— Алло, слушаю вас. Вокзал Юнион, камера хранения.
— Через мгновение ваш вокзал взлетит на воздух, — пронзительным фальцетом визжали в трубке. — Здесь будет такой взрыв, что чертям тошно станет! Слушай, приятель, я сделаю так, что от этого проклятого здания камня на камне не останется, но тебе я не желаю зла! Не желаю убивать невинного человека! Мой враг — капитализм! А ты — просто такой же несчастный работяга, как и я. Ты — мой брат!
Панические вопли, которые артистически изобразил Пол Прай, вполне могли принадлежать какому-нибудь маньяку.
Голос бандита мгновенно утратил свою невозмутимость.
— О чем это вы, черт возьми? — завопил он. Даже на таком расстоянии Полу Праю было видно, как мучнисто-белое лицо гангстера стало серо-зеленым.
— Слушай меня внимательно — у вас там бомба, — продолжал стращать Пол. — Она в чемоданчике, который я сдал вам только сегодня утром. Кроме нее, там еще два будильника. Первый сработает ровно через пять минут. Потом будет пауза — еще пять минут, и после этого сработает второй. И вот тогда все это проклятое здание… В эту минуту Пол понял, что его больше никто не слушает. Глянув в сторону камеры хранения, он убедился, что его собеседник швырнул телефонную трубку и, перемахнув через стойку, бросился к стоявшим на полке чемоданам.
В ту же минуту в куче вещей пронзительно заверещал один из будильников.
Пол Прай удовлетворенно усмехнулся. Он вышел из кабинки и, постукивая тростью, быстро направился к стойке камеры хранения. Изогнутой рукояткой трости он аккуратно подцепил нужный ему чемоданчик. Небольшое усилие, и тот легко, словно морковка из грядки, вылетел из ряда сумок и приземлился перед Полом.
Конечно, Пол Прай не мог считать трусом своего недавнего собеседника — гангстера с бледным лицом. Он сделал все, что мог, — схватил чемодан, который Пол Прай ловко подсунул ему немного раньше, вспорол ему днище и в эту самую минуту, вне всякого сомнения, изумленно таращился на невероятную путаницу проводов и дешевых часов.
Конечно, бандит все это делал, повернувшись спиной к стойке.
Пол Прай невозмутимо прихватил со стойки потертый чемоданчик и бесшумно направился к выходу. Как только он показался в дверях, водитель выскочил из машины и, услужливо выхватив чемоданчик, сунул его в багажник. Пол Прай бросился на сиденье, и такси сорвалось с места.
Инспектор Оукли раздраженно жевал сигару, перекатывая ее в зубах.
— Похоже, за последнее время вы собрали неплохую коллекцию наград, — заявил он Полу Праю. Тот весело кивнул в ответ.
— Но ведь на пару с вами, не забывайте об этом, инспектор, — добавил он.
Но инспектор Оукли тем не менее продолжал с мрачным видом разглядывать тлеющий кончик сигары.
— Ну, в общем, конечно, это так. Боюсь только, что вы занялись опасным делом — так и пулю схлопотать недолго. Гилврэй охотится за вами — впрочем, это для вас не новость. А кстати, Прай, держу пари, что если однажды вы решитесь предстать перед Большим жюри[1], чтобы порассказать о темных делишках, которые вы знаете за Гилврэем и его методах, у вас появится шанс засадить его за решетку. Пол Прай лукаво усмехнулся:
— С чего бы это мне понадобилось терять на это время, хотел бы я знать?
— Ну как же! Ведь он потянет вслед за собой и всю свою шайку! И таким образом вы избавитесь от угрозы получить в любой момент пулю — насколько мне известно, эта опасность уже не первый день висит над вашей головой.
Теперь уже Пол расхохотался:
— Ну да, конечно, очень умно! И таким образом я сам сверну шею этой глупой курице, которая несет такие восхитительные золотые яйца. Причем не только для меня одного! Да Бог с вами, инспектор! А кстати, я слышал, что корпорация, у которой наш приятель Гилврэй так ловко свистнул облигации, предложила двадцать тысяч тому, кто их вернет? Это правда?
Оукли фыркнул в ответ:
— Угу, все так. Думаю, они не задумываясь выложили бы даже половину всей стоимости — так хотят получить облигации назад. Но потом решили ограничиться двадцатью тысячами. Честно говоря, все подробности мне неизвестны. Я только знаю, что все адвокаты этих фирм готовы перегрызть друг другу глотки из-за этого дела. Не могут решить, кто виноват. Похоже, тот парень, что их вез, был курьером как раз того банка, который приобрел пакет оборотных облигаций. Так что вроде это была доставка. А если бы курьер был на службе у той корпорации, что продала пакет, так это бы не считалось доставкой, правда? Впрочем, их сам черт не разберет!
Пол Прай лениво вытащил сигарету изо рта и медленно стряхнул серый столбик пепла, угодив в самую середину пепельницы.
— А что, если я предложу поступить с этим вознаграждением как и с предыдущими?
Челюсть у инспектора отвисла, и он едва успел подхватить выпавшую сигару.
— Так вы нашли их?
— Нет, конечно. Как бы я это сделал, хотелось бы знать? Только что-то мне подсказывает, можете назвать это шестым чувством, что все эти облигации в чемодане мирно лежат в камере хранения в одном из больших универмагов, которых полно в нашем городе… Больше того, — с видом заговорщика продолжал Пол, — я даже могу шепнуть вам, в какой именно универмаг вам стоит заглянуть. Ну а если вы попросите, то и сообщить номер ячейки, где стоит чемоданчик. Тогда вы сможете отыскать эти драгоценные облигации, а потом громогласно объявить, как в этом деле отличилась наша доблестная полиция. Она, мол, нащупала конец ниточки, ведущей к разгадке, благодаря перехваченному сообщению голубиной почты, а после этого, пошевелив мозгами, докопалась и до тайны клада. Увы, самим преступникам, как обычно, удастся в самую последнюю минуту ускользнуть. Но это уже не так важно — ведь облигации будут у вас. А вы, мой дорогой инспектор, получите свою долю всеобщего восхищения — да еще десять тысяч наличными в придачу! Это, кстати, неплохо дополнит и вашу коллекцию собранных за этот год вознаграждений! Естественно, — заключил Пол, — я был бы рад, если бы мое имя нигде не упоминалось в связи с разгадкой этого дела! Не то наша доблестная полиция глаз с меня не спустит!
Инспектор Оукли шумно вздохнул. Его маленькие глазки загорелись алчным огнем.
— Ну что ж, об этом стоит подумать! Вы хорошо провели это дело, чисто! Да я бы мог поклясться в этом и на Библии и без ваших объяснений! Конечно, бывало и так, что вы давали мне не так уж много информации. И мне приходилось немало попотеть, чтобы отработать свои денежки. Но вот тут дело другое. Ничего не скажешь — чистая работа!
Пол Прай усмехнулся:
— Ваша правда, инспектор! Чистая работа! А что касается этого чемоданчика, то вам сообщат по телефону, где он находится. Само собой, звонок будет анонимный. Через пару минут после полуночи вас устроит? Тогда это появится уже в утренних газетах.
— А почему именно в это время? Как-то странно — через пару минут после полуночи, — подозрительно пробормотал инспектор Оукли.
— В этом случае у вас будет время позаботиться, чтобы при этом звонке кто-то присутствовал. Ну же, инспектор, ведь должен же кто-то подтвердить, что вы получили информацию. Ну а как она попала в ваши руки: от неизвестного доброжелателя или с голубиным пометом — это уж, извините, ваше дело.
Инспектор Оукли с жаром потряс ему руку.
В одном из наиболее фешенебельных пригородов высился особняк, поражавший показной роскошью и дурным вкусом. Принадлежал он Бенджамину Франклину Гилврэю. Дом стоял почти посредине прекрасно ухоженной лужайки. Гилврэй был хитер, он решил, что особняк должен стоять на открытом месте, посчитав, что так будет безопаснее. Он еще хорошо помнил те времена, когда и ему приходилось дрожать за собственную шкуру.
Сейчас Гилврэй лежал в огромной постели, укрывшись покрывалом из тончайшей ангорской шерсти. Но подушки под головой сбились в какой-то бесформенный комок — по-видимому, толстяк провел беспокойную ночь. В тонкую щель между портьерами пробивались бледные лучи утреннего солнца.
Да, Большой Форс Гилврэй и в самом деле не сомкнул глаз.
Из передней части дома до его слуха донесся какой-то неясный шум. Надеясь, что все стихнет, гангстер попытался снова закрыть глаза, но шум нарастал, становился все отчетливее.
Гилврэй раздраженно заворочался и, приподнявшись, отдернул штору.
Что там за дьявольщина? Ведь его люди знают, что босс требует абсолютной тишины в доме.
Он выглянул во двор, освещенный первыми лучами утреннего солнца, и увидел странную картину. Посреди лужайки расхаживала толстая курица, привязанная за лапу к вбитому в землю колышку. Она подняла голову, выпятила грудь и настороженно оглядывалась по сторонам.
На куриной шее красовался металлический ободок, а из-под него торчал сложенный листок бумаги.
Гилврэй яростно позвонил.
Двое охранников нерешительно отвели в сторону винтовки. Черт ее знает, эту курицу, выглядит на первый взгляд вполне невинно! А может, это ловушка? В конце концов, адскую машину можно приладить к чему угодно. На всякий случай оружие оставалось под рукой.
