— Да, мисс, я сразу об этом подумал, — кивнул дворецкий. — И послал Эдвардса и Пуллмана, чтобы они прошли по его маршруту. Но слуги вернулись ни с чем. Я решил пока не тревожить хозяйку и сообщить вам.
— Правильно сделали. Давайте попробуем разобраться сами. Вы видели вчера, как мистер Кейн выходил из дома?
— Нет, мисс. Я видел его в вестибюле, он провожал мистера Джеймса. Потом мистер Сайлас сказал мне, что намерен пойти погулять. Я осмелился заметить, что с моря дует холодный ветер, но хозяин не стал меня слушать. Вы же знаете нашего хозяина, мисс. Он сказал, что ждать его не нужно, и я отправился спать. В общем, я не видел, как мистер Сайлас выходил из дома.
В этот момент отворилась дверь спальни Тимоти Харта. Высунув взлохмаченную голову, он стал допытываться, что случилось. Патрисия попыталась успокоить его, однако Тимоти, внимательно оглядев ее и дворецкого, с ехидством произнес:
— Кончайте темнить, от меня ничего скроешь.
— Вот что, приятель, — ответила Патрисия ему в тон, — закрой дверь и не высовывайся.
Тимоти широко улыбнулся, видимо, восприняв это как предложение выйти на площадку.
— Вид у вас обоих, как будто вы не в себе. Скажите честно, что случилось?
Притчард предупреждающе кашлянул, но Патрисия сочла разумным не скрывать:
— Пока ничего не известно, но есть подозрение, что мистеру Кейну во время прогулки вчера вечером стало плохо. Во всяком случае, он домой не вернулся.
Тимоти ахнул:
— А я что говорил? У меня нюх на подобные события.
— Не болтай ерунду! — рассердилась Патрисия. — Какой у тебя нюх на то, что у мистера Кейна может случиться сердечный приступ? Да ты вообще о нем вчера не упоминал.
— Насчет сердечною приступа точно, — согласился Тимоти. — Но я сказал, что не удивлюсь, если ночью здесь кого-нибудь убьют. О том, что это может быть дядя Сайлас, я, конечно, не догадывался.
Дворецкий покраснел от гнева, но на Патрисию его слова не произвели впечатления.
— Твои шутки сейчас не к месту. При чем тут убийство? Мы просто беспокоимся, что с твоим дядей что-то случилось. Иди лучше оденься и поможешь его искать.
— Я быстро! — воскликнул Тимоти и скрылся за дверью.
— Я тоже пойду оденусь, — сказал Патрисия. — А вы предупредите Маргарет, чтобы она пока ничего не говорила миссис Кейн.
— Горничные еще не знают, мисс, — произнес дворецкий. — Я решил вначале сообщить вам.
— И ничего не говорите, пока не будет точно известно, что случилось. Я спущусь вниз через несколько минут.
Вернувшись к себе, она стала быстро одеваться, но Тимоти ее опередил. Он уже успел все разузнать и вошел в дом, когда Патрисия спустилась в холл. Мальчик был весь бледный, голос дрожал.
— Я их встретил, мисс Эллисон. Это ужасно, он мертв.
Она молчала, Сайлас Кейн не вернулся с прогулки и всю ночь где-то отсутствовал. Разумеется, смерть тут исключать было нельзя. Но все равно известие потрясло ее.
— Его несут к дому, — продолжил Тимоти. — Честное слово, мисс Эллисон, я не думал, что такое может случиться. Просто фантазировал.
— Разумеется, ты ничего такого не думал. — В холл вошел дворецкий Притчард со слугами, и Патрисия повернулась к нему: — Тимоти мне уже сообщил. Как это случилось? У вас есть какие-то догадки?
На дворецком не было лица.
— Его нашли у подножия скалы, мисс. Как раз в этом месте наверху дорожка тянется по самому краю. Был туман, и мистер Сайлас, наверное, оступился. Прошу меня извинить, мисс, но я не могу подобрать слов… Такого потрясения я никогда не испытывал. Вы только представьте, мы все спокойно спали в своих постелях, а наш бедный хозяин в это время упал и разбился о камни. Как можно было предотвратить трагедию? Кто мог ему помешать пойти на прогулку? Надо сообщить хозяйке, но известие ее убьет.
Патрисия ответила, что, по ее мнению, миссис Кейн не так слаба, чтобы умереть, услышав о гибели сына, но ее угнетала мысль о необходимости сообщить ей об этом. После недолгих размышлений она решила отложить визит, пока Эмили не закончит завтрак. Затем отправилась искать горничную хозяйки, Маргарет.
У Патрисии с Маргарет были натянутые отношения. Горничная ревновала ее к хозяйке. Она служила в доме с незапамятных времен и считала, что почтенная Эмили принадлежит только ей.
Выслушав Патрисию, горничная согласилась, что печальное известие лучше сообщить хозяйке после завтрака, заметив, что знает ее лучше, чем кто-либо, и уверена, что миссис Эмили стойко перенесет горе, как и другие потрясения, случившиеся в ее долгой жизни.
Она оказалась права. Когда Патрисия, подойдя к кровати, произнесла дрожащим голосом: «Миссис Кейн, у меня для вас печальное известие», Эмили вперила в нее пронизывающий взгляд и прохрипела:
— Ну давайте же, говорите, не тяните.
Патрисия все рассказала.
Эмили не вскрикнула, не залилась слезами. Лишь лицо окаменело, и взгляд застыл на каком-то предмете позади Патрисии. Тонкие руки с искривленными подагрой пальцами лежали на покрывале. После долгого молчания она наконец проговорила:
— Ну и чего вы ждете? Хотите что-нибудь добавить еще?
— Нет, миссис Кейн. Желаете, чтобы я ушла?
Эмили усмехнулась:
— Думаю, вам хочется погладить меня по руке и посоветовать как следует выплакаться.
— Нет, — покачала головой Патрисия. — В мои обязанности входит выполнять ваши желания. Вы только скажите, в чем они в данный момент заключаются. Потому что я никогда прежде не оказывалась в подобной ситуации и не знаю, что делать.
— Вы добрая. — Эмили слабо кивнула. — Наверное, считаете меня бессердечной старухой? Вот когда доживете до моих лет, то поймете, что смерть не так страшна, как вы думали. Ступайте вниз и помогите, если будет нужно. — Она помолчала, а затем тихо произнесла: — Клемент.
— Да, — отозвалась Патрисия. — Я ему сейчас позвоню.
Эмили посмотрела на нее как-то странно:
— Он сюда скоро переедет. Разумеется, вместе с женой.
— Вам не обязательно с ними встречаться, миссис Кейн.
Та сердито покачала головой:
— Глупенькая. Теперь мне придется видеть Клемента до конца своих дней.
Патрисия прикусила губу.
— Я не подумала об этом. Но если вам невыносимо будет жить с ним под одной крышей, вы можете переехать в другое место.
Эмили прищурилась:
— Вы полагаете, я должна оставить дом, который шестьдесят лет был моим? Ни в коем случае. Я покину его, но только в гробу. На другое и не надейтесь.
Патрисия отправилась сообщить Клементу Кейну о случившейся трагедии. Она знала этого человека и не сомневалась, что он не осмелится выгнать свою двоюродную бабку из собственного дома.
Внизу ее ждал Тимоти. Шокированный гибелью Сайласа мальчик молчал за завтраком и только сейчас пришел в себя. Он хмуро наблюдал за ней, пока она разговаривала с Клементом Кейном, а затем произнес, понизив голос:
— Мисс Эллисон, как вы считаете, будет полицейское расследование?
— Скорее всего да.
— Знаете, что я думаю?
— Что?
— Догадайтесь.
— Ты подозреваешь, что мистера Кейна убили?
Тимоти смутился:
— Так оно и есть. А разве вы со мной не согласны?
— Нет, — ответила Патрисия. — И советую об этом пока не распространяться. Чтобы тебя не приняли за глупца.
Тимоти обиженно надул губы и двинулся прочь, бормоча под нос, что некоторые люди (не будем называть имен) не способны видеть дальше своего носа и, когда вдруг откроется правда, сами будут выглядеть глупцами.
Закончив разговор, Клемент аккуратно положил трубку на рычаг и застыл, уставившись в одну точку. Речь мисс Эллисон он пару раз прервал приличествующими случаю восклицаниями, но сейчас на его лице не было никаких эмоций. Клемент протяжно вздохнул, встал, нащупал в кармане портсигар, закурил и пересек комнату, чтобы с присущей ему аккуратностью положить в пепельницу погасшую спичку. Он докурил сигарету, загасил окурок и направился наверх в спальню жены.
Завтрак Розмари всегда подавали в постель. Ей, видите ли, по утрам требовалось одиночество. Сейчас поднос с остатками еды был сдвинут в сторону, а его место на коленях занимал большой букет гвоздик. Клемент только взглянул на цветы и сразу отвернулся. Он знал, кто их прислал, но упрекнуть супругу, что она поощряет поползновения Трэвора Дермотта, означало спровоцировать немедленную истерику.
— Какие они милые, — произнесла Розмари, прижимая к щеке две бледно-розовые гвоздики. — Для таких, как я, цветы просто необходимы. Странно, что некоторые этого не понимают.
— Если они тебе так необходимы, — отозвался Клемент, сдерживая раздражение, — странно, что ты совсем не уделяешь внимания саду.
Она пожала плечами:
— Копаться в земле — не для меня. Я повторяла тебе это, наверное, уже тысячу раз.
