Кое-кто оглянулся, когда Малверд подвел Сент-Джеймса к закрытой двери в дальней стене, но никто не заговорил. Громко постучав, Малверд, не дожидаясь ответа, вошел.
Секретарша, по виду такая же занятая, как Малверд, стояла возле картотеки. В комнатке помещались стол, стул, компьютер, лазерный принтер.
— Это вам, мистер Малверд, — сказала она и потянулась за телефонными посланиями. — Не знаю, что отвечать.
Малверд взял стопку бумаг, пролистал ее и бросил на стол.
— Не отвечайте, — сказал он. — Никому не отвечайте. У меня нет времени с ними разговаривать.
— Но…
— Миссис Кортни, ваши люди ведут дневник встреч? Или вам это трудно?
У миссис Кортни побелели губы, хотя она улыбнулась, постаравшись обратить вопрос в шутку. Она прошла мимо Малверда и взяла со своего стола толстую тетрадь:
— Мы всегда это делаем, мистер Малверд. Надеюсь, тут все в полном порядке.
— Надеюсь, — отозвался мистер Малверд. — Это первое. А еще мне хотелось бы выпить чаю. Вы как? — Этот вопрос относился к Сент-Джеймсу, который отказался от чая. — Вы принесете чай? — спросил Малверд, и миссис Кортни, метнув в него взгляд разрушительной силы, вышла из комнаты.
Малверд открыл еще одну дверь, которая вела в другую комнату, не менее заставленную. По-видимому, это был кабинет начальника отдела. На старых металлических книжных полках стояли научные фолианты, представлявшие разные направления биологии и фармакологии, на полу лежали связанные научные журналы за прошлые годы, освободившие место для новых поступлений. По крайней мере, тридцать тетрадей в кожаном переплете занимали полки ближе к столу, в них, по-видимому, были результаты проводимых в лаборатории экспериментов. На стене над столом висел большой зелено-красный график. Под ним в четырех окантованных ящиках находилась коллекция вывернутых наружу скорпионов, словно демонстрировавшая власть человека над меньшими братьями.
Малверд помрачнел, взглянув на нее, когда садился за стол, и еще раз со значением посмотрел на часы.
— Чем могу служить?
Сент-Джеймс убрал стопку бумаг со стула, сел, искоса поглядел на график и сказал:
— Мик Кэмбри, насколько известно, приходил сюда много раз в последние несколько месяцев. Он был журналистом.
— Его убили, насколько я понял? И вы думаете, что есть связь между его смертью и «Айлингтоном»?
— Кое-кто считает, что он работал над неким сюжетом и из-за этого его убили. Пока мы не знаем наверняка.
— Однако вы не из полиции?
— Не из полиции.
Сент-Джеймс ожидал, что Малверд использует это в качестве предлога и прекратит разговор, но тот задумчиво кивнул и раскрыл тетрадь посещений.
— Итак, Кэмбри. Посмотрим. — Он начал читать, проводя пальцем по одной странице, потом по другой, как это делала девушка в приемной несколько минут назад. — Смит-Томас, Халлингтон, Швейнбек, Барри — зачем он понадобился? — Таверсли, Пауэрс… А, вот. Кэмбри. Половина двенадцатого. Две недели назад, и тоже в пятницу.
— Ваша сотрудница сказала, что он бывал тут и прежде. Может быть, он приходил не только по пятницам?
Малверд стал просматривать тетрадь дальше. Он придвинул к себе листок бумаги и выписал числа, после чего передал листок Сент-Джеймсу.
— Постоянный посетитель, — сказал он. — Бывал тут через пятницу.
— Какой самый ранний месяц?
— Январь.
— А можно посмотреть записи за прошлый год?
— Сейчас.
Пока Малверд отсутствовал, Сент-Джеймс внимательнее пригляделся к графику на стене. Ордината, насколько он видел, была подписана «рост опухоли», а абсцисса — «время приема лекарства». Две линии отмечали течение двух процессов: одна — с надписью «лекарство» — резко шла вниз, другая — с надписью «солевой раствор» — неуклонно поднималась.
Возвратился Малверд с чашкой чая в одной руке и тетрадью в другой. Дверь он закрыл ударом ноги.
— В прошлом году он тоже приходил к нам, — сказал он. И вновь занялся выписыванием дат, изредка отрываясь от тетради, чтобы глотнуть чая. И в лаборатории, и в кабинете шефа было невероятно тихо. Слышался даже скрип карандаша, касавшегося бумаги. Наконец Малверд поднял голову. — Самая ранняя дата в прошлом июне. Точнее, второе июня.
— Больше года назад, — отметил Сент-Джеймс. — А зачем он приходил?
— Этого нет. Не знаю. — Малверд постучал кончиками пальцев по столу и мрачно поглядел на график. — Если только… Может быть, из-за онкозима.
— Онкозим?
— Уже полтора года это лекарство тестируется здесь, в лаборатории.
— Что за лекарство?
— От рака.
Сент-Джеймсу мгновенно припомнилось интервью доктора Тренэр-роу, которое он дал Мику. Наконец-то связь между той встречей и поездками Мика в Лондон стала очевидной.
— Химиотерапия? Что это за лекарство? Как оно действует?
— Препятствует синтезу протеина в раковых клетках, — ответил Малверд. — Мы рассчитываем, что оно будет мешать репродукции раковых клеток на уровне генов, в первую очередь ответственных за это. — Он кивком головы показал на график, ткнув пальцем в красную линию, которая круто шла вниз. — Как видите, смотрится многообещающе. Результат, полученный на мышах, просто поразительный.
— Значит, на людях его еще не испытывали?
— До этого еще несколько лет работы. Токсикологические тесты только начались. Ну, вы же понимаете. Какова безопасная дозировка? Каково действие?
— Побочное действие?
— Ну да. Это выверяется особенно тщательно.
— Предположим, побочного действия нет, ваш онкозим безопасен, что дальше?
— Дальше мы выпускаем его на рынок.
— И получаете приличную прибыль, насколько я понимаю? — поинтересовался Сент-Джеймс.
— Если повезет, — ответил Малверд. — Это же открытие. Вне всяких сомнений. Подозреваю, что Кэмбри писал об онкозиме. Ну а что касается возможного мотива убийства… — Малверд многозначительно помолчал. — Не мне судить.
— Каковы взаимоотношения «Айлингтон-Лондон» с «Айлингтон-Пензанс»?
— В Пензансе у нас исследовательский отдел. У нас их много по всей стране.
— Их цели? Тестирование?
Малверд покачал головой:
— Лекарства создаются здесь, в лабораториях. — Он откинулся на спинку кресла. — Каждая лаборатория занимается своей болезнью. Например, болезнью Паркинсона или хореей Хантингтона. Недавно появилась лаборатория, занимающаяся СПИДом. А есть еще лаборатория, где занимаются обыкновенной простудой, — с улыбкой проговорил он.
— А в Пензансе?
— Это одно из трех мест, где занимаются раком.
— И там производят онкозим?
Малверд задумчиво посмотрел на график:
— Нет. За онкозим отвечает лаборатория в Саффолке.
— Но вы сказали, что в ваших филиалах не тестируют лекарства?
— Основным тестированием занимаемся мы. Естественно, они занимаются начальным тестированием. А как же? Иначе как они смогли бы работать?
— Если вернуться к безопасности, в ваших филиалах знают конечные результаты? Не только свои, но и ваши?
— Конечно.
— И он или она могли бы вычислить недостатки? Скажем, нечто, попавшее в рыночный продукт?
Любезное выражение исчезло с лица Малверда. Он выдвинул подбородок и тотчас убрал его, словно проверяя, как работает шея.
— Вряд ли такое возможно, мистер Сент-Джеймс. Мы здесь занимаемся медициной, а не пишем научно-популярные романы. — Он встал. — Мне пора возвращаться в свою лабораторию. Пока тут нет начальника, приходится крутиться. Уверен, вы понимаете.
Сент-Джеймс последовал за Малвердом, который отдал секретарше тетради со словами:
— Порядок, миссис Кортни. Поздравляю вас.
— Мистер Брук содержал все в образцовом порядке, мистер Малверд, — холодно ответила она, принимая тетради.
Изумлению Сент-Джеймса не было предела.
— Мистер Брук? — переспросил он.
Такого не могло быть.
Малверд подтвердил.
— Джастин Брук, — сказал он, выходя в лабораторию. — Главный биохимик этого отдела. Чертов дурак погиб в результате несчастного случая в Корнуолле. Я было подумал, что вы пришли из-за него.
