Он пробормотал что-то ещё, возможно, «спасибо», как только мы остановились возле нашего дома, но затем, когда я, открыв дверцу, собрался вылезти, Вулф сказал:
— Не выходи. Тебе придётся съездить ещё кое-куда.
— Вот как?
— Да. Обратно на Данкен-стрит. Генерал Файф заметил, что обломки будут убраны сегодня же вечером. Они могут начать прямо сейчас, а мне нужен чемодан. Возьми его и привези сюда. Только чемодан. Его содержимое мне не требуется. В том виде, в каком он пребывает. Не складывай его и ничего не трогай.
Я повернулся, чтобы посмотреть на него. Он открыл дверцу и уже вылезал из автомобиля.
— Вы имеете в виду чемодан Райдера? — спросил я.
— Да. Это важно. И ещё важнее то, чтобы никто не заметил, когда ты его возьмёшь. Особенно лейтенант Лоусон, полковник Тинэм, генерал Файф и мисс Брюс. Впрочем, и все остальные.
Я всегда стараюсь сдержаться, но на этот раз не сумел:
— Как я могу незаметно вынести чемодан у них из-под носа? Может, вы удовольствуетесь луной? Буду рад доставить её вам. Вы понимаете…
— Разумеется, понимаю. Это трудное задание. И сомневаюсь, что найдётся кто-нибудь другой в армии или вне её, кому я мог бы его поручить.
Ему на самом деле был нужен этот чемодан, раз он старался меня уговорить.
— Вздор! — сказал я, вылез из машины и направился к крыльцу.
— Куда ты идёшь? — рассердился он.
— Взять что-нибудь, куда можно будет положить останки этого чемодана, — бросил я на ходу. — Или вы полагаете, что мне следует повесить его себе на шею?
Через три минуты я снова очутился на Данкен-стрит, только заднее сиденье было занято не Вулфом, а большим чемоданом, который я раздобыл в стенном шкафу в его комнате. У меня тоже был такой же, но я не собирался рисковать своей собственностью, как и военной карьерой. Жаль, что я мало изучал устав военного трибунала. Однако по пути на Данкен-стрит я об этом не думал. Я решал, как мне поступить. На часах было 18.30, и даже если бы мне удалось миновать караульною службу, я понятия не имел, кого могу там встретить в это время дня. В голове у меня вертелись три с половиной различных плана, но, подъехав к зданию, где располагалась разведка, я понял, что не сумею разрешить свои сомнения, пока не окажусь на месте происшествия и, весьма возможно, в стане врага.
На десятом этаже я отсалютовал отдавшему мне честь капралу и, сделав вид, что несу в левой руке тяжёлый чемодан, поинтересовался, придав собственной физиономии выражение озабоченности, не видел ли он, как ушёл лейтенант Лоусон.
— Да, сэр. Он отбыл минут двадцать назад.
— Чёрт побери! А полковник Тинэм?
— Нет, сэр. По-моему, он у себя в офисе.
— Генерал Файф спускался сюда?
— В течение последнего часа нет, сэр. Скорее всего, он наверху.
Я быстро прошёл по коридору. Вроде никого. До двери в мой собственный кабинет я обычно делал двадцать шагов, но сейчас преодолел это расстояние в четырнадцать. У себя я передохнул и положил чемодан на стол. Мне стало казаться, что любые трудности преодолимы. Например, иду к бывшему кабинету полковника Райдера и говорю капралу, что Ниро Вулф послал меня кое-что рассмотреть поближе. Вхожу и разглядываю крышку стола Райдера с помощью небольшой лупы. Затем фыркаю от неудовольствия и велю капралу пойти и спросить у майора Гудмена, офис которого находится на одиннадцатом этаже, не одолжит ли он мне свою большую лупу. Капрал уходит, я хватаю останки чемодана, ныряю в коридор, потом в свой кабинет и прячу их в чемодан Вулфа. Рискую я всего лишь в течение пяти секунд, пока нахожусь в коридоре. Всё остальное сделать нетрудно. Я продумал эту ситуацию ещё раз, стараясь свести риск к минимуму, и пришёл к выводу, что так и следует поступить.
Я достал из стола лупу, сунул её в карман, вышел в коридор и направился за угол — туда, где стоял охранник. Убедившись, что на часах стоит тот же самый капрал, а рядом никого нет, я сказал ему то, что собирался, беспрепятственно проник в полуразрушенный кабинет и принялся рассматривать с помощью лупы крышку стола. Но делал это без особого интереса, потому что, пока приближался к столу, убедился, что чемодана Райдера в кабинете нет.
Я продолжал делать вид, что рассматриваю крышку стола, приговаривая про себя: «Чёрт, чёрт, поиграл и отдай! Чёрт, чёрт, поиграл и отдай!» Поскольку ничего более полезного мне в эту минуту в голову не приходило, я решился как следует обыскать комнату. Насколько я мог понять, всё в ней было как прежде, исчез только чемодан.
Я направился к капралу.
— Кто-нибудь заходил сюда после того, как ушли полковник Тинэм и мы с Вулфом?
— Нет, сэр. А, да! Полковник Тинэм вскоре вернулся. И с ним был генерал Файф.
— Вот как? — осторожно удивился я. — Значит, они забрали этот стул?
— Стул?
— Да, один из тех, который Вулф велел мне как следует осмотреть… А его вроде нет… Пойду взгляну ещё раз.
— Никто не выносил отсюда стула, сэр. Не может этого быть.
— Вы уверены? Ни генерал Файф, ни полковник Тинэм?
— Уверен, сэр. Никто.
— Будь я Ниро Вулфом, которым, к сожалению, не являюсь, я бы посоветовал вам не утверждать того, чего вы можете не знать. Вы заявляете, что никто из кабинета ничего не выносил. Но я заметил, что вы стоите лицом к коридору и спиной к кабинету. В окнах нет стёкол. Откуда вам знать? Сюда вполне мог проникнуть диверсант из парашютно-десантных войск и забрать то, что ему нужно.
С полсекунды он выглядел крайне удивлённым, но в следующие полсекунды я прочёл в его глазах то, что он мог бы мне сказать, не будь я майором, а он всего лишь капралом.
— Да, сэр, — произнёс он.
— Ладно, — снисходительно отозвался я. — Может, я ошибся в счете. Недоглядел. После шести я часто ошибаюсь.
Я прошёл по коридору в собственный кабинет, уселся на стол и принялся рассуждать логически. Капрал, если только он не был слепым и не врал, явно говорил правду. Производимыми в уме математическими расчётами у нас занимался Ниро Вулф, я же был способен только на сложение и вычитание. Поэтому, придвинув к себе телефон, я позвонил капитану Фостеру, который сидел в кадрах, и попросил у него домашний адрес сержанта Дороти Брюс.
Он отнёсся к моей просьбе несколько легкомысленно, но я подчеркнул, что действую официально, и сразу получил ответ. Я опасался, что она живёт в Бронксе или Бруклине, ибо в намерении поехать к ней я исходил не из фактов или догадки, а только из логики, и сразу почувствовал облегчение, когда Фостер сказал, что она живёт на Западной Одиннадцатой улице — как раз по дороге домой. Взяв чемодан Вулфа, который оказался ненужным, я спустился на лифте, сел в машину и поехал в северном направлении.
Дом, в котором обитала сержант Дороти, был единственным современным строением среди старинных особняков. Оставив чемодан в машине, я вошёл, по-военному прошагал мимо швейцара, свернул наугад налево, увидел лифт и коротко сказал лифтёрше: «Брюс». По-видимому, я производил впечатление человека, которому не задают вопросов. Она вошла вслед за мною в лифт, подняла меня на седьмой этаж, распахнула дверь и пропела: «Семьсот три». Я отыскал квартиру, которая оказалась второй справа, и нажал кнопку звонка. Не сразу, но дверь отворилась, правда, всего лишь на несколько дюймов. Тем не менее я успел сунуть в щель ногу.
— О! — удивилась она, я бы сказал, не очень приветливо. — Майор Гудвин?
— Он самый, — бодро подтвердил я. — У вас хорошая память на лица. Меня опять беспокоит глаз.
— Очень жаль, сэр, — любезно отозвалась она, не двигаясь с места. — Как я уже вам сказала, боюсь, ничем не могу помочь.
— Конечно, при таком освещении ничем. Какая уютная у вас квартирка! Это ваши собственные вещи или вы сняли её меблированной? Некоторые, должно быть, ваши. Они так на вас похожи.
— Спасибо, сэр. Это просто прикосновения женской руки.
— Да. Никогда не видел более привлекательной двери. Сержант Брюс, я пришёл поговорить с вами. Пойдем на компромисс. Вы откроете дверь, а я открою, зачем явился.
Она издала смешок, но дверь распахнула, сказав: «Входите, майор», и снова заперла её у меня за спиной. Прихожая была размером c чемодан. Взмахом руки Дороти пригласила меня в комнату, которая вовсе не была похожа на неё, равно как и на кого-нибудь другого. С ежемесячной оплатой, или по более дешёвой цене, если платите за несколько месяцев вперёд. Два окна. Кушетка и три стула. Дверь в крохотную кухню и дверь в спальню. Всё это я рассмотрел с первого взгляда.
Когда повернулся к ней, она улыбалась. Улыбка у неё была очень женственной, и в любое другое время я мог бы счесть эту улыбку хорошим знаком, но что-то всё же стояло между нами, если я правильно сообразил.
— Помните ту коробку, — дружелюбно обратился я к ней, — в которую вы складывали в приёмной свои вещи? Мне нужна точно такая же. Если вы уже её разобрали, я был бы рад купить её у вас.
