— Вы с ними часто виделись после его женитьбы?
— Почти каждый свой отпуск я проводил у Чарлза и Каролины. Это — мой второй дом. У них всегда была приготовлена комната для меня. — Он расправил плечи и неожиданно, набычившись, выставил вперед голову. — Поэтому-то я и здесь, на случай, если понадоблюсь. Если Чарлзу нужна будет моя помощь, я всегда под рукой.
И снова тень трагического на некоторое время окутала их обоих.
— А что вы обо всем этом думаете сами, полковник? — поинтересовался Пуаро.
Полковник Фробишер некоторое время стоял не двигаясь. Брови его снова в задумчивости сошлись на переносице.
— Что я думаю обо всем этом? — переспросил он. — Чем меньше сказано, тем лучше. И вообще, господин Пуаро, честно сказать, я не совсем понимаю, почему вы занимаетесь этим делом. Я не понимаю, зачем Диана втянула вас в это дело и что вы собираетесь здесь делать.
— Вам известно, что помолвка Дианы Маберли и Хью Чандлера расстроена? — спросил Пуаро, не обращая внимания на тон полковника.
— Да, известно.
— И вы знаете, из-за чего?
— Этого я не знаю, — решительно ответил Фробишер. — Молодежь решает такие дела сама. И не мое это дело — вмешиваться в их отношения.
— Хью Чандлер сказал Диане, — пояснил Пуаро, — что свадьба не состоится, потому что он сходит с ума.
На лбу полковника выступили капельки пота.
— Зачем нам обсуждать эту проклятую тему? — резко бросил он. — Вы думаете, что сможете что-либо сделать? Хью поступил правильно, чертяка. Это не его вина… наследственность… мозговые клетки. Но раз он об этом знает, что еще ему оставалось делать, кроме как расторгнуть помолвку. Это, по-моему, единственный выход.
— Если бы я смог в этом убедиться…
— Можете мне поверить.
— Но вы мне ничего еще не рассказали.
— Я повторяю вам, что не хочу обсуждать эту тему.
— Почему адмирал Чандлер заставил сына оставить службу на флоте? — снова не обращая внимания на тон полковника, спросил Пуаро.
— Потому что это — единственно правильное решение.
— Почему вы так считаете? — настаивал Пуаро.
Фробишер отрицательно покачал головой.
— Не связано ли это с убитыми овцами? — тихо, но настойчиво продолжал Пуаро.
— Так вы и об этом знаете? — сердито проворчал полковник.
— Мне об этом рассказала Диана.
— Ей следовало бы помолчать об этом.
— Она считает, что это не связано с Хью.
— Она ничего не знает.
— Чего она не знает? — настаивал Пуаро.
— Раз вы настаиваете, — раздраженно начал полковник Фробишер. — В ту ночь Чарлз услышал шум и подумал, что кто-то забрался в дом. Вышел посмотреть. В комнате сына горел свет. Когда он вошел в комнату, то увидел, что Хью мертвецким сном спит на кровати… в одежде. Одежда в крови. Таз в комнате тоже полон крови. Отец не смог его разбудить. На следующее утро все узнали, что чьи-то овцы были найдены с перерезанным горлом. Стали расспрашивать Хью. Мальчик ничего об этом не знал. Не помнил, выходил ли он из дома, а около двери его комнаты стояла его обувь, вся в грязи. Не смог объяснить, откуда в тазу кровь, ничего не мог объяснить. Он не знал, понимаете, ничего не знал и ничего не помнил.
Он замолчал.
— Чарлз пришел ко мне посоветоваться, — продолжал полковник. — Потом через три дня это повторилось. После всего этого, сами понимаете, мальчику пришлось уйти с флота. Если он будет здесь, под надзором, Чарлз сможет проследить за ним. Нельзя было допустить скандала на флоте. Да, я считаю, что это был самый правильный и единственный выход.
— А с тех пор? — спросил Пуаро.
— Я больше не отвечу ни на один ваш вопрос, господин Пуаро, — сердито и решительно сказал полковник. — Не думаете ли вы, что Хью лучше всех знает, что ему нужно делать в подобной ситуации?
Пуаро не ответил. Он и мысли не допускал, что кто-нибудь лучше его, Эркюля Пуаро, знает, что нужно делать в подобной ситуации.
Как только они вошли в холл, им встретился адмирал Чандлер. Он на мгновение остановился в проеме двери, и его темная фигура зловеще обрисовалась на ярком солнечном свету.
— А, вот вы где оба! — тихо произнес он. — Господин Пуаро, я хотел бы поговорить с вами. Пройдемте, пожалуйста, в мой кабинет.
Фробишер вышел из холла, а Пуаро последовал за адмиралом. Он чувствовал себя проштрафившимся матросом, которого вызвали на ковер в кают-компанию.
Адмирал предложил Пуаро одно из кресел и сел сам.
Во время разговора с полковником Фробишером Пуаро чувствовал его беспокойство, нервозность и раздражительность — все признаки внутреннего нервного напряжения. В адмирале же Пуаро почувствовал какую-то безысходность, глубокое отчаяние.
— Мне очень жаль, господин Пуаро, — глубоко вздохнув, начал адмирал, — что Диана втянула вас в это дело. Бедное дитя, я понимаю, как это все тяжело для нее, и все же, господин Пуаро, — это наша личная трагедия, и посторонние в этом деле нам не нужны.
— Безусловно, я понимаю ваши чувства, — сказал Пуаро.
— Бедная Диана! — продолжал адмирал. — Она никак не может в это поверить. Поначалу и я не верил. Возможно, я и сейчас бы в это не верил, если бы не знал…
Он замолчал.
— Не знали чего?
— Что это в крови нашего рода. Я имею в виду дурную наследственность.
— И все-таки вы в свое время дали согласие на помолвку? — заметил Пуаро.
— Вы считаете, — смутился адмирал, — что мне следовало бы ее запретить? Но мог ли я предполагать, что дело обернется таким образом? Хью так похож на свою мать — и ничто в нем не напоминает Чандлеров. Я полагал, что он во всем будет походить на нее. С самого раннего детства и до сих пор у него не было никаких отклонений. Я не мог, черт побери, предполагать, что почти в каждом поколении будут отмечаться признаки помешательства!..
— А вы не советовались с врачами? — мягко спросил Пуаро.
— Нет, и не собираюсь! — прорычал адмирал. — Мальчик здесь в полной безопасности, и я сумею присмотреть за ним. Они не запрут его в четырех стенах, как дикого зверя.
— Вы говорите, что с вами он в безопасности. А остальные? Вы о них подумали?
— Что вы имеете в виду?
Пуаро не ответил. Он внимательно всматривался в печальные темные глаза адмирала.
— У каждого своя судьба, — горько произнес адмирал. — Вы ищете преступника. Мой мальчик не преступник, господин Пуаро.
— Пока нет.
— Что значит «пока», черт возьми?
— Время бежит… А те овцы?
— Кто вам о них рассказал?
— Диана Маберли, — ответил Пуаро. — А также ваш друг полковник Фробишер.
— Джорджу следовало бы попридержать свой язык.
— Он ведь ваш старый друг, не так ли?
— Мой лучший друг, — резко ответил адмирал.
— Он был также и другом вашей жены?
— Да, — улыбнулся Чандлер, — мне кажется, Джордж любил Каролину. Еще когда она была очень юной. Он так никогда и не женился. Скорее всего, именно по этой причине. О, мне повезло больше — или мне так показалось. Я приобрел ее — чтобы почти сразу же потерять.
Он вздохнул, и его плечи горестно поникли.
— Полковник Фробишер был с вами, когда ваша жена… утонула? — спросил Пуаро.
Адмирал Чандлер кивнул.
— Да, он был с нами в Корнуоле, когда это случилось, — сказал адмирал. — Мы с Каролиной отправились кататься на лодке, а он остался на берегу с мальчиком. До сих пор не могу понять, почему в лодке появилась вода. Мы стали тонуть… Скорее всего, внезапно открылась течь. Эго случилось как раз тогда, когда мы вышли на середину бухты и начался сильный прилив. Я поддерживал Каролину сколько мог… — Его голос оборвался. — Ее выбросило на берег через два дня. Слава Богу, мы не взяли с собой маленького Хью. По крайне мере, я так думал Тогда. А сейчас… сейчас я думаю, может, было бы лучше для Хью, если бы и он был в лодке с нами. Это дело было бы закончено еще тогда.
Он снова глубоко и безнадежно вздохнул.
— Мы, господин Пуаро, — последние из рода Чандлеров. После нас в Лайд-Маноре не будет никого. Когда Хью сделал предложение Диане, я надеялся… Ладно, лучше не будем говорить об этом. Слава Богу, что они не поженились! Это все, что я могу сказать.
Пуаро сидел в розарии и беседовал с Хью Чандлером. Диана ушла несколько минут назад.
Молодой человек повернул к собеседнику свое прекрасное измученное лицо.
— Вы должны заставить ее понять, господин Пуаро, — сказал Хью и, помолчав несколько минут, продолжал: — Видите ли, Ди по натуре — борец. Она так просто не сдастся. Она не примирится с тем, с чем должна примириться. Она… она продолжает верить, что я здоров.
— В то время как вы совершенно уверены, что, прошу прощения, вы сошли с ума?
