Глава 4
Они вышли из здания, ступили на тротуар, но уйти без помех им все же не удалось. Садясь в машину, Нэнси потребовала объяснить, что происходит, и тут с заднего сиденья подал голос Дэн Пейви:
— Эй, видать, вы не заплатили по счету. За вами бежит официант.
И в следующую минуту рядом с машиной уже стоял Джеффри Торп в своем белом смокинге. Просунув голову в машину, он выпалил:
— Мисс Грант, я хочу, чтобы вы поняли…
Ухватив Фокса за рукав, Нэнси взмолилась:
— Поезжайте! Пожалуйста!
Наклонившись вперед, Дэн спросил:
— Отшвырнуть его подальше?
— Нет. — Фокс не сводил глаз с Джеффри. — Ваша машина стоит здесь?
— Да, вон мой «понтиак», на той стороне дороги. Я просто хотел сказать мисс Грант…
— Здесь вы ничего не сможете ей сказать. Дайте…
— Он нигде и никогда ничего не сможет мне сказать!
— Мисс Грант, — терпеливо объяснил Фокс, — вы говорите слишком много, слишком часто и чересчур поспешно. Мистер Торп, человек на заднем сиденье — мой вице-президент, мистер Пейви. Дайте ему ключи от вашей машины и садитесь на его место. Дэн, возьми «понтиак» и поезжай вслед за нами. Без всяких выкрутасов, просто следуй за нами, и все.
— Но я только…
— Мы уезжаем сию минуту.
Джеффри вытащил ключ из кармана и протянул его Дэну. Тот выбрался из машины и направился к «понтиаку», а Джеффри занял его место. Как только Дэн развернул «понтиак» и готов был ехать за ними, Фокс тронулся с места и обратился к Нэнси:
— Прежде всего я хотел бы кое-что выяснить. Вы говорили мне, что не знаете никого из Торпов и никого кто связан с ними. Ваши собственные слова.
— Я и не знаю!
— Вы не знаете. Хорошо. А он вас знает?
— Позвольте мне объяснить… — донеслось с заднего сиденья.
— Нет, мистер Торп. Я работаю на мисс Грант и предпочитаю получить ответ от нее. Он вас знает?
— Нет, и никогда не будет иметь чести меня знать! Он просто самонадеянный дурак. Это было… недоразумение. Прошлой зимой в «Метрополитен-опера» он обвинил меня в том, будто я украла что-то там из горностая у его жены или любовницы.
С заднего сиденья послышались протесты.
— Я не женат, и это не была моя любовница. Просто девушка, которую…
— Помолчите, — отрезал Фокс. — И, пожалуйста, больше не вмешивайтесь. Мисс Грант, что вы делали б «Метрополитен-опера»?
— Слушала оперу. Конечно, у меня был всего лишь входной билет без места, и одета я была соответственно… Я ведь говорила вам, что приехала в Нью-Йорк делать карьеру… Я собиралась стать певицей, брала уроки… Дядя Энди помогал мне платить за них. Но в конце концов я поняла, что не обладаю достаточно хорошим голосом, и устроилась манекенщицей в магазин «Хартлспун», чем и зарабатываю себе на хлеб… А случай произошел в буфете. Его дама оставила своего горностая на столе, и я имела полное право переложить его на другое место, хотя у меня и входной билет, правда? Дурацкое недоразумение, а он собирался требовать моего ареста…
— Да не требовал я! Это она! Она просто дура…
— Обсудите это, — предложил Фокс, сворачивая на стоянку перед аптекой, — а мне нужно позвонить.
Он выбрался из машины и нашел телефон-автомат.
Через пять минут снова сел за руль.
— Ну что, договорились? — спросил он, когда машина тронулась.
— Нам не о чем договариваться, — отрезала Нэнси.
— Угу, — пробурчал Фокс. — Я позвонил Нату Коллинзу, он будет в суде через полчаса. Ему, наверное, не удастся получить распоряжение об освобождении мистера Гранта без скандала, но перья полетят.
— Почему мы не стали его ждать?
— Потому что я не мог звонить ему оттуда и мы ничем не смогли бы помочь Энди, а я не в состоянии ни стоять, ни сидеть, когда зол. К тому же я хотел увезти вас оттуда.
— Какой от меня, черт возьми, толк — там или в другом месте? — проворчала Нэнси. — Я не могу даже заплатить адвокату аванс.
— Послушайте, — склонился к ней Джеффри через спинку сиденья. — Позвольте мне заплатить адвокату… нет, подождите! Пусть я идиот. Пусть я вам противен и вызываю отвращение. Пусть. Но я ведь у вас в долгу. Вы понесли тогда большой моральный урон! Та глупая девчонка… это дочь делового партнера мужа моей тети — она все начала, она затеяла скандал. Признаю, что я тоже внес свою лепту, но я скажу вам почему. Меня затащили на эту оперу, а я ее ненавижу, и надеялся, что из-за скандала нам придется уйти. А потом я увидел вас, увидел, как вспыхнули гневом ваши глаза, и вот я здесь для того, чтобы сказать: все происшедшее — неприятная случайность. Они ведь возникают на каждом шагу. И тогда все получилось чисто случайно. У девушки потом от пережитого волнения разболелась голова, и она настояла на том, чтобы уйти — именно тогда, когда я уже хотел остаться. Я отвез ее домой, стремглав бросился обратно и успел в театр до окончания спектакля, но вы уже ушли… во всяком случае, мне не удалось вас найти. Я везде вас искал! На следующий день нанял частного детектива. Давал объявления. Все время надеялся, что вы подадите в суд иск о возмещении морального ущерба и тогда я вас увижу. Но вы так и не сделали этого. Хотя и следовало. Поэтому я вполне законно возместил бы свой долг, если бы вы позволили мне заплатить адвокату вашего дяди… если считать, что он виновен. Виновный имеет право на адвоката…
— Велите ему немедленно заткнуться! — в ярости крикнула Нэнси. — Или я открою дверь и выпрыгну!
— И кроме того… — Джеффри еще больше наклонился вперед. — Я говорил об экспер…
Нэнси ухватилась за ручку двери и дернула ее. Фокс убрал ногу с педали и зарычал:
— Не делайте этого!
— Нет, сделаю! Клянусь, я…
Машина съехала с бетонного покрытия, проехала еще несколько футов, трясясь по широкой, заросшей травой обочине, и остановилась. Фокс потянулся через Нэнси, чтобы закрыть дверцу, повернул голову, глянул на заднее сиденье, потом увидел, как позади, в десятке ярдов от них, остановился «понтиак», и сказал Джеффри:
— Может быть, вы перестанете обращаться к ней?
— Но, боже мой, я только начал…
— Вам придется этим и ограничиться. Иначе она выпрыгнет и сломает себе шею. Кстати, ваша машина ждет вас.
— Мне и здесь хорошо.
— Но с мисс Грант вы разговаривать не будете.
— Хорошо, не буду. Посижу тихо и посмотрю на ее затылок.
— Не вижу в этом никакой пользы… для себя. Ведь за горючее плачу я.
— Вот дьявол, чего вы, собственно, от меня хотите?
Чтобы я разговаривал с вами?
— А вы можете?
— О чем?
— О… расскажите мне о Люке Уире, камердинере вашего отца. Полиция нашла его?
— Нет.
— Как он выглядит?
— Темно-каштановые волосы, высокий, костлявый, глаза несколько навыкате. Как я уже говорил этому… как там его зовут… Люк честный, искренний и доброжелательный человек, и отец ему полностью доверял. Он пробыл с отцом более двадцати лет.
— Машину вашего отца нашли? Ту, на которой уехал Люк?
— Нет.
— Куда вас возили опознать тело? Оно все еще было в бунгало?
— Нет. Меня разыскали только после двух ночи на Лонг-Айленде, и он… его уже увезли в Уайт-Плейнс для вскрытия. Я был там.
— Вам доводилось бывать в том бунгало?
— Нет. Никто там не бывал.
— Никто вообще?
— Никто, насколько мне известно. Конечно, может быть, туда ездили десятки людей, а я не знал. О своем отце я знал только то, что писали газеты. Правда, недавно мне стало известно, что Кестер посещал бунгало.
— Вон Кестер, доверенный секретарь вашего отца?
— Да. Он обмолвился об этом вчера вечером. Сказал, что был там недели две назад, чтобы организовать там кое-какой ремонт…
— Подождите-ка. Я, должно быть, чего-то не понял.
Я думал, что вчера вечером Кестер находился в Грин-Медоу, возле Плезантвилла, а после того, как ему сообщили об убийстве, направился оттуда в бунгало и по дороге исчез.
— Верно.
— А вы были на Лонг-Айленде. — Фокс нахмурился. — Где же вы могли видеть Кестера?
— В Грин-Медоу. Мы с сестрой ужинали с ним там, а потом я уехал на Лонг-Айленд.
На лбу у Фокса появилась еще одна морщина.
— Думаю, мне пора перестать читать газеты. Они сообщили, что ваша сестра находилась в Адирондаке.
— Она там и была. Но вчера днем она прилетела на встречу, которую я устраивал с Кестером. Он был для нас как бы офицером связи с отцовской штаб-квартирой. Я не раскрываю никаких секретов. Все наши друзья любят поговорить об этом. Видите ли, если нам нужно начать какие-то финансовые переговоры, мы отправляемся к Кестеру. Когда несколько лет назад я решил стать коммунистом, то в первую очередь известил об этом именно его.
— О-о! Так вы коммунист?
— Нет, уже нет. Я был им всего два месяца. Я тогда так ужасно заскучал, чувствовал себя бесполезным. Мне вообще нужна какая-то работа. Что, если стать детективом? У вас нет вакантного места?
