— Вы убили свою жену?
— Нет Но они так думают и считают, что сумеют это доказать. У меня нет поверенного, и я не знаю никакого адвоката, к которому хотел бы обратиться… К вам я приехал потому, что мне известна ваша репутация. Отчасти из-за этого, а отчасти потому, что они задавали мне массу вопросов про вас — про вас и Арчи Гудвина.
Тут он взглянул на меня:
— Вы ведь Арчи Гудвин, не так ли?
Я ответил ему «да», и он вновь обратился к Вулфу:
— Они спрашивали, знаю ли я вас или Гудвина, не встречался ли я когда-либо с вами, и похоже, что они воображают, нет, они совершенно уверены, что я это сделал. В смысле — познакомился с вами. Кажется, это каким-то образом связано с тем, что было отправлено по почте Гудвину. Еще возникал вопрос о каком-то галстуке и о телефонном разговоре, который состоялся вчера. Очень сожалею, что излагаю все это столь туманно и неопределенно, но я сразу предупредил, что для меня надо сделать скидку. Я сам не свой… Я не в себе с тех пор, как узнал…
У него задрожал подбородок, и он замолчал, чтобы взять себя в руки.
— Моя жена… Они наседали на меня, что она практически не была мне женой. Пускай, я согласен, не была… Но если женщина… Я хочу сказать, если мужчина…
Волнение не дало ему возможности продолжить, усилием воли он с ним справился и вновь заговорил:
— Как видите, я приехал к вам отчасти потому, что подумал, что вам-то должно быть известно и про галстук, и про телефонный разговор, и про то, что было послано мистеру Гудвину. Вы знаете?
— Возможно.
Вулф придирчиво разглядывал посетителя.
— Мистер Кирк, вы сказали, что можете мне заплатить, но я не продаю информацию, а лишь свои услуги.
— Именно это мне и требуется, ваши услуги.
— Вы хотите поручить мне расследовать данное дело?
— Да. Ради этого я сюда и приехал.
— И вы сумеете мне заплатить, не залезая при этом в долги?
— Да, у меня есть… Да. Вы хотите сейчас же получить чек?
— Тысячи долларов достаточно в качестве ретейнера.
Я вынужден был на секунду зажмуриться, чтобы не ахнуть. Это было уже не просто неслыханно, это было… Да нет, я не мог поверить собственным ушам. Взяться за расследование по доброй воле, без отнекиваний и уговоров, хотя это означало, что Вулфу придется поработать. Неужели же на него подействовало отсутствие клиентов?
Но взять в качестве клиента человека, подозреваемого в убийстве, вот так, сходу, не задав надлежащих вопросов, кроме формальных, не убивал ли он своей жены и в состоянии ли будет с ним расплатиться, не имея ни малейшего представления, виновен ли он или нет и какими материалами располагает против него полиция, было по меньшей мере легкомысленно. Нет, это не укладывалось у меня в голове. На такую аферу не согласился бы ни один человек, не говоря уже о самом Ниро Вулфе! Так какая же муха его укусила?
Мне пришлось закусить нижнюю губу, дабы усидеть на месте и смириться с происходящим. Когда Кирк вытащил из кармана чековую книжку и авторучку, Вулф нажал на кнопку звонка у себя на столе, и через мгновение появился Фриц.
— Поднос, пожалуйста, мадрилен готов?
— Да, сэр.
— И пудинг?
— Да, сэр.
— Подадите и первое, и второе, сыр со слезой и горячий чай.
Когда Фриц повернулся и вышел, меня так и подмывало броситься следом за ним, чтобы сказать, что может случиться что-то похуже, чем простое отсутствие клиентов…
Через час, когда снова раздался дверной звонок, Кирк все еще был у нас и все еще был нашим клиентом, а мне все еще потребовалось бы подбросить монетку, если бы меня спросили, виновен он или нет.
Вулф, разумеется, отказался с ним разговаривать или слушать его, пока не будет съедено все, что находилось на подносе.
Кирк совершенно искренне заявил, что ему кусок не полезет в горло, но поскольку Вулф настаивал, он попытался, а коли человек способен что-то проглотить, то уж мадрилен Фрица со свекольной подливкой проглотит без труда, а после одной ложки его лимонного пудинга с соусом из жженого сахара вообще всякие споры прекращаются. Короче, когда я уносил поднос на кухню, на блюдечке оставался один кусочек сыра, все остальное исчезло.
Когда я вернулся, говорил Вулф;
— …поэтому я изменю процесс. Я сам буду вам говорить, а вы лишь отвечайте на мои вопросы. Вы достаточно пришли в себя, чтобы все понять?
— Мне лучше. Я не думал, что смогу поесть. Рад, что вы меня заставили.
Выглядел он ничуть не лучше.
Вулф кивнул:
— Желудок не обманешь, как голову… В первую очередь начнем с вашего заявления, что вы не убивали своей жены. Разумеется, оно не имеет веса. Я по собственным соображениям предположил, что вы этого не делали. Но пока рано говорить, почему я так считаю. Знаете ли вы или подозреваете, кто ее убил?
— Нет. Имеются… Нет.
— Тогда слушайте. Во вчерашней корреспонденции, присланной на наш адрес, пришел конверт на имя мистера Гудвина, напечатанный на машинке. Внутри находилась тоже напечатанная на машинке записка, в которой было сказано: «Сохраните это до тех пор, пока я не дам вам знать. Дж.Н.Б.». Конверт и бумага были с тисненными на них адресом и именем Джеймса Невилла Бэнса. В конверте находился галстук-самовяз кремового цвета с коричневыми диагональными полосками, на котором имелось большое пятно коричневого цвета.
Кирк хмурил лоб, сосредоточившись:
— Так вот как оно было. Они мне ничего толком не объяснили…
— И не должны были. Я бы тоже не стал ничего объяснять, если бы вы мне не поручили действовать в ваших интересах. Вчера же в четверть двенадцатого дня мистеру Гудвину позвонил мужчина и скрипучим голосом, очевидно специально измененным, сказал, что он Джеймс Невилл Бэнс и просит его сжечь то, что он послал по почте. Заинтересованный мистер Гудвин поехал в дом номер 219 по Хорн-стрит, куда его впустил мистер Бэнс. Он узнал в галстуке один из своих галстуков такого же фасона и цвета, но отрицал то, что он его посылал по почте. Когда мистер Гудвин собирался уходить, явился полицейский с требованием впустить его в вашу квартиру, так что мистер Гудвин находился вместе с мистером Бэнсом и полицейским в помещении, где было обнаружено тело вашей жены, но он тут же уехал. Позднее он…
— Но что…
— Не прерывайте. Он отвез галстук в лабораторию и узнал, что на нем человеческая кровь. После этого он передал галстук, записку и конверт офицеру полиции, которому о данном инциденте сообщил мистер Бэнс. Полиция установила, что кровь на пятне — той же группы, как и у вашей жены. Вы говорите, они считают, что смогут доказать, что вы убили свою жену. Они взяли у вас отпечатки пальцев?
— Да. Они — я разрешил им.
— Могли бы отпечатки ваших пальцев оказаться на этом конверте и бумаге?
— Нет, конечно. Каким образом? Я не понимаю…
— Разрешите мне. Мистер Бэнс сказал мистеру Гудвину, что у него было девять галстуков такого образца, один он кому-то отдал. Не вам ли, кстати? Кремовый с коричневыми полосками.
У Кирка открылся рот, да так и не закрылся. Ответ на вопрос был получен.
— Когда он вам его отдал?
— Пару месяцев назад.
— Где он сейчас?
— Полагаю — нет, не знаю.
— Когда вы перебрались в комнату в гостинице две недели назад, вы наверняка забрали с собой личные вещи. Включая галстук?
— Не знаю. Не заметил. Я действительно забрал все свои вещи, ну а на мелочи, вроде галстуков, не обратил внимания. Сегодня же посмотрю, там ли он.
— Его там нет.
Вулф глубоко вздохнул, откинулся назад и закрыл глаза. Кирк недоуменно посмотрел на меня, заморгал глазами и собрался что-то произнести, но я покачал головой. Он уже наговорил достаточно для того, чтобы заставить меня призадуматься, не было бы лучше, если бы я сжег проклятые сувениры и поставил на этом крест.
Кирк прижал пальцы к вискам и принялся их массировать. У бедняги наверняка трещала голова от всех переживаний.
Но вот Вулф открыл глаза и выпрямился. Его взгляд, обращенный на Кирка, отнюдь не был ни сочувственным, ни сердечным.
— Невероятная неразбериха, — сказал он, — у меня, конечно, много вопросов, но вы ответите на них точнее, если я сначала растолкую значение галстука. Ваши мозги настроены на это? Может быть, вам сначала поспать?
— Нет. Если я не… Я олл-райт.
— Фи, вы даже не в состоянии сфокусировать должным образом глаза. Хорошо, я только обозначу основные моменты, опустив подробности. Допустив, что кровь на галстуке является кровью вашей жены, возникают три очевидные теории. Версия полиции, должно быть, заключается в том, что в тот момент, когда вы убивали жену, ее кровь попала на ваш галстук или случайно, или же вы сами этого добивались, ну а чтобы направить подозрение на Бэнса, вы использовали его почтовые принадлежности и послали почтой галстук мистеру Гудвину… Возможно, это было запланировано заранее, поскольку конверт и бумага оказались у вас под рукой. Полиция должна знать, что возможно. Вы бывали в квартире Бэнса, не так ли?
