Он позвонил… и попросил, чтобы я пришла.
Вскоре после того, как я вернулась с работы.
— Зачем? Он не сказал — зачем?
— Он сказал, что это касается Фила. Моего кузена. — Эми попыталась повернуть голову, и с ее уст слетел стон. — Больше говорить он не захотел.
— А потом, когда вы приехали? Что он сказал?
— Он не… О-оо!
Прошу вас, осторожней, — вмешался доктор Волмер.
— Все в порядке, — промолвила Эми. — Никаких обмороков больше не будет. Но стоит мне закрыть глаза, и я это вижу. Дверь его кабинета была открыта, и внутри горел свет, но дяди там не было. То есть я хочу сказать… я его не увидела. И я вошла.
— Продолжайте.
— Это все, что я помню. Потом что-то случилось с моей головой. Как будто нечто тяжелое придавливало ее к полу. Я попыталась приподняться, и вот тут увидела его… — Эми поморщилась. — Моего дядю… в луже крови…
— Постарайтесь не волноваться. А что случилось потом?
— Ничего. Я больше ничего не помню.
— Вы видели кого-нибудь, когда поднялись? Или чего-нибудь слышали?
— Нет. Думаю, что нет… Я… я не уверена.
— Прошу прощения, — вмешался я. — В дверь звонят. Если это блюстители порядка — попросить их предъявить ордер?
— Нет. — Вулф кинул на меня хмурый взгляд. — Отведи их в кабинет… Постой. Доктор Волмер, если эта молодая особа не должна передвигаться, то, наверное, жестоко и бесчеловечно заставлять ее отвечать на их вопросы. Вы согласны?
— Да.
— Хорошо… Мисс Данкен, если сюда заглянет не в меру любопытный полицейский, закройте глаза и постанывайте. Сможете?
— Да. Но…
— Никаких но. Не переиграйте, но и не разговаривайте. — Он шагнул к двери. — Пойдемте, джентльмены.
Когда мы спустились, я дождался, пока остальные зайдут в кабинет, и лишь тогда пошел открывать. Я не поверил своим глазам: передо мной стоял не какой-нибудь завалящий лейтенант, но сам инспектор Кремер — собственной персоной. Он грубо протиснулся мимо меня в прихожую, а за ним по пятам ввалились двое сыщиков. Вместо приветствия он только неучтиво обронил, что я якобы не слишком спешил открывать дверь, и протопал к кабинету. Мне пришлось запирать дверь, поэтому в кабинет я вошел последним.
Кремера, похоже, мучил приступ подагры. Во всяком случае, увидев меня, он рявкнул, как ржавая гаубица:
— Что ты делал на Двадцать шестой улице?
Я возвел глаза на босса. Вулф пробормотал:
У него дурное настроение, Арчи. Придется его ублажить.
— Я вам покажу «ублажить»! В котором часу ты туда приехал?
Я прикинулся задумчивым.
— Так, сейчас посмотрим…
— Прекрати фиглярничать! Ты отлично знаешь, что у тебя все всегда по минутам расписано.
— Да, сэр, — смиренно произнес я. — Прибыл в восемь ноль восемь. Убыл в восемь двадцать четыре.
— Ага, ты признаешь это!
— Признаю? Да я горжусь этим! Потрясающе быстро сработано.
— Угу. — Если бы взгляды могли убивать, я бы уже корчился на смертном одре. — А Вулф позвонил отсюда в пять минут десятого! И ты не видел телефона нафтоле у Тингли? Я тебя предупреждал, Гудвин, пеняй на себя. Теперь выкладывай! Живо!
Не получив никаких сигналов от Вулфа, я выложил Кремеру все без утайки, включая сведения о своих действиях и передвижениях; умолчал я разве что о нескольких мелочах из бесед с Клиффом и Эми. Сколько я ни откровенничал, Кремер приветливее не становился.
Когда я закончил, он процедил:
— Стало быть, ты находился в одной комнате с трупом, в двух шагах от телефона, и не воспользовался им… Где эта женщина?
— Наверху, в постели.
— Ладно, проверим ее. Доил, останешься здесь с мистером Клиффом. Фостер, за мной… В чем дело?
Доктор Волмер преградил им путь. Голос его прозвучал неумолимо:
— Мисс Данкен не следует беспокоить. Говорю вам это как ее врач.
— Надо думать, — Кремер смерил его взглядом. — Я все-таки взгляну на нее. Пойдем, Фостер.
Доктор Волмер сам возглавил шествие, сопровождая стражей закона. Вулф тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вскоре по лестнице загромыхали шаги, и в кабинет вошли Кремер с Волмером. Глаза Вулфа открылись.
— Она притворяется, — с места в карьер заявил Кремер. — Это ясно как пить дать. Я вызову полицейского врача.
— Доктор Волмер, — спокойно ответил Вулф, — весьма квалифицированный и опытный специалист.
— Угу, я знаю. И ваш приятель. Я пошлю за полицейским специалистом. И прихвачу с собой Гудвина с Волмером.
— А где ваш человек, который уходил с вами?
— Наверху. Дежурит на стуле перед комнатой мисс Данкен. Он там и останется. И никому, кроме врача, не позволено входить туда.
Туша Вулфа внезапно приняла вертикальное положение.
— Это мой дом, мистер Кремер, — ледяным тоном произнес он, — и я не позволю вам использовать его, чтобы измываться над ни в чем не повинными и ранеными женщинами. Ваш человек не смеет там оставаться!
— Попробуйте его вышвырнуть, — хмуро посоветовал Кремер. — В следующий раз, когда Гудвин обнаружит труп с отрезанной головой, возможно, он уведомит нас в тот же день… Эй вы, идите за мной…
На следующее утро гостей у нас уже не осталось, но зато мы приобрели клиента. Поскольку в полиции меня продержали до трех часов ночи, от недостатка сна я был настроен сварливо. Фриц уже суетился на кухне, но был еще слаб. Вулф, вне себя от злости, кипел, как огнедышащий вулкан, и брызгал желчью. Он слегка потешил свое самолюбие, отказавшись впустить в дом полицейского врача накануне вечером, но зато утром Кремер отыгрался сполна, заявившись уже в восемь с ордером на арест Эми Данкен как важного свидетеля.
Девушку увезли, а Вулфу оставалось только скрежетать зубами в бессильной ярости. Вот почему, когда я вошел и сказал ему, громоздившемуся в постели с чашкой утреннего шоколада и пышащему злобой, что в полицейском участке Леонард Клифф уплатил мне задаток, став таким образом нашим клиентом, Вулф даже бровью не повел. К работе он приступил, ни на йоту не отойдя от выработанной годами привычки:
— Мистер Гатри Джадд должен быть у меня к одиннадцати.
Спустившись в кабинет, я сел за пишущую машинку и отстукал, как мне показалось, весьма изящную и остроумную визитную карточку:
«Мистер Джадд!
С уважением предлагаю Вашему вниманию расписание событий, имевших место вчера вечером в здании компании Тингли:
7.05 — приходит Эми Данкен; ее бьют по голове.
7.30 — приезжает Гатри Джадд.
7.35 — уезжает Гатри Джадд.
8.08 — прихожу я, застаю Тингли мертвым.
Могу я обсудить это с Вами?
Арчи Гудвин».
В начале десятого я позвонил в его контору, но разговаривать со мной никто не пожелал — даже о погоде, которая, кстати, стояла замечательная, — поэтому мне пришлось запрыгнуть в «родстер» и поехать туда.
После того как надменная регистраторша снизошла до того, чтобы кому-то позвонить, а хорек с прилизанными волосами убедился, что я не Аль Каноне, конверт у меня взяли. Потом я сидел и ждал, пока совершенно квадратный амбал, по виду бывший боксер-профессионал, не сопроводил меня по веренице коридоров и не ввел в комнату размерами с поле для гольфа. Пока я пересекал добрый гектар мягкого пушистого ковра, приближаясь к широченному письменному столу, на котором лежала одна лишь газета и за которым сидел уже знакомый мне человек, амбал держался чуть сзади и справа от меня. На лице сидящего застыло то высокомерно-колючее выражение, которое накануне и побудило меня намалевать жирный крест на его машине.
Он держал мою карточку за уголок самыми кончиками пальцев, словно опасаясь подцепить от нее заразу.
— Какая наглость, — процедил он тоном, выработанным, должно быть, с самого детства — если, конечно, оно у него было. — Я хотел только взглянуть на вас. Выведи его, Эйкен.
Я ухмыльнулся.
— Жаль, мелок свой дома оставил. Но вам деваться некуда. Не хотите поболтать со мной, придется держать ответ перед полицией…
— Ха! Меня уже уведомили о нелепых и заведомо ложных показаниях, сделанных мистером Клиффом.
Кроме того, они меня только что предупредили по телефону, что вы за птица. Если не перестанете меня беспокоить, я засажу вас в тюрьму. Эйкен, выведи его.
Экс-молотобоец ухватил меня за рукав. Я решил, что на сей раз не стану размазывать его по ковру, и, величаво ступая, покинул негостеприимный кабинет.
Вышибала сопровождал меня до самого лифта. Когда двери подъехавшего лифта распахнулись, я произнес отеческим тоном:
— Держи, бой!
И швырнул ему пятицентовик. Монетка стукнула его по носу, но прежде чем гигант мысли успел сообразить, как меня отблагодарить, двери захлопнулись, и я был таков.
Второй раз за последние двадцать четыре часа я не сумел выполнить приказание, поэтому возвращался я мрачнее тучи, не замечая светофоров. Мне начинало казаться, что Джадду все сойдет с рук. Если столь высокопоставленное лицо заявляет, что Клифф либо неверно разглядел номер лимузина, либо попросту лжет, полиция бессильна. Могут разве что попытать счастья с шофером, но Джадд это наверняка предусмотрит.
