Вулф кивнул.
— Да, наверное. Маловероятно, что вы могли бы выдумать подобную историю… к тому же ЛСД находится в руках полиции. Вы сказали, что мисс Хабер знает, как вы раздобыли наркотик. А знает ли она, какое применение вы ему уготовили?
— Да.
— А кто-нибудь еще об этом знает?
— Да. Эймори Браунинг.
Вулф покачал головой.
— Не злоупотребляйте моим доверием, мадам. Не собираетесь же вы сказать мне, что вашего мужа убил мистер Браунинг?
— Собираюсь. Убийца — он. — Она повернула голову: — Шарлотта?
Мисс Хабер раскрыла было рот, но тут же сомкнула губы. Потом подняла и уронила руку.
— Пожалуйста, миссис Оделл! — взмолилась она. — Я не думаю… скажите ему. Прошу вас.
— Что ж, ваше право. — Миссис Оделл обратилась к Вулфу: — Люди делятся на сильных и слабых, — сказала она. — Мисс Хабер как раз из породы слабых. Она — прекрасный работник, но ей не хватает смелости. Она узнала по моей просьбе, где достать ЛСД; более того, именно она и приобрела наркотик примерно месяц назад. Потом, подслушав мой разговор с мужем, проведала о нашем замысле. После этого она позвонила Эймори Браунингу и сообщила ему о наших планах. Я обо всем этом узнала лишь через три дня после смерти моего мужа. Так что слабость она проявила трижды: достав для меня ЛСД, хотя не знала, что я собираюсь с ним делать; позвонив Браунингу; и, наконец, признавшись мне в содеянном. По вашим словам, самый важный вопрос заключается в том, кто знал о том, что мой муж собирается пойти в эту комнату и полезть в тот самый ящик. Так вот, знали об этом трое: мисс Хабер, я и Эймори Браунинг. Браунинга она предупредила за четыре дня до случившегося, так что времени подложить бомбу у него было предостаточно.
Вулф, набычившись, хмуро таращился на нее.
— Замечательное представление, — заявил он. — Необыкновенное. Вы, похоже, не замечаете…
— Я еще не закончила, — оборвала его миссис Оделл. — Насчет того, как Браунинг заполучил бомбу. Вы смотрите телевизор?
— Редко.
— Примерно три месяца назад КВС организовала часовую программу под названием «Откуда берутся бомбочки». Вы ее видели?
— Нет.
— Многим людям показалось, что организаторы явно переусердствовали, объясняя, из чего сделаны бомбы и откуда они берутся, но я так не считаю — ведь ни адресов, ни подлинных имен изготовителей никто не называл. Задумал эту программу сам Браунинг, а всю подготовительную работу проделали его сотрудники, так что собрать нужные сведения труда ему не составило. Если вы считаете, что ему было сложно раздобыть бомбу и научиться пользоваться ею всего за четыре дня, то на самом деле это вовсе не так.
Вулф продолжал хмуриться.
— Вы меня не так поняли. Я имел в виду ваше представление. Это, конечно, следует принять во внимание, но прежде я хотел бы уточнить, стану ли вообще ввязываться в это дело. Чего вы от меня ожидаете, если я соглашусь на эту работу?
— Я ожидаю, что вы скажете мне, что я должна делать. И, надеюсь, поможете мне. Я хочу, чтобы Эймори Браунинг был изобличен, осужден и понес заслуженное наказание, но я не хочу, чтобы сказанное мною вам выплыло наружу. Я не собираюсь сидеть в свидетельском кресле и отвечать на вопросы по поводу того, что замыслили мы с мужем. Сколько вы сами совершили таких поступков, о которых хотели бы умолчать?
— Возможно, тысячу. Порчей чужого виски я не занимался, но о вкусах и методах не спорят. — Вулф повернул голову: — Мисс Хабер, вы подтверждаете то, что рассказала мне миссис Оделл о вашем участии в этом деле?
Секретарша сглотнула. Она сидела вполоборота ко мне, но смотрела, должно быть, прямо в глаза Вулфу.
— Да, — еле слышно выдавила она. Потом повторила, чуть громче: — Да, подтверждаю.
— Вы достали какое-то количество ЛСД по ее просьбе?
— Да, но я не собираюсь объяснять, где и как.
— Мне и не нужно это знать — во всяком случае сейчас. И вы узнали, что она собирается сделать с наркотиком, подслушав ее разговор с мужем?
— Да. Я думала, что имела право знать. ЛСД запрещен. Приобретать его и даже просто хранить — противозаконно.
— И вы решили рассказать про это мистеру Браунингу? Почему?
— Потому что я боялась, что наркотик может убить его. То количество, которое я дала миссис Оделл, — там было почти четыре столовых ложки… Я не знала, чего от него ждать. Если бутылка виски была полна лишь наполовину или даже на четверть, то такая огромная доза наркотика могла, насколько мне известно, оказаться смертельной для мистера Браунинга. Я оказалась бы соучастницей убийства… Да и вообще, я не хотела оказаться замешанной в такое тяжкое преступление. Должно быть, все дело в том, что сказала миссис Оделл, — я и впрямь такая слабая и безвольная личность. Но как бы то ни было, я не хотела становиться убийцей.
— Как вы связались с мистером Браунингом? Вы ему написали?
— Нет, позвонила. В пятницу вечером, из загородного автомата. Я не назвалась. Я вообще не назвала ему ни одного имени. Я только сказала, что во вторник днем некто собирается подсыпать ему в виски крайне опасный препарат и что ему лучше не пить это виски. Он порывался расспросить меня, но я повесила трубку. Конечно, он мог заподозрить, что злоумышленником окажется мистер Оделл, но мне и в голову не могло прийти, что он способен так поступить.
— Откуда именно вы звонили?
— Из Коннектикута. Из городка Вестпорт.
— Вы сказали, что позвонили в пятницу вечером. А в какую именно пятницу?
— Накануне этого ужасного случая. За четыре дня.
— Значит, шестнадцатого мая.
— Да? — Она ненадолго задумалась. — Да, вы правы, шестнадцатого.
— В котором часу вы ему позвонили?
— Около девяти. В самом начале десятого. Когда, как мне показалось, он должен был закончить ужин.
— А вы уверены, что разговаривали именно с мистером Браунингом?
— О, совершенно уверена. Он сам подошел к телефону, да и голос его мне хорошо знаком. Я его слышала не меньше дюжины раз, когда он звонил домой мистеру Оделлу.
Вулф задумчиво посмотрел на нее.
— А вы не говорили миссис Оделл, что предупредили его?
— Нет, конечно.
— Но ведь сказали потом, через три дня после смерти мистера Оделла. Почему?
— Потому что… Словом, я не могла иначе. Я же сказала вам, что не хотела стать убийцей, а сама все же стала. Не сделай я этого звонка, мистер Оделл был бы еще жив, да и мистер Браунинг, скорее всего, тоже. Возможно, ЛСД не повредил бы ему. Я не могла продолжать оставаться с миссис Оделл и не сказать ей… У меня не было другого выхода.
Вулф посмотрел на миссис Оделл.
— Это случилось две недели назад. Почему вы ее не уволили?
— Что за дурацкий вопрос! — взвилась миссис Оделл. — Ведь она могла разболтать кому угодно. Полиции, например. Я хочу нанять вас вовсе не для того, чтобы копаться в поведении мисс Хабер… Или в моем собственном. Я хочу знать, как отомстить Браунингу, не разглашая истории с наркотиком.
Вулф закрыл глаза, и его указательный палец принялся вычерчивать крохотные круги на пресс-папье. Впрочем, судя по тому, что губами он не шевелил, задачка выдалась не из сложных; решение он уже принял, а теперь просто обдумывал, стоит ли продолжать расспросы, прежде чем объявить о своем решении. Полминуты спустя он перестал выводить круги, поднял руку, потер лоб и, развернувшись, воззрился на меня. Если бы не посетители, он бы сказал примерно следующее: «Ты втравил меня в эту историю. Я признаю, что гонорар нам не помешает, но втянул меня ты».
Он ел меня глазами секунд десять, потом снова посмотрел на миссис Оделл…
— Очень хорошо. Вы просите невозможного, но готов принять от вас задаток. Размеры моего гонорара будут определяться не результатом, а затраченными усилиями и риском. Мне понадобится знать факты, много фактов, но приближается время ужина, а я должен услышать их из первых уст. Арчи, запиши эти фамилии: мистер Браунинг, мистер Эбботт, мистер Фолк, мистер Мир, миссис Браунинг, мисс Лугос, мисс Веннер. — Он снова обратился к клиентке: — Вы можете завтра собрать всех этих людей у меня, в девять вечера?
Миссис Оделл недоуменно уставилась на него.
— Нет. Да и с какой стати?
Для вас это труда не составит. Все они работали вместе с вашим покойным мужем. Они наверняка захотят оказать вам всяческое содействие в том, чтобы изобличить его убийцу. Они пожертвуют один вечер, если вы их попросите?
— Возможно. Но я не хочу их просить. И не стану.
Вулф взял со стола чек и протянул ей.
— Заберите его. Вы только впустую потратили свое и мое время. Вы можете рассчитывать только на чудо, а чудеса в мой арсенал не входят. Верните мне расписку.
— Господи! — тяжело вздохнула она. — Вы и впрямь несусветный упрямец. Но что могут они вам сказать?
— Не знаю, но должен это выяснить. Если существует хоть один факт, который поможет мне выполнить ваше задание, я должен заполучить его. Если вы опасаетесь, что я способен невзначай обмолвиться и выдать вас, то вы не должны были приходить сюда.
