Рекс Стаут - Черная гора (сборник)

– Погоди, не торопись, – остановил Нэта Кон Прентисс. – Смотри, он же именно этого от нас и добивается. Он хочет, чтобы мы его забили до смерти. Он сволочь, но не трус. Ты видел его глаза, когда сказал, что ему врежешь? Он этого и хочет.

– Это вопрос принципа, – изрек Джо Эстон. – Мы должны об этом помнить и действовать соответствующе.

Арт Кинни протиснулся между двумя игроками и, подавшись вперед, наклонился к Даркину так, что их лица разделяло всего дюймов десять.

– Слушай, Бики, ты в бейсболе без малого тридцать лет. Ты всех знаешь, и мы тебя знаем. Как думаешь, чт́о тебя ждет? Сбежать ты не можешь. Ты в наших руках, и мы тебя не выпустим. Сейчас я пошлю за остальной командой. Приедут все ребята, все до одного. Как тебе это понравится?

– Я требую адвоката, – неожиданно выпалил Даркин.

– Бог ты мой! – взревел Нейл. – Адвоката ему подавай! А ну с дороги, сейчас я его отделаю!

– Нет, Бики, адвокатов не будет, – покачал головой Кинни. – Сейчас я отправлю за ребятами, а когда они приедут, мы запремся здесь. Где деньги? Мы знаем, что они у тебя. Где они?

Даркин понурил голову. Кинни сунул кулак ему под подбородок и вздернул ее обратно:

– Нет, так не пойдет. Смотри на меня. Мы тебя разоблачили. Впрочем, даже если это не так, куда ты денешься? Где ты будешь спать и есть? Все кончено, Бики. Где деньги?

– Дай-ка я ему подбородок подержу, – попросил Нейл. – Заодно и челюсть сверну нахрен.

– Заткнись, – бросил Эстон. – Это вопрос принципа.

Кулак Кинни все еще подпирал подбородок Даркина.

– Мне кажется, – промолвил Арт, – что ребятам следует на тебя поглядеть. Все равно они, после того что пережили, не спят. Кон, бери телефон и начинай их обзванивать. Ты, Лью, займись тем же – воспользуйся телефоном в клубной комнате. Пусть все приедут сюда. Дозвонитесь до кого только сумеете. Они приедут, можете не сомневаться. Скажите, чтобы держали язык за зубами. Нам не нужны здесь легавые, покуда мы не…

– Не надо! – пронзительно закричал Даркин.

– Чего тебе, Бики, «не надо»?

Кинни убрал кулак.

– Я не хотел убивать Ника, – распустил Даркин нюни. – Клянусь, Арт, не хотел. Он меня заподозрил… Я поставил тысячу на наш проигрыш, а он узнал, полез с расспросами… Я привел его сюда, чтобы объясниться, но он не поверил, собрался все вам рассказать… Он рассердился, полез на меня с кулаками, вот я и схватил биту… Я просто хотел его остановить… Потом я глянул, а он уже мертвый… Господи, Арт, я не хотел убивать Ника…

– За то, что сыпанул отравы в газировку, ты явно получил больше тысячи. Сколько тебе заплатили?

– Я все расскажу, Арт. Выложу все как на духу. Потом можешь проверить. Я получил пять штук аванса, и мне обещали еще пять. У меня не было другого выхода, Арт. Букмекеры меня прижали. Если бы я отказался, мне бы точно пришел конец. Деньги были у меня, но я знал, что, раз приедут легавые, нас будут обыскивать, вот я бабки и спрятал. Видишь, Арт, я сам все рассказал. Я заныкал бабки в радио.

– Какое радио?

– Вон то. Сунул их в щель.

Несколько человек одновременно рванулось к радио. Прентисс налетел на стул и повалился с ним на пол, поэтому первым к финишу пришел Нэт Нейл. Рванув на себя радио, он наклонил его и кинул взгляд на заднюю панель. Она оказалась на шурупах.

– Слушайте, у меня есть… – начал я, но Нэт не стал меня слушать.

Отведя руку, он с оттяжкой ударил кулаком, которым так хотел врезать Даркину. Сунув пальцы в образовавшуюся от удара трещину, Нэт с силой рванул и отодрал сразу половину задней панели. Заглянув внутрь, он поспешно сунул туда руку, но я с силой отпихнул его в сторону плечом. Ко мне подскочило еще три человека.

– Ничего не трогать! Ясно? – бросил я и склонился над радио.

Там, между ламп, я увидел купюры.

– Ну? – спросил меня Вульф, когда я распрямился.

– Пачка достаточно толстая, – объявил я всем присутствующим. – Верхняя купюра стодолларовая. Как вы думаете…

Лежавший на столе Бики Даркин, предоставленный сам себе, неожиданно сорвался с места. Вскочив на ноги, он рванулся к двери. Джо Эстон, рассуждавший о принципе, кинулся наперерез, в два прыжка достиг цели и нанес беглецу удар правой в челюсть. Даркин полетел на пол, треснулся головой и затих.

– Довольно, – промолвил Вульф, с видом человека, заслужившего право отдавать приказы. – Благодарю вас, джентльмены. Мне нужна помощь. Арчи, свяжи меня с мистером Хеннесси.

Я подошел к столу Кинни и потянулся к телефону. В тот самый момент, когда мои пальцы коснулись аппарата, он зазвонил. Поэтому мне не пришлось набирать номер – я просто снял трубку:

– Временный штаб Ниро Вульфа. Арчи Гудвин слушает. – Мне очень хотелось немного похулиганить.

– Это вы, Гудвин?

Я ответил утвердительно.

– Это инспектор Хеннесси. Даркин у вас?

Снова утвердительный ответ.

– Отлично. Проследите, чтобы он никуда не уходил. Мы раскололи Гейла, он нам все выложил. Это Даркин. Гейл на него вышел и купил со всеми потрохами. Да, Гейла добыли вы, я с этим не спорю, однако буду крайне обязан, если вы пока придержите язык и дождетесь полиции. Мы приедем и арестуем Даркина через пять минут. Никуда его не отпускайте.

– Да мы и так его уже схватили. Он валяется на полу. Мистер Вульф вывел его на чистую воду. Кроме того, внутри радио мы обнаружили пачку зелени.

– Ну, вы и враль, Гудвин, – рассмеялся Хеннесси. – Впрочем, ладно, должен признать, сегодня вы отличились, так что вам многое прощается. Веселитесь дальше. Мы будем через пять минут.

Повесив трубку, я повернулся к Вульфу:

– Это звонил Хеннесси. Гейла раскололи, он все рассказал. Он сдал Даркина, сейчас за Даркином приедут. Хеннесси не верит, что мы уже разоблачили Бики, ну да ничего: у нас есть свидетели. Вопрос в другом, что в этом деле сыграло решающую роль: ваша деталь или аптекарь, которого я добыл? Вы же не станете отрицать, что Хеннесси позвонил прежде, чем я снял трубку? Ну и как нам быть?

Мы до сих пор не пришли к согласию. Миновал уже не один месяц, а мы с Вульфом все еще спорим, кто из нас двоих внес б́ольшую лепту в разгадку преступления.

Начало всему положило стечение обстоятельств, но разве не так все начинается? Достаточно сказать, что, если бы тем утром мне не надо было депонировать в банке парочку чеков, я бы вряд ли оказался поблизости.

Но вышло так, что я свернул с Лексингтон-авеню на Тридцать седьмую улицу, радуясь яркому солнцу и свежему морозному воздуху, и, сделав шагов сорок, оказался у нужного мне дома – пятиэтажного здания из желтого кирпича, чистого и аккуратного, с растениями в кадках по бокам от входа. В фойе, которое было немногим больше моей комнаты, имелся узорчатый ковер, камин, сейчас не зажженный, еще больше растений и портье в форме, смеривший меня подозрительным взглядом.

И только я раскрыл рот, чтобы умерить его тревогу, как обстоятельства стеклись. С улицы в фойе заскочил крупный мужчина в темно-синем пальто и фетровой шляпе и пронесся мимо меня к лифту, чья дверь в этот момент как раз отворилась, выпуская девушку. Четыре человека в таком тесном пространстве уже толпа, так что нам пришлось произвести некоторые маневры. Я меж тем заговорил с портье:

– Моя фамилия – Гудвин. Я к Лео Хеллеру.

Он вытаращился на меня, уже с другим выражением, и выпалил:

– Уж не тот ли вы Арчи Гудвин, что работает у Ниро Вульфа?

Направлявшаяся к наружным дверям девушка остановилась в шаге от них и развернулась, а здоровяк, уже вошедший в лифт, заблокировал его дверь и высунул голову наружу. Портье не унимался:

– Я видал ваш снимок в газете. И… это… хочу взять автограф у Ниро Вульфа.

Было бы гораздо уместнее попросить мой, но я не завистлив, ладно. Мужчина в лифте отпустил дверь. Девушка же продолжала глазеть, и мне было неловко ее разочаровывать, отрицая, что я это я, как, несомненно, пришлось бы сделать, приведи меня в этот дом секретное задание.

Пусть она задержится у дверей еще какое-то время, пока я объясню вам, что вообще-то привело меня туда отнюдь не задание, а главным образом любопытство.

Вчера, в пять часов дня, в кабинете Ниро Вульфа раздался телефонный звонок. После разговора я отправился на кухню, где Фриц снимал со свиной головы мясо для блюда, которое он называет fromage de cochon[21], выпить стакан воды и поведать Фрицу, что направляюсь наверх полаяться.

– Он там так счастлив, – запротестовал Фриц, но в глазах его запрыгали искорки.

Ему чертовски хорошо известно, что, если я прекращу лаяться, однажды на нашем банковском счете не останется денег на жалованье, в том числе и его.

Одолев три марша и миновав спальные этажи, я поднялся на крышу, где десять тысяч квадратных футов стекла в алюминиевых рамах огораживает жилое пространство для десяти тысяч орхидей. От буйства красок на стеллажах в трех отсеках дух у меня уже не захватывает, но зрелище это по-прежнему потрясает, так что, вступив в цветочное царство, я старался смотреть строго перед собой, дабы сохранять воинственный дух. И все же он угас. Загромождая собой подсобное помещение, Вульф сурово взирал на росток одонтоглоссума, прямо-таки гора холодной ярости, а рядом с ним, сжав губы в тонкую линию, топтался Теодор Хорстман, нянька при орхидеях.