Я окоченела, поняв, какая серьезная нам угрожала опасность, когда мы столкнулись на пороге с бандитами.
– Годфри, ты что, подрался с ними? – неожиданно спросила Ирен.
В свете лампы я увидела на скуле Нортона темное пятно.
– Хамы! – ахнула я.
– Да какое там подрался, – уныло улыбнулся Годфри. – Так, потасовка вслепую. Темнота же, почти ничего не видно. И ты напрасно называешь их хамами, милая Нелл. Когда я на них набросился, они не сказали мне ни единого дурного слова, а сразу пустились наутек. Мне кажется, они переговаривались между собой по-чешски.
– Чем ты объяснишь беспорядок? – спросила Ирен.
– Мы имеем дело с любителями, а не с профессиональными взломщиками, которые умеют искать, не привлекая к себе внимания. Злоумышленники торопились, вот и устроили здесь бедлам.
– Фотография в целости и сохранности. – Ирен обвела взглядом разоренную гостиную. – Какой же Вилли жалкий! Докатился до того, что подсылает наемников. Вот беда, они все равно вернутся к нему ни с чем. – Она посмотрела на Годфри. – Ну что, будешь меня корить за то, что я снова стала петь? Ведь я именно этим навлекла на нас эту беду.
– Отнюдь. Как раз наоборот, я собирался тебя поздравить. Похоже, слава о тебе докатилась до самой Богемии. Ты по-прежнему считаешь, что король может тебя похитить?
Ирен замотала головой так, что брызнули в стороны поблескивающие, как бриллианты, капельки воды от растаявших снежинок.
– Нет. Сейчас он думает лишь о себе, о том, как себя обезопасить. Должно быть, он страшно напуган: я свободна, фотография у меня, и у меня нет ни малейших оснований защищать его, поскольку мне следует в первую очередь заботиться о собственной репутации. Какой же он все-таки ханжа и лицемер!
– Напуганные мужчины бывают опасны, – предупредил ее Годфри.
– Женщины тоже, – парировала Ирен.
– Нам теперь придется искать новое жилье? – спросила я.
– Нет, – поднялась Ирен. – Здесь безопаснее, ведь они уже знают, что в этом доме ничего интересного для них нет. Тайника они так и не нашли. И никогда не найдут.
* * *
Вскоре после Рождества в наш дом снова наведались воры. На этот раз они действовали гораздо аккуратнее, но все равно оставили после себя следы своего пребывания.
– Вот сейчас я вижу – дело рук профессионалов, – твердым голосом произнесла Ирен.
– Годфри это не понравится.
– Годфри не обязательно об этом знать.
– Но он сделал нам столько хорошего… – начала было я.
– Как раз именно поэтому, моя милая Нелл, я и не хочу его беспокоить. У него и без нас хлопот полон рот. Давай пей чай и выкинь из головы короля Богемии с его играми. Тот, кто потерял королеву, всегда пускает в ход пешки.
– Я не умею играть в шахматы.
– Прости меня за излишнюю образность. Кроме того, я не совсем права. Этот король вскоре обретет свою королеву. Ты уже читала дневной выпуск «Дейли телеграф»?
– Там напечатали твой портрет?
– Не мой, а ее.
– Ее?
– Этой мымры Клотильды фон Саксон-Шмаксон или как там ее… Хочешь на нее взглянуть?
– Вот еще! Зачем мне на нее смотреть? Наверняка она и вполовину не такая красивая, как ты.
– Красота красотой, а вот родословная у Клотильды что надо. Да взгляни же!
Мне ничего не оставалось, кроме как принять из рук Ирен шуршащую газету. Мой взгляд почти сразу же уперся в оскорбительно реалистичный рисунок. На нем была изображена тонкокожая северянка с широким лицом, мохнатыми бровями и светлыми, мышиного цвета волосами. Нос у нее был прямой и настолько длинный, что напоминал горный склон – хоть бери лыжи и катайся. Все это, не стесняясь в выражениях, я и сказала Ирен.
Подруга просияла.
– Порой, Нелл, мне начинает казаться, что ты вполне можешь стать поэтессой. Какие образы, какие сравнения! Не удивляюсь, что мистер Уайльд буквально влюбился в тебя. Ты родословную ее прочитала?
– Она очень длинная, совсем как у пекинеса миссис Чэндли-Монингхэм, что жила у нас в Шропшире, – отозвалась я. – Впрочем, не сомневаюсь, что семейное древо Вилли уходит корнями в древний Китай. Подозреваю, что родословная дочери короля Скандинавии поплоше, и основоположник ее рода жил примерно в эпоху раннего Средневековья, после нашествия гуннов.
– Нелл, право слово, если бы ты не провела детство в доме приходского священника, думаю, нам удалось бы превратить тебя в настоящую светскую львицу. Я и не подозревала, что ты можешь быть знакома с дамой по фамилии Чэндли-Монингхэм.
– Ты уж прости, есть в Шропшире аристократы, а есть и неотесанная деревенщина, – развела руками я.
Ирен захихикала, совсем как маленькая девочка.
Когда приехал Годфри, мы хихикали уже вместе – дело в том, что мы как раз обсуждали размер ног несчастной Клотильды, которые Ирен сравнила со «снегоступами» – специальной обувью, которую носят американские дикари. В тот самый момент, когда подруга изображала, как индейцы ходят в снегоступах по насту, миссис Ситон привела в гостиную Годфри.
– Что вы тут делаете? В шарады играете? – с неподдельным интересом спросил он. – Это хорошо. Сейчас я вам свою шараду загадаю.
– Давай. – Подруга отошла к стене, чтобы освободить побольше места.
Нортон принялся за дело. Сперва он заметался по комнате со шляпой в руках и умоляющим выражением на лице, изображая, что стучится в многочисленные двери.
– Побирушка, – предположила Ирен.
Адвокат наградил ее испепеляющим взглядом:
– Нет, всего лишь порученец безжалостной Ирен Адлер.
Затем Годфри сделал вид, что спускается вниз по лестнице. Такое впечатление, что он наклонялся, чтобы не вляпаться в свисающую паутину. После этого он опустился на колени, изобразив на лице трепет.
– Священник, – предложила я свою версию.
– Сэр Галахад и священный Грааль, – промолвила Ирен.
– Нет, всего лишь молящийся Мамоне, – покачал головой Годфри.
С этими словами адвокат притянул к себе нечто невидимое, после чего встал на одно колено, повернулся к Ирен и протянул к ней пустые ладони.
– Сдаюсь, – призналась она сквозь смех, – твои шарады ставят меня в тупик.
– Банк Вортингтон, располагавшийся в Лондоне в районе Излингтон. Лопнул восемнадцать лет назад, – сообщил Годфри. – Все, что не востребовали вкладчики, сейчас хранится на складе на Бриктсон-роуд. В том числе и…
– Депозитный сейф на имя Джона Нортона! – вскочила Ирен. Ее глаза сияли. Она явно не ожидала, что ее затея увенчается успехом. – Какая же я все-таки умная! А ты, милый Годфри… ты… – она посмотрела в глаза коленопреклоненного адвоката, – проявил просто сказочную кропотливость. Давай вставай! Едем скорее на этот склад!
– Сперва я хотел бы получить ключи к твоему сердцу.
– Какие еще ключи? – строго спросила она. Ей уже явно не нравилась и театральная поза, в которой они стояли с адвокатом, и озорная улыбка на его лице.
– К какому еще сердцу? – чуть слышно пробормотала я.
– Ключи в музыкальной комнате… – не закончив фразу, Ирен направилась за ними.
Годфри наигранно схватил ее за руку.
– Принеси их, Нелл, – попросил он меня.
– Сиди, я сама принесу! – отрезала Ирен.
Ну не разорваться же мне было! Решив, что, если я ослушаюсь, Годфри обидится сильнее, чем Ирен, я бросилась из комнаты. Отыскав связку, я отдала ее подруге, желая умаслить обоих своих друзей.
– Ключи, о прекрасная королева! – настойчиво произнес Годфри.
Ирен с неприветливым видом шлепнула связку в его протянутую руку:
– Ладно тебе, ладно. Ты заслужил овации. Ты славно потрудился. Встаньте же, сэр рыцарь! Я дарую вам новое имя – Настойчивость.
Годфри привстал, как раз настолько, чтобы плюхнуться на ближайший к нему диванчик, после чего принялся бренчать связкой. Немного поколебавшись, Ирен с неохотой села рядом с ним.
Повисло странное неловкое молчание, которое нарушалось лишь позвякиванием ключей в не знающих покоя руках Годфри.
– У отца ключей не счесть, в этом явно что-то есть, – усмехнувшись, произнес он.
Мы все рассмеялись.
– Так какой же из этих подходит к банковской ячейке? – задумчиво произнес адвокат.
– Будем перебирать их все, пока не найдем, – ответила Ирен.
Ее взгляд остановился на газете, упавшей на пол. Со страницы на нас смотрел портрет Клотильды Лотман фон Саксен-Менинген. Годфри взял сплетенные в замок пальцы Ирен в свою руку и, когда они разжались, вложил в них связку ключей.
– Загадки и музыка, Ирен, – напомнил он ей, – вот где ты подлинная царица.
Она взглянула на разномастные ключи, напоминавшие ожерелье.
– И там и там нужны ключи, – произнесла подруга, – но я не ожидала, что окажусь перед таким выбором. Мы дошли до цели – в результате моего острого ума и упорства Годфри. Родословная тут не причем. Загадки и музыка… Я посвящу себя им вне зависимости от того, куда меня приведет этот путь. Нельзя изменять самой себе. Думаю, именно такой урок я извлекла из истории, произошедшей со мной в Богемии.
