Не потаскухой, конечно, у него на это найдется какое-нибудь витиеватое словечко, вроде блудницы. И у него хватило наглости… уходите, Гудвин!
— Он хочет знать…
— Глупости! Отправляйтесь.
— Но, черт побери!
— Уходите.
И поскольку мне теперь не над чем было ломать голову, назад на Тридцать пятую улицу я пошел пешком.
Вульф сидел за своим столом с книгой Ширфа «Расцвет и закат Третьего Рейха». На подносе рядом стояла пивная бутылка и стакан, а возле них лежал мой отчет о разговоре с Эльмой. Я прошел к своему столу и сел, дожидаясь, когда Вульф дочитает до конца абзаца и поднимет глаза.
— Нам придется выставить ее, — начал я, — это сделаете вы. Я бы предпочел на ней жениться и заняться ее перевоспитанием, но тогда Кремер отберет у меня лицензию… Полный отчет?
Вульф ответил «да», и я доложил. Под конец я сказал:
— Как видите, никакой ловкости не потребовалось. Первое, что я услышал, «Ваш клиент приобрел билет в одну сторону», прозвучало вполне убедительно. Он не хитрит, он не сомневается в своей правоте. И за невежливый смех его винить нельзя, он искренне верит, что вы приютили под своей крышей шлюху. Что касается отказа назвать…
— Заткнись!
Я откинулся на спинку кресла и скрестил ноги. В течение нескольких минут Вульф хмуро смотрел на меня, на минуточку закрыл глаза, пробормотав сквозь зубы «безнадежно».
— Да, сэр, — согласился я, — полагаю, я мог бы переодеться чистильщиков сапог, взять ящик Пита и попытаться…
— Заткнись, Арчи… Я хочу сказать, что это невыносимо. Нельзя разрешать инспектору Кремеру над собой глумиться.
Он отложил в сторону книгу, не заложив страничку, чего никогда не делал.
— Другого выхода нет. Я мог бы сам чистить свои ботинки, именно об этом я думал, прочитав твой отчет, но теперь понимаю, что придется действовать. Вызови мистера Паркера.
Мне не требовалось искать номер телефона адвоката Натаниэля Паркера в справочнике, я сразу же повернулся к аппарату и набрал его. Паркер оказался дома, и Вульф поднял трубку.
— Доброе утро, сэр. Вернее, уже добрый день. Вы мне очень нужны. Я намерен посоветовать одной молодой женщине, которая консультировалась со мной, возбудить судебное дело против группы из пяти-шести человек и потребовать компенсации в размере, скажем, миллиона долларов с каждого за сделанное ими диффаматорное заявление. Не простая клевета, а злословие, поскольку, как мне известно, заявления были устными и в печати пока еще не были опубликованы. Эта особа здесь, в моем доме. Сможете ли вы приехать ко мне в офис? Нет, после ленча подойдет. В три часа? Очень хорошо, жду вас.
Вульф положил трубку и повернулся ко мне:
— Нам придется ее задержать. Поезжай с ней на ее квартиру, чтобы взять там все необходимое. Не сию минуту, попозже. Мистер Кремер ожидает, что я ее выставлю из дома, так, да? Фу! Ее же не будет в живых уже через двадцать четыре часа, а это избавило бы его от всех прошлых недоделок и ошибок… Вели Фрицу отнести ей ленч в комнату, я не могу быть невежлив с гостем за столом, но усилия сдержаться испортили бы мне удовольствие от еды.
Однажды я спросил Паркера, сколько в его кабинете юридических книг. Он ответил: «Около семисот». Тогда я поинтересовался, сколько же их напечатано на английском языке, и он сказал, что около десяти тысяч.
Поэтому, как я считаю, ты не можешь рассчитывать отдавать «заказ» адвокату на судебную тяжбу точно так же, как на костюм портному. Работа у адвокатов особая, но Паркер на ней собаку съел.
Паркер появился ровно в три, и вопрос был едва решен к тому времени, когда Вульф должен был пойти на свое вечернее свидание с орхидеями. Без трех минут четыре он поднялся с кресла и сказал:
— В таком случае завтра как можно раньше. Вы продолжите, как только Арчи позвонит вам, что он объяснил суть дела мисс Вассоз.
Паркер покачал головой:
— Подумать только, как вы действуете… Неужели до сих пор вы ей ни о чем не упоминали?
— Нет, конечно. Было бы бессмысленно заниматься предварительными разговорами до того, как стало ясно, что план может быть осуществим.
Вульф отправился к лифту, Паркер заторопился домой, и я вышел вместе с ним в холл подать пальто и шляпу. Потом я поднялся на два пролета лестницы в «южную» комнату, постучал в дверь, услышал едва различимое «Войдите!» и вошел. Эльма сидела на краю постели, расчесывая волосы.
— Кажется, я заснула, — смущенно пробормотала она, — который час?
Я бы с радостью помог ей причесаться, любому мужчине это доставило бы удовольствие: волосы у нее были потрясающими.
— Фриц сказал, что вы съели всего одну из его знаменитых креольских оладий. Вам, очевидно, не нравятся низкорослые мужчины?
— Извините, это я ему не нравлюсь. И я его ни капельки не виню за это. От меня одно беспокойство.
Она глубоко вздохнула.
— Это неверно. Просто Фриц подозревает каждую женщину, которая входит в этот дом, в желании забрать его в свои руки.
Я придвинул себе стул и уселся.
— Произошли кое-какие события. Я ходил поговорить с полицейским инспектором Кремером. Вы правы, они считают, что ваш отец убил Эшби, а потом себя. Теперь вы клиентка мистера Вульфа. Пачка долларовых бумажек в сейфе по-прежнему ваша собственность, я взял из них всего одну штуку в качестве ретейнера. Вы одобряете?
