– Бессмыслица! – сказал Пэрли с отвращением. – Знаете, чего я ждал на самом деле? Я не думал, что он покажет место, куда его вчера привел Кампф. Но я ждал, что он пойдет к лестнице, где обнаружили тело, и потом может пойти туда, откуда вынесли тело, к двери Таленто или выше. Возьми его за ошейник, Гудвин, и отведи к основанию лестницы.
Я выполнил просьбу. Пес без возражений пошел со мной, но ничем не показывал, что это место его особо заинтересовало. Все мы стояли и следили за ним. Он раскрыл пасть пошире и зевнул.
– Отлично, – буркнул Пэрли. – Просто отлично. Можете продолжать с тем же успехом.
Лофтус подошел к собаке, прицепил поводок к ошейнику, повел Бутсу через холл к двери и постучал. Дверь тотчас открылась, и появился Виктор Таленто в забавном халате всех цветов радуги.
– Привет, Бутса, – сказал он и нагнулся погладить пса.
– Черт побери, – взревел Пэрли. – Я же сказал молчать!
Таленто разогнулся.
– Точно, – в голосе его слышалось раскаяние. – Виноват, забыл. Хотите, попробуем еще разок?
– Нет. Все кончено.
Таленто попятился и закрыл дверь.
– Вы должны понять, – сказал Лофтус Пэрли, – от лабрадора не стоит ждать, что он вцепится кому-то в горло. Не та порода. Максимум, что можно получить, это враждебная поза или рычание.
– Ну и получите их, – прорычал Пэрли. – Может, стоит поработать?
– Непременно. Идите первым.
Пэрли пошел на меня. Я пропустил его и пошел следом вверх по лестнице. Холл выше этажом был узковат и плохо освещен, одна дверь в конце, другая – ближе к середине. Мы отошли к стене напротив ближней двери, чтобы не мешать Лофтусу и Бутсе. Они подошли, Лофтус стукнул в дверь. Прошло секунд десять, потом раздались шаги. Дверь открылась, и показался тот самый экземпляр, что смылся от Вульфа днем раньше и прихватил мой плащ. Он был в рубашке без пиджака, и волосы явно не причесывал.
– Это сержант Лофтус, мистер Миган, – сказал Пэрли. – Взгляните на собаку. Вам доводилось видеть ее раньше? Погладьте ее.
– С какой стати, – буркнул Миган, – гладьте сами.
– Вы видели эту собаку раньше?
– Нет.
– Ладно, спасибо. Пошли, Лофтус.
Когда мы двинулись к следующему пролету лестницы, я услышал, как сзади хлопнула дверь, – резко и громко. Пэрли обернулся:
– Ну как?
– Миган ему не понравился, – донесся сзади голос Лофтуса. – Но есть куча людей, которые не нравятся собакам.
Холл на третьем этаже был точной копией нижнего. Опять мы с Пэрли заняли позицию напротив двери, а Лофтус подошел к ней вместе с Бутсой и постучал. Ничего не произошло. Он постучал снова, теперь громче, и почти сразу дверь приоткрылась на двухдюймовую щель. Послышался визгливый голос:
– Вы с собакой?
– Точно, – сказал Лофтус.
– А вы тут, сержант?
– Точно.
– Я же говорил, эта собака меня не любит. Как-то на вечеринке у Кампфа… Ну, я рассказывал. Я не нарочно сделал ему больно, ему так показалось. Вы что, стряпаете мне обвинение?
– Откройте дверь. Собака на поводке.
– Не открою. Я же сказал, не открою!
Пэрли пришел в движение. Его рука поднялась, пронеслась над плечом Лофтуса, достигла двери и на этом не остановилась. Дверь секунду подумала, а потом распахнулась настежь. За ней стоял, держась за край, костлявый тип в пижаме с красно-зелеными полосками. Собака глухо зарычала и подалась назад.
– Мы обходим квартиры, мистер Аланд, – сказал Пэрли, – и вы не исключение. Теперь можете вернуться в постель. А насчет того, что мы стряпаем вам обвинение…
Он замолк, потому что дверь захлопнулась.
– Вы не предупреждали, – недовольно сказал Лофтус, – что у собаки зафиксирована реакция на Аланда.
– Да. Я думал посмотреть, что выйдет. Еще один остался, – и он пошел к лестнице.
Холл верхнего этажа явно был предметом чьей-то особой заботы. Он был не больше остальных, но на полу лежала отличная светло-коричневая дорожка, стены были окрашены в те же тона и увешаны маленькими картинками. Пэрли прошел мимо первой двери к той, что подальше, и мы опять прижались к стене, пропуская вперед Лофтуса с Бутсой. Когда Лофтус постучал, в ответ почти мгновенно послышались шаги в сторону двери и та широко распахнулась. На пороге стоял художник Росс Чеффи, одетый в потертую рабочую блузу. Он-то уж точно был самым симпатичным из жильцов: высокий, стройный, с художественной гривой кудрей и лицом, на которое можно было с удовольствием смотреть в зеркало.
Мне тоже вполне хватило времени им налюбоваться, пока он стоял в дверях и улыбался нам легко и непринужденно, выполняя при этом приказ Пэрли молчать. Бутса тоже вел себя легко и непринужденно. Когда стало понятно, что кровь никто проливать не собирается, Пэрли спросил:
– Вы ведь знаете эту собаку, мистер Чеффи?
– Конечно. Красивый пес.
– Погладьте его.
– С удовольствием, – он изящно нагнулся. – Знаешь, Бутса, а хозяин твой ушел, – сказал он и почесал Бутсу за черным ухом. – Навсегда ушел, Бутса, и это очень-очень грустно.
Он выпрямился:
– Еще что-нибудь сделать? Я работаю. Люблю утренний свет.
– Это все, спасибо, – Пэрли развернулся на выход, а я пропустил Лофтуса и Бутсу, а потом пошел за ними. По дороге вниз никто за три пролета не произнес ни слова.
Когда мы достигли нижнего холла, открылась дверь Виктора Таленто и сам он возник на пороге.
– Звонили из офиса окружного прокурора, – сказал он. – У вас ко мне всё? Они просят меня приехать.
– У нас все, – рявкнул Пэрли. – Можем вас подвезти.
Таленто сказал, что это будет здорово и что он за минуту соберется. Пэрли велел Лофтусу отдать Бутсу мне, и тот протянул поводок.
– Я готов предоставить вам подробный анализ поведения собаки, – с готовностью предложил я. – Справлюсь примерно за неделю.
– Иди к дьяволу, – прорычал Пэрли, – и чертова пса забери с собой.
Я удалился. На улице утро по-прежнему было прекрасным. Наличие двух полицейских машин напротив места преступления вызвало небольшое столпотворение, и мы с Бутсой привлекли всеобщий интерес, когда возникли на пороге и вышли на улицу. Мы оба проигнорировали взгляды зевак. Легкой походкой, без спешки, мы профланировали мимо, там и сям притормаживая, чтобы дать Бутсе возможность осмотреть очередной интересный предмет. Во время четвертой-пятой остановки, пройдя чуть больше квартала, я увидел, что вся четверка покидает дом номер двадцать девять. Стеббинс и Таленто сели в одну машину, Лофтус с коллегой – в другую, и укатили.
Я взял Бутсу на короткий поводок и пошел с ним к западу, пока не показалось свободное такси. Тогда я остановил его, залез внутрь, вытащил пятидолларовую купюру из бумажника и протянул шоферу.
– Спасибо, – с чувством сказал он. – Это что, залог?
– Его, брат, еще придется отработать, – заверил я. – Есть тут где-то в квартале между Арбор и Корт-стрит место припарковаться? На срок где-то от получаса до трех часов.
– Три часа за пятерку – не пойдет.
– Разумеется, – я достал еще пять долларов и отдал ему, – только вряд ли понадобится столько времени.
– Недалеко отсюда есть парковка. На улице без пассажира меня все будут останавливать.
– Пассажир будет – собака. Лучше встать на улице. Пес симпатичный. Я вернусь в разумных пределах.
– Посмотрим, что можно найти.
Он включил первую, и мы тронулись. Мест для парковки в это время дня на Манхэттене совсем мало, и мы здорово поколесили, пока нашли местечко на Корт-стрит в паре кварталов от Арбор. Он припарковался, а я вышел, предварительно приоткрыв окно на три дюйма, свернул направо у второго угла и направился к югу.
У дома номер двадцать девять по Арбор-стрит полиции не было, не было и столпотворения. Это меня устраивало. Войдя в вестибюль, я нажал кнопку под фамилией Миган и положил руку на ручку двери. Никакого щелчка. Я позвонил еще дважды: по-прежнему никакого ответа. Попробовал нажать кнопку Аланда – получилось. После короткого ожидания раздался щелчок, я распахнул дверь, вошел, поднялся на два пролета, дошел до двери и решительно постучал.
– Кто здесь? – раздался визгливый голос.
– Гудвин. Я только что был здесь вместе со всеми. Собаки нет. Откройте.
Дверь медленно приоткрылась, потом щель стала пошире. Джером Аланд был все в той же крикливой пижаме.
– Ради бога! – заверещал он. – Теперь-то что вам надо? Дайте поспать!
Я не стал извиняться.
– Я тут хотел задать вам пару вопросов, – сказал я ему, – но собака помешала. Это недолго.
Раз ему не хватило воспитания подвинуться, пришлось слегка задеть его, несмотря на его худобу. Я вошел.
– Куда теперь?
Он обогнул меня, и я последовал за ним через комнату к стульям. Как раз из-за таких стульев Джуэл Джоунс и ненавидела меблированные комнаты, да и остальная обстановка не спасала. Он присел на край стула и спросил:
