— Но тут, конечно, — сказал он, — все пошло наперекосяк.
Он увидел вспышки, услышал выстрелы, схватил первое, что попалось под руку, — трубу и рванул вперед.
Я сказал:
— Вы молодчина, Пуци. Спасибо.
— У меня не было выбора, Фил.
— Верно, но как же вы объясните Гитлеру все, что случилось?
Пуци покачал головой.
— Никак. Не буду ничего объяснять. Я попробую с ним поговорить, Фил. Попытаюсь убедить. Сейчас он расстроен, и все потому, что боится, как бы мисс Тернер не наговорила лишнего. Но я постараюсь убедить его, скажу, что вы — пинкертоны и никому ничего не расскажете. — Пуци нахмурился. — Ведь это так, или я ошибаюсь?
— Более или менее. Но вы ставите не на ту лошадь, Пуци.
— Я могу его убедить, Фил. Знаю, что могу.
— Я не про это. А про Гитлера вообще.
— Нет, Фил. Нет. Я знаю его. В нем есть величие.
— Простите, — проговорила мисс Тернер.
Мы повернулись к ней.
Мисс Тернер выглядела опустошенной, как будто у нее совсем не осталось сил. Она сказала:
— Простите, что перебиваю. Но сейчас-то что мы будем делать?
— Не знаю, — ответил я.
— Я могу посадить вас в грузовик, — предложил Пуци, — отвезти в безопасное место.
— Тут нет безопасных мест, — возразил я. — Только не в Баварии. А вам надо возвращаться в Мюнхен, да побыстрее, чтобы Гитлер не догадался, что и вы были здесь.
Пуци поднял брови. И посмотрел на створку двери, прикрывавшую мотоцикл.
— Мотоцикл на ходу? — спросил он.
— Да. Но далеко мы на нем не уедем. Нам понадобится бензин, а останавливаться где бы то ни было опасно. Именно так Кальтер нас и обнаружил.
— В кузове есть канистра с бензином. Три литра. Но у меня есть идея получше, Фил. Прекрасная идея.
Я достал из портфеля путеводитель Бедекера и развернул карту, вклеенную в начале книги. Южная Германия. Я сел на корточки и разложил карту на плотно утоптанной земле. Пуци присел на колени рядом.
— Вот, — сказал он, вынимая ручку. Снял колпачок и поставил на карте точку. — Вот здесь, в нескольких километрах к востоку от Пассау, вы выйдете на первую тропу. Она ведет вот сюда…
— Погодите, — перебил его я. — Мы не можем ехать через Пассау. Во всяком случае, на мотоцикле. Они про него знают.
— Мотоцикл мы спрячем в грузовик. Через реку, через Дунай, переедем вместе, дальше двинем к этой тропе. Вот сюда.
Я прикинул. В грузовике мы будем в относительной безопасности. Из гаража мы постарались уйти так, чтобы нас никто не заметил. Да и «Даймлер», насколько нам известно, пока никто не обнаружил.
Я спросил:
— Куда же ведет эта тропа?
— В Баварском лесу кругом тропы. Это очень большой лес, часть Обервальда, там много троп. По ним вы сможете добраться, по крайней мере, до Вейдена. Вот сюда. А оттуда, уже по хорошей дороге, — до Байрейта.
— До Байрейта.
— Там вы будете в безопасности. Хоть это и в Баварии, но там нас никто не знает.
— Кроме Вагнеров.
— Какая у вас вероятность наткнуться на Вагнеров? Зато оттуда вы сможете уехать поездом. Если полиция кинется вас разыскивать, они будут искать пару, мужчину и женщину. А на вокзал вы придете порознь, только и всего.
— А полицейским будет достаточно проверить наши документы, только и всего.
— Не думаю, что такое может случиться. Байрейт находится слишком далеко на севере, далековато от Мюнхена. Это же захолустье, Фил. Но если вам такой способ кажется опасным, вы можете двинуться на мотоцикле дальше на север и совсем покинуть Баварию. Тут есть город. Плауэн. Недалеко, видите? Пятьдесят километров. И там вы тоже сможете сесть на поезд.
Я встал.
— Как мы угадаем, по какой тропе ехать?
С некоторым трудом Пуци тоже поднялся. Наклонился и отряхнул колени.
— Они помечены знаками, — сказал он, выпрямляясь. — Лесная комиссия следит за этим. К тому же у вас есть карта.
— Пуци, судя по карте, это путешествие длиной не меньше трехсот километров. А то и больше. У нас не хватит бензина. Даже с вашими тремя литрами.
— Но здесь в горах всюду деревни. Лесники. Пастухи. Вы раздобудете бензин, Фил.
— Сколько же бензина нужно пастуху?
— Фил, я думаю, что бензин вы найдете. У кого-нибудь обязательно найдете.
Я повернулся к мисс Тернер. Она задумчиво рассматривала карту.
— А вы что думаете? — спросил я у нее.
Она подняла голову. Лицо заметно осунулось.
— Разве у нас есть выбор?
Итак, мы заполнили оба бака «Меголы» и сняли багажные контейнеры. В грузовике нашелся скатанный старенький брезент. Мы его раскатали на дне кузова. Деревянную створку двери приладили вроде пандуса, вкатили втроем «Меголу» в кузов и аккуратно положили на бок, на брезент. Углом брезента я прикрыл мотоцикл, а Пуци положил на него сверху еще и дверную створку. Туда же, в кузов, погрузили мы и багажные контейнеры, а сами втроем забрались в кабину.
На окраине Пассау мы остановились у первого же гаража, где продавали бензин. Пуци вылез из машины и наполнил канистру.
А вернувшись, он рассказал, что самой громкой новостью в Пассау этим утром было сообщение о шайке контрабандистов, которые поубивали друг дружку на берегу реки.
Контрабандисты в приграничном городе. Что ж, вполне резонная версия, по крайней мере для полиции.
— Живые есть? — поинтересовался я.
— Один, в больнице, без сознания. Как думаете, может, это лейтенант Кальтер?
Пуци вовсе не улыбалось отвечать за смерть лейтенанта Кальтера.
— Ага, — сказал я, — вполне возможно.
В маленьком магазинчике метрах в двухстах от дороги Пуци закупил целый пакет продуктов. Мы проехали через Пассау и затем перебрались на другой берег Дуная. На дорогах — никаких полицейских постов, никаких засад.
На нужную тропу мы выехали километрах в восьми к востоку. При въезде возле нее стоял аккуратный столб с указателем — черная стрела, а под ней надпись: «РОРНБАХ, ГРАФЕНАУ».
Тропа оказалась достаточно широкой, и Пуци смог проехать по ней в глубь леса метров на пятнадцать, подальше от посторонних глаз. На небольшой полянке мы стащили «Меголу» на землю.
Мотоцикл уже не выглядел таким блестящим, без единого пятнышка, каким он гордо стоял в гараже у Ханса Мюллера. От быстрой езды, да еще по разбитой дороге он был весь в грязи. На некогда сверкавшей черной поверхности появились царапины.
Я снова прикрепил к мотоциклу багажные контейнеры, и мы уложили туда все необходимое. Канистра с бензином, которую дал Пуци, уместилась в левом ящике вместе с кое-какой снедью — сухой колбасой, хлебом и бутылкой пива. Портфель и две бутылки минеральной воды мы положили в правый ящик. А остальное — конфеты, немного сыра и сухие крендельки — мы с мисс Тернер распихали по карманам.
Мисс Тернер пристроила свою сумку на манер почтальона — перекинув ремень через голову и просунув в петлю правую руку, так что ремень пришелся на грудь и спину, поверх пальто, а сама сумка оказалась у нее под правой рукой.
Я сказал, что вряд ли она теперь сможет ехать боком: ведь впереди нас ждала грязная, разбитая дорога.
Она равнодушно кивнула и стала расстегивать пальто.
— Не дадите свой нож?
Я протянул ей перочинный ножик, она отошла в сторонку и принялась за работу, распарывая пальто по шву.
А я между тем повернулся к Пуци и протянул ему руку.
— Спасибо, Пуци. Я очень благодарен вам за все, что вы для нас сделали.
Моя рука утонула в его лапище.
— Всегда к вашим услугам, Фил. — Лицо стало печальным. — Жаль, конечно, что все так вышло, честное слово. Прямо беда какая-то. Все эти неприятности. С Эриком…
Пуци на мгновение опустил глаза. Ему нравился Эрик фон Динезен.
И тут же вскинул голову.
— Но поверьте, стоит мне переговорить с господином Гитлером, как все образуется. Все будет хорошо.
— Еще бы, — отозвался я.
Он взглянул на мисс. Тернер, увидел, что она закончила кромсать одежду, и слегка ей поклонился.
— Мисс Тернер, желаю вам благополучного пути.
— Спасибо. — Она подошла и торжественно протянула ему руку. И он ее пожал.
Кивнув мне на прощание, он неуверенной шаркающей поступью направился к кабине грузовика — такой большой, тяжелый, неуклюжий. Открыл дверь и залез в кабину. Повернул ключ зажигания и начал задом выводить громоздкую машину из леса. Через переднее стекло мне хорошо была видна его большая голова. Перед тем как совсем скрыться за деревьями, он высунул руку в боковое окошко и помахал нам.
Я махнул ему в ответ.
Он был антисемитом. И нацистом.
Но когда ему позвонили среди ночи и сказали, что мы с мисс Тернер попали в беду, он оделся и помчался за полтораста километров в своем допотопном грузовике нам на выручку.
