было мало. Теперь мы знаем, что корабль не затонул, и Ангелина попала на сушу, Шансы на спасение возрастают в сотни раз.
Сам не веря себе, говорил Владимир. Вера в спасение женщины, разбивалась в осколки о факты, которые рассказал Гриша, об ужасные картины правды, которые он нарисовал мысленно. Но ему нужно было приободрить Лику.
– Ты не должна опускать руки – продолжал он.
– Но Гриша сказал…
– Это его предположение – отмахнулся Владимир – Он ничего не может знать о твоей сестре. Смирнов сказал, что будет обращаться в консульство Сомали.
– Правда? – с огромной надеждой в голосе спросила она – Я пойду к Смирнову, на колени упаду.
– На колени не надо. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
В кухне Григорий начал громко и требовательно кашлять. Владимир собрался с мужеством и спросил:
– Лика, скажи мне. Ты хочешь остаться с Григорием? Я все пойму. Он твой муж… ты ждала его.
Она удивленно уставилась на него:
– Тебе надо уехать?
– Скажи, где хочешь быть ты.
Она отвернулась от него, открыла кран, намылила руки. Просто так, чтоб чем-то себя занять и не показывать свое огорчение и обиду.
Владимир не понимал, стал раздражаться и нервничать.
– Лика.
– Можешь ехать. Я поеду к маме. – Она старалась не показывать свое раздражение, поэтому говорила быстро, в третий раз намыливая руки.
– Лика, постой, ты не хочешь остаться с Григорием? – он развернул ее к себе, чтобы увидеть ее глаза.
Она расставила намыленные руки в стороны, пена стекала на пол.
– Он чужой мне человек. – Она выискивала слова – Уже чужой. Я не останусь в доме с чужим мужчиной.
Владимир видимо посветлел и заявил:
– Поедешь со мной.
– Поеду к родителям, – в свою очередь заявила Лика. – Не знаю, обрадуются ли они его возвращению, а Геля не вернулась.
– Я буду с тобой.
– Ты только что хотел меня оставить с ним – она кивнула головой в сторону кухни, сполоснула мыло с рук, вытерла руки.
– Ты так радовалась его возвращению.
– Но я действительно рада, что он вернулся. Рада, что он жив.
– Лика, милая, прости меня. Я все не так понял. Я глупый чурбан.
– Ты – мужлан.
– Что?
– Ты ничего не понимаешь.
– Да. Не понимаю – честно признался Володя.
***
Лика приоткрыла глаза и тут же их закрыла, свет из соседней комнаты мягко ложился на диван, она поерзала в поисках темноты.
Они вернулись домой, успели включить свет только в коридорчике и все – понеслось, закружилось, подхватило и пронесло в головокружительном полете вокруг планеты Земля.
Все сплелось и переплелось в этом мире на диване – мысли, желания, поцелуи, бретелька бюстгальтера и прочая ненужная одежда.
Она в его мире. Теперь Лика понимала больше: она оказалась не просто в его объятиях у него на руках, она оказалась в его защищенном мире. Этот мир он будет охранять, защищать, оберегать, заботиться, и обязательно любить. Без сомнения любить.
Он понимал, что торопится, но не мог остановить время, остановить желание. Лика вошла в его темп.
Все случилось одновременно, но быстро. Слишком остры были желания, слишком желанны они друг другу.
Она уткнулась носом в подушку.
– Замерзла? – сонно спросил Владимир.
– Не – лениво протянула она, говорить не хотелось, хотелось нежиться в постели.
Она прижалась к Володе, голову положила на плечо и засопела ему в грудь. Он прижал ее, сковал движения, накинул на нее что-то легкое, кажется это его футболка. Обнял и уткнулся ей в волосы, мягкие, щекочущие. Они лежали молча, не могли даже пошевелиться, не воспринимая окружающий мир реально, не думая ни о чем.
Минут через десять, они поняли, что лежать на неразобранном диване неудобно, и непонятно как вообще они здесь поместились вдвоем.
– Володь – не открывая глаза, прошептала Лика.
Он хрипло промычал в ответ.
– Тебе удобно?
– С тобой удобно – прошептал он.
– А на диване? – уточнила она.
– Я могу его разобрать – хрипло предложил Владимир, в упор рассматривая ее.
Она раскраснелась, появился натуральный румянец, глаза блестели, губы сложились в улыбке.
– Как мы вообще здесь поместились?
– Лика, у тебя слишком много мыслей. А я отдохнул и могу продолжить.
Лика хихикнула и засуетилась, заёрзала, ища свою одежду, стала перелазить через него.
– Ты куда это? – не понял Владимир.
– В душ по делам.
– Предлагаю, дела оставить, а в душ сходить вместе.
В душ они сходили вместе, потом отправились спать, но заснуть сразу не удалось.
Они лежали уставшие, счастливые, влюбленные. Все случилось ярко, и весь взрыв пришелся одновременно, с одинаковой негой, никто не поторопился, никто не опоздал.
Может, они созданы друг для друга?
Она лежала на его груди и плече, боялась пошевелиться и потревожить его сон.
А еще она боялась спугнуть спокойствие, которое совсем недавно вошло в ее сердце и душу. И лежала, почти не дыша. Она знала, что когда Володя проснется, им опять придется думать и обсуждать все происшествия последних дней. Подозревать и вычислять убийцу Лизы Гончаровой… Ждать Котова… заботиться о Грише…
«Ой, нет – попыталась она остановить ход своих мыслей – только не думай об этом. Сейчас не думай. Полежи еще хоть пять минут в спокойствии. Не буди Володю. Не буди страх в своей голове. А еще лучше – поспи».
Она послушала свои уговоры и заснула. Впервые за долгое время спокойно, умиротворенно и крепко. И даже не заметила, когда он проснулся. Наверное, его в Армии учили просыпаться, не привлекая внимания.
Потом услышала непонятный звук, еле уловимый, но посторонний. Она напряглась и прислушалась. Владимир крепче прижал ее к груди и поцеловал в макушку. Потом стал выкарабкиваться из-под одеяла.
Владимир повязал на торс банное полотенце и спустился на первый этаж. Лика не слышала о чем и с кем он разговаривает, но по тону слышала, что разговор серьезный. Она насторожилась, почувствовав, что спокойствие уходит, уступая место недавним переживаниям и происшествиям последних дней.
Она быстро выскользнула из кровати, надела халат и спустилась на первый этаж.
Владимир, отключил телефон, угрюмо сказал:
– Григория зарезали.
***
Утром Григорий решил пройтись по родному городу, прогуляться по улицам, заглянуть в ближайшие магазины. Он очень долго не был здесь, что решил найти десять отличий между старым городом и новым, сегодняшним. Да и осмотреться не мешало.
«Мало ли что – неопределенно подумал он, сам не зная, что может быть это мало ли – а вдруг, опасность где-то близко».
Он и сам не подозревал, что опасность очень близко. Настолько близко, что придется сегодня поплатиться
