Давайте предположим, что ради первого знакомства с этим «кабинетом» мы входим в него из вестибюля через дверь, которая сейчас заперта, но, нашего удобства ради, волшебным образом отперлась для нас. Мы стоим на пороге, и комната тянется перед нами вправо и влево. Или, точнее говоря, только вправо, поскольку до левой стены мы почти можем дотронуться рукой. Прямо напротив нас (ширина комнаты примерно пятнадцать футов) — та другая дверь, через которую вышел Кейли и вернулся несколько минут тому назад. В правой стене в тридцати футах от нас — стеклянные двери. Мы пересекаем комнату и через дверь напротив вступаем в коридорчик, куда выходят две комнаты. Та, что справа — именно в ней скрылся Кейли — вдвое меньше кабинета, маленькая, квадратная, очевидно, в то или иное время служила спальней. Кровати там больше нет, но есть раковина с кранами горячей и холодной воды в углу; стулья; один или два стенных шкафа и комод. Окно обращено в ту же сторону, что и стеклянные двери, но если выглянуть в это окно, окажется, что вид справа загораживает внешняя стена кабинета, которая из-за большой длины вторгается на газон еще на пятнадцать футов.
Комната напротив спальни — ванная. Собственно говоря, все три комнаты образуют своего рода квартирку, и во времена предыдущего владельца тут, возможно, помешался инвалид, который не мог подниматься по лестнице. Но Марк пользовался только кабинетом. Во всяком случае, он никогда не спал внизу.
Энтони заглянул в ванную, а затем зашел в комнату, куда заходил Кейли. Окно было открыто, и он посмотрел на ухоженную траву внизу и на мирный парк дальше. И ощутил жалость к владельцу всего этого, теперь оказавшемуся замешанным в столь мрачном деле.
«Кейли думает, что это он, — сказал Энтони про себя. — Это очевидно. И объясняет, почему он потратил впустую столько времени, барабаня в дверь. Зачем было пытаться взломать замок, хотя куда проще разбить стекло? Конечно, он мог просто потерять голову. С другой стороны, он мог… ну, он мог пытаться обеспечить своему кузену больше времени, чтобы скрыться. То же и с полицией и… э… многим другим. Почему, например, мы обежали весь дом, чтобы добраться до стеклянных дверей? Ведь, конечно же, можно было пройти через вестибюль к задней двери. Попозже надо будет посмотреть».
Энтони, следует заметить, головы отнюдь не потерял.
В коридорчике послышались шаги, и, обернувшись, он увидел в дверном проеме Кейли. Секунду он продолжал смотреть на пего, задавая себе вопрос. Вопрос был довольно любопытный. Он спрашивал себя, почему дверь открыта.
Ну, не совсем, почему дверь была открыта, это-то объяснить было просто. Но вот почему он ожидал, что дверь будет закрыта? Он не помнил, чтобы закрыл ее, но все равно удивился, увидев теперь, что она открыта, увидев Кейли в проеме, входящего в комнату. Чтó, смутно зашевелившееся в его мозгу, подсказало ему удивиться? Почему?
Он отодвинул этот вопрос в дальний уголок сознания, ответ осенит его позже. Он обладал поразительно цепким сознанием. Все, что он видел или слышал, словно бы налагало отпечаток где-то в его мозгу, и часто он этого не замечал. И эти фотографические негативы всегда были наготове, когда он решал проявить их.
Кейли присоединился к нему у окна.
— Я позвонил, — сказал он. — Они высылают инспектора или кого-то там из Миддлстона и местных полицейских, и доктора из Стэнтона. — Он пожал плечами. — Теперь начнется.
— А до Миддлстона далеко? — Это был городок, до которого Энтони утром взял билет — всего шесть часов назад. Как нелепо это выглядело!
— Около двадцати миль. Они скоро вернутся.
— Беверли и остальные?
— Да. Полагаю, они сразу же захотят уехать.
— И к лучшему.
— Да. — Кейли помолчал. — Вы остановились где-то поблизости?
— В «Георге» в Вудхеме.
— Если вы один, я бы хотел, чтобы вы остановились здесь. Понимаете, — продолжал он неловко, — вы же должны быть здесь для расследования и… и так далее. Если я могу предложить вам гостеприимство моего кузена в его… то есть, если он… если он действительно…
Энтони поспешно перебил его благодарностями и согласием.
— Отлично. Может быть, Беверли останется, раз он ваш друг. Хороший малый.
Энтони был совершенно уверен из сказанного и несказанного Кейли, что Марк — последний, кто видел своего брата живым. Из этого не следовало, что Марк Эблетт — убийца. Револьверы стреляют случайно, и в таких случаях люди теряют головы и пускаются в бега, боясь, что их истории не поверят. Однако, когда люди пускаются в бега, невиновны они или виновны, невозможно не прикинуть, какой путь они предпочли.
— Полагаю, этот путь, — сказал Энтони вслух, глядя в окно.
— Кто? — сказал Кейли упрямо.
— Кто бы это ни был, — сказал Энтони, улыбаясь про себя. — Убийца. Или, скажем, человек, который запер дверь после того, как Роберт Эблетт был убит.
— Не уверен.
— А как еще мог бы он скрыться? Не через стеклянную дверь в соседней комнате, поскольку она закрыта.
— Не выглядит ли это странным?
— Ну, сначала я так и подумал, но… — Он указал на стену справа за окном. — Видите, вы были бы заслонены от остального дома, если бы вылезли наружу здесь, и совсем близко к кустам. Воспользуйся вы стеклянной дверью, полагаю, вас легче могли бы увидеть. Вся эта часть дома… — Он махнул правой рукой, — западная, ну, почти северо-западная, с кухнями… Вы видите, что здесь укрыты от нее. О да, он хорошо знал дом, кем бы он ни был, и поступил оправданно, выбравшись через это окно. Он же сразу оказался в кустах.
Кейли прикидывающе посмотрел на него.
— Сдается мне, мистер Джиллингем, что вы очень неплохо знаете дом, учитывая, что вы в нем в первый раз.
Энтони рассмеялся.
— Ну, понимаете, я умею замечать. Я родился, замечая. Ноя прав, не правда ли, почему он выбрал этот путь?
— Да, думаю, вы правы. — Кейли отвел взгляд. В сторону кустов.
— Вы хотите продолжать замечать и дальше… среди них? — Он кивнул на кусты.
— Полагаю, это можно предоставить полиции, — сказал Энтони мягко. — Это, ну… Никакой спешки нет.
Кейли испустил легкий вздох, будто приберегал дыхание для ответа и теперь мог снова дышать.
— Спасибо, мистер Джиллингем, — сказал он.
Глава IV
БРАТ ИЗ АВСТРАЛИИ
Гостям в Красном Доме дозволялось делать все, что им нравилось, в пределах разумного — разумность или неразумность определялась Марком. Но раз они (или Марк) приняли решение о том, чем хотят заняться, план полагалось выполнять. Миссис Колледайн, знавшая эту маленькую слабость их гостеприимного хозяина, поэтому воспротивилась предложению Билла сыграть еще одну партию днем и, не торопясь, вернуться после чая. Остальные игроки в гольф были не против, но миссис Колледайн, не сказав прямо, что мистеру Эблетту это не понравится, твердо стояла на том, что, договорившись вернуться назад к четырем, они должны вернуться к четырем.
— Я, право, не думаю, что Марк так уж ждет нас, — сказал майор. После утренних неудач он надеялся днем доказать себе, что вовсе не так уж плох. — Из-за этого своего брата он будет только рад, что мы не путаемся у него под ногами.
— Ну, конечно, майор! — поддержал Билл. — Вы ведь хотите сыграть еще партию, верно, мисс Норрис?
Мисс Норрис с сомнением посмотрела на миссис Колледайн в ее роли хозяйки дома.
— Разумеется, если вы хотите вернуться, дорогая, мы не должны задерживать вас здесь. К тому же вы не играете и, конечно, изнемогаете от скуки.
— Всего девять лунок, мама, — взмолилась Бетти.
— Автомобиль вас отвезет, и вы сможете предупредить их, что мы остались еще на партию, а тогда он может вернуться за нами, — блистательно объяснил Билл.
— Здесь, бесспорно, куда прохладнее, чем я ожидал, — добавил майор.
Миссис Колледайн сдалась. Снаружи павильона веяло такой заманчивой прохладой, а Марк, конечно, будет только рад их отсутствию. И потому она согласилась на девять лунок. Партия завершилась с ровным счетом, все играли много лучше, чем утром, и они поехали назад в Красный Дом очень довольные собой.
«Эгей! — сказал Билл самому себе, когда они подъезжали к дому, — это же старина Тони!»
Энтони стоял перед домом и ждал их. Билл помахал ему, и он помахал в ответ. Затем, едва автомобиль остановился, Билл, сидевший рядом с шофером, выпрыгнул и радостно его приветствовал.
— Приветик, псих! Приехал погостить, или как? — Его осенила внезапная мысль. — Только не говори, что ты — давно отсутствовавший брат Марка Эблетта из Австралии, хотя с тебя станется. — Он рассмеялся по-мальчишески.
— Привет, Билл, — сказал Энтони негромко. — Ты меня не представишь? Боюсь, у меня скверные новости.
Билл, заметно усмиренный таким приветствием, представил его. Майор и миссис Колледайн сидели ближе, и Энтони тихим голосом обратился к ним:
