Дверь студии была открыта, и из нее доносились голоса. Переступив порог, я очутился в полумраке. Свет падал лишь из коридора и от телеэкрана, на котором я увидел конферансье и девочек из программы «Выше ноги». Их голоса я и слышал из коридора. Приглядевшись, я разглядел в кресле смутный силуэт Сьюзен.
– Не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спросил я.
– Нет, конечно, – едва слышно ответила она.
Я сел в кресло слева от нее.
Признаюсь, в тот вечер я не обращал никакого внимания на телеэкран, потому что чувствовал рядом Сьюзен и готовился испытывать на себе ее зловещее или же, наоборот, ангельское влияние. Но я ничего не испытывал. Только чувствовал слабый запах духов, напоминавший мне аромат, исходивший от от Лили Роуэн, хотя это были совсем другие духи.
Когда началась реклама, Сьюзен потянулась к креслу справа, на котором лежал пульт дистанционного управления, и звук и изображение исчезли. Стало еще темней. Белый овал лица повернулся в мою сторону.
– Что бы вы хотели посмотреть, мистер Грин?
– Мне без разницы. Мистер Джарелл меня отпустил, остальные играют в карты. Я услышал, что здесь работает телевизор, вот и забрел на огонек. Что вы, то и я.
– А я просто убиваю время. В десять тридцать ничего интересного не бывает.
– Тогда оставим телевизор в покое. Не возражаете, если я включу свет?
– Не возражаю.
Я включил свет и вернулся на прежнее место. Теперь я видел выражение ее лица. Мне показалось, что Сьюзен силится выдавить улыбку, но это у нее плохо получается.
– Если я вам мешаю…
– Вовсе нет. – Это было сказано едва слышно и не то застенчиво, не то вкрадчиво. У меня создалось впечатление, будто она что-то недоговаривает. Причем что-то очень важное. – Поскольку вы здесь поселились, хотелось бы познакомиться с вами поближе. Мне интересно, что вы собой представляете как человек. Думаю, вы могли бы рассказать мне кое-что о себе.
– Сомневаюсь. Мне самому интересно знать, что я собой представляю, но я по сей день этого не выяснил.
На ее лице забрезжила слабая улыбка.
– Ага, вы, я вижу, остроумны. Пойдем дальше. Церковь посещаете?
– Нет. А разве это обязательно?
– Не знаю, как для вас, я вас еще не раскусила. Я сама туда нечасто хожу. Да, я заметила, вы не ели за обедом салат. Вы не любите салат?
– Люблю.
– Ко всему прочему вы еще и чистосердечны. Вам не понравился наш салат. Я все собираюсь поговорить по этому поводу с мачехой моего мужа, но никак не решусь. По-моему, я делаю успехи: вы остроумны, чистосердечны. Кстати, мне тоже очень хотелось бы блистать остроумием. Вы не могли бы меня этому обучить?
– Позвольте, но в вашем вопросе заключаются сразу три теоремы, требующие доказательства: первая: я остроумен, вторая: вы – нет, и третья: вы могли бы у меня научиться. Это для меня слишком сложно. Нельзя ли как-нибудь попроще?
– Виновата. Я как-то сразу не сообразила… – Сьюзен бросила взгляд на свои наручные часы. – О! Совсем забыла! – Она вскочила с кресла и теперь смотрела на меня сверху вниз. – Я должна позвонить одному человеку. Прошу прощения, если я вам надоела, мистер Грин. В следующий раз вопросы мне будете задавать вы.
Она скользнула к двери и вышла.
Я опишу вам в точности все как было. Я не осознал, что тоже вскочил со своего места, до тех самых пор, пока не очутился на полпути к двери. Тут я остановился и поклялся сам себе, что не сойти мне с этого самого места, если у меня не было ощущения, будто Сьюзен потащила меня за собой на цепочке.
Обернувшись на кресло, в котором я только что сидел, я понял, что прошел добрых десять футов, прежде чем осознал, что делаю.
Я остановился на пороге и задумался. В эту комнату я вошел с намерением хоть что-нибудь узнать о Сьюзен, а кончилось все тем, что я автоматически вскочил с места и бросился за ней, словно какая-то болонка. Но самое страшное заключалось в том, что я не мог объяснить, почему так сделал. Не скрою, я с удовольствием поддаюсь женским чарам и наслаждаюсь всем тем, что за этим следует, но я должен понимать, что со мной происходит. Я не желаю, чтобы меня дергали за ниточку, которой я не вижу. К этой же особе, помимо всего прочего, у меня был еще и чисто профессиональный интерес.
Мне вдруг захотелось пойти в библиотеку и сказать Джареллу, что он абсолютно прав и его невестка на самом деле змея. Еще сильней захотелось отыскать Сьюзен и сказать… Не знаю что. А еще меня прямо-таки подмывало собрать свои манатки, смотаться домой и предупредить Вульфа, что мы выслеживаем ведьму и нам потребуется кол, к которому ее нужно привязать, чтобы сжечь. Но вместо этого я отыскал лестницу и отправился спать.
За сорок восемь часов моего пребывания в доме Джарелла много чего случилось, а я все топтался там же, откуда начал.
Во вторник я пригласил Треллу на ланч к «Рустерману». Предприятие было, надо сказать, немного рискованное, поскольку там меня хорошо знают, но я предупредил по телефону Феликса, что расследую одно дело под вымышленной фамилией, и попросил его передать всем остальным, чтобы они меня не узнавали.
Однако, как только мы переступили порог ресторана, я пожалел о том, что пригласил Треллу именно сюда. Естественно, все, начиная от швейцара и заканчивая самим Феликсом, знали к тому же и миссис Джарелл, поэтому я не могу вменить им в вину любопытство. Тем не менее все прошло очень хорошо, за исключением того момента, когда Бруно принес счет и положил рядом карандаш. Официант кладет карандаш лишь в том случае, когда уверен, что ваш кредит в порядке. Я умышленно оставил этот факт без внимания, надеясь, что Трелла ничего не заметила, и, когда Бруно принес сдачу с двадцати долларов, жестом дал ему понять, что он может оставить ее себе.
Во время ланча она сказала одну вещь, которую, как мне показалось, стоило приобщить к делу. Я заметил, что мне, очевидно, следует извиниться за свой опрометчивый вывод, будто Джарелл недолюбливает свою невестку, на что она ответила:
– Повод извиниться действительно есть, но вовсе не потому, что ваш вывод опрометчив, а потому, что он ошибочен. – И Трелла пояснила, что ее муж вовсе не недолюбливает Сьюзен, а, напротив, испытывает к ней слишком жаркие чувства.
– Ладно, – сказал я, – в таком случае приношу извинения за то, что перепутал. Но что это за чувства?
– Ради бога, перестаньте разыгрывать из себя невинность! Вы только вчера стали секретарем Отиса, а уже провели все утро на балконе с Лоис и пригласили меня к «Рустерману». Ничего себе – секретарь!
– Но ведь моего босса нет. Мне было велено убивать время.
– Когда муж вернется, обо всех делах ему доложит Нора, о чем вам прекрасно известно. Я не дурочка, Ален, в самом деле не дурочка. Я была бы очень сообразительна, если бы не моя жуткая лень. Возможно, вы лучше осведомлены о делах моего мужа, чем я. Ладно. Так вот, представьте себе: она его высекла.
– Что касается моей невинности, то я, как секретарь, обязан ее разыгрывать. Что же касается моей осведомленности относительно дел вашего мужа, то я и не знал, что Сьюзен его высекла. Вы присутствовали при этом?
– При этом никто не присутствовал. Только не подумайте, будто она высекла его самым обыкновенным образом, – она этого делать не стала бы. Не знаю, как уж она это сделала, быть может одним взглядом. Взглядом она может либо испепелить, либо вселить надежду. А я и не подозревала, что женщина в состоянии испепелить Отиса взглядом, – я думала, для этого нужна раскаленная кочерга. Правда, это было до того, как я узнала Сьюзен. Она уже успела околдовать вас?
– Нет. – Я и сам не знал, лгу или говорю правду. – Я не уверен, что правильно вас понял. Если мне надлежит понимать вас в буквальном смысле, то я достаточно невинен для того, чтоб быть шокированным. Сьюзен ведь – жена его сына.
– Да. Ну и что из этого?
– Но ведь мистер Джералл не глупец?
Трелла похлопала меня по руке.
– Похоже, я ошиблась на ваш счет. Вы твердо намерены прикидываться простачком. Ясное дело, Отис законченный придурок. Это известно каждому. Ну ладно, раз уж я вышла в свет, прошвырнусь по магазинам. Не желаете составить мне компанию?
Я поблагодарил ее за честь, но тем не менее отклонил это предложение.
Я прошел пешком кварталов тридцать, чтобы размять ноги, и размышлял по пути, позвонить Вульфу или нет. Если я доложу ему о том, что выведал у Треллы (я имею в виду насчет приставаний нашего клиента к своей невестке), Вульф тут же велит мне собрать вещи и вернуться домой, ибо семейными дрязгами он не занимается. Мне же хотелось поболтаться там еще немного, чтобы предстать перед Сьюзен еще хотя бы раз и проверить, какие отклонения происходят в ее присутствии в моих пульсе и дыхании. Если же я позвоню Вульфу и не поведаю о том, что только что узнал, мне вообще нечего будет ему сказать. Так что я решил сберечь десять центов.
