— А крик? Неужели никто не слыхал?
— Говорят, что нет. У этой библиотеки толстые двери. К тому же на улице всегда шумно. Смерть после такого удара наступает очень быстро. Поражается продолговатый мозг — так, кажется, сказал врач. Если попасть в нужную точку, то мгновенно.
— Это означает, что необходимо точно знать, куда направлять удар. А для этого необходимо иметь определенные познания в медицине.
— Да, вы правы. Очко в ее пользу. Но — десять к одному — ей просто повезло. Некоторым людям удивительно везет.
— Хорошенькое везение, если ее за него повесят.
— Да… Конечно, глупо было открыто приезжать, называться и прочее.
— Странно, весьма странно.
— Может, она не собиралась его убивать? Они поссорились, она схватила перочинный нож и стукнула его.
— Это был перочинный нож?
— Да, или что-то похожее — по мнению врача. Но что бы это ни было, мы ничего не нашли. Орудие убийства она забрала с собой. Не оставила в ране.
Пуаро недовольно покачал головой.
— Нет, мой друг, все было иначе. Я знаю эту даму. Она не способна на импульсивный поступок такого рода. Кроме того, она вряд ли носит в сумочке перочинный нож. Мало кто из женщин это делает, и уж конечно не Сильвия Уилкинсон.
— Вы говорите, что знаете ее, мосье Пуаро?
— Да, знаю.
И он замолчал, хотя Джепп выжидательно смотрел на него.
— Вы о чем-то умалчиваете, мосье Пуаро, — не выдержал Джепп.
— А! — воскликнул Пуаро. — Кстати! Что привело вас ко мне? Думаю, что не одно только желание скоротать время за беседой со старым товарищем. Разумеется нет! У вас есть стопроцентное убийство. У вас есть преступник. У вас есть мотив — между прочим, какой именно мотив?
— Она хотела выйти замуж за другого. Говорила об этом неделю назад при свидетелях. Грозилась убить его, тоже при свидетелях. Собиралась поехать к нему на такси и пристукнуть.
— О! — сказал Пуаро. — Вы замечательно информированы! Вам кто-то очень помог.
Мне показалось, что в глазах его был вопрос, но Джепп предпочел не раскрывать карты.
— У нас есть свои источники, мосье Пуаро, — спокойно ответил он.
Пуаро кивнул и потянулся за газетой. Джепп, вероятно, просматривал ее, ожидая пас, и небрежно отбросил газету при нашем появлении. Пуаро механически сложил ее посредине и аккуратно разгладил. Он не отрывал глаз от газеты, но мысли его явно витали где-то далеко.
— Вы не ответили, — сказал он наконец. — Если все идет гладко, зачем вы пришли ко мне?
— Потому что я знаю, что вчера утром вы были у лорда Эджвера.
— Попятно.
— Как только я об этом узнал, то сказал себе: это неспроста. Лорд Эджвер хотел видеть мосье Пуаро. Почему? Что он подозревал? Чего боялся? Надо побеседовать с мосье Пуаро, прежде чем принимать меры.
— Что вы подразумеваете под «мерами»? Арест леди Эджвер, полагаю?
— Совершенно верно.
— Вы еще не видели ее?
— Ну что вы, разумеется видел. Первым делом у нее в «Савое». Не мог же я допустить, чтобы она упорхнула.
— А! — сказал Пуаро. — Значит, вы…
Он вдруг умолк, и в его глазах, которые до этого невидяще смотрели в газету, появилось новое выражение. Он поднял голову и произнес другим тоном:
— Так что же она сказала, друг мой? Что она сказала?
— Я все сделал как положено: предложил ей сделать заявление, предупредил и так далее — английская полиция играет честно.
— Порой даже слишком. Но продолжайте. Что сказала миледи?
— Закатила истерику — вот что она сделала. Каталась по кровати, ломала руки и под конец рухнула на пол. О, она хорошо притворялась — в этом ей не откажешь. Сыграно было на славу.
— А-а, — вкрадчиво протянул Пуаро, — значит, у вас сложилось впечатление, что истерика была фальшивой?
Джепп грубовато подмигнул.
— А как вы думаете? Меня этими трюками не проведешь. Такие, как она, в обморок не падают. Никогда! Хотела меня провести. Но я-то видел, что ей все это доставляет большое удовольствие.
— Да, — задумчиво произнес Пуаро. — Скорее всего, вы правы. Что было дальше?
— Дальше? Она очнулась — вернее, сделала вид — и принялась стонать и лить слезы, а ее притвора-горничная начала совать ей под нос нюхательную соль — и наконец она достаточно пришла в себя, чтобы потребовать адвоката. Сначала истерика, а через минуту — адвокат, разве это естественно, я вас спрашиваю?
— В данном случае, вполне естественно, — спокойно отозвался Пуаро.
— Потому что она виновна и знает это?
— Вовсе нет. Просто такое поведение соответствует ее темпераменту. Сначала она показывает вам, как, по ее представлению, должна играться роль жены, неожиданно узнающей о смерти мужа. Удовлетворив актерский инстинкт, она посылает за адвокатом — так подсказывает ей здравый смысл. То, что она устраивает сцену и играет роль, не является доказательством ее вины, а просто доказывает, что она — прирожденная актриса.
— Все равно, она виновна. Точно вам говорю.
— Вы очень уверены, — сказал Пуаро. — Наверное, вы правы. Значит, она не сделала никакого заявления? Совсем никакого?
Джепп ухмыльнулся.
— Заявила, что слова не скажет без адвоката. Горничная ему позвонила. Я оставил у нее двух своих людей и поехал к вам. Подумал, может, вы мне подскажете, что происходит, прежде чем я начну действовать.
— И тем не менее, вы уверены.
— Конечно! Но я люблю, чтобы у меня было как можно больше фактов. Вокруг этого дела, как вы понимаете, поднимется большой шум. Оно будет во всех газетах. А газеты — сами знаете…
— Кстати о газетах, — прервал его Пуаро. — Что вы скажете об этом, дорогой друг? Сегодняшнюю газету вы читали невнимательно.
И он ткнул пальцем в раздел светских новостей. Джепп прочел вслух:
— Сэр Монтегю Корнер дал ужин вчера вечером в своем особняке у реки в Чизвике. Среди гостей был сэр Джордж и леди дю Фис, известный театральный критик мистер Джеймс Блант, сэр Оскар Хаммерфелд, возглавляющий киностудию «Овертон», мисс Сильвия Уилкинсон (леди Эджвер) и другие.
На мгновение Джепп лишился дара речи, но быстро пришел в себя.
— Ну и что? Это было послано в газету заранее. Вот увидите — выяснится, что миледи там на самом деле не было, или что она появилась поздно, часов в одиннадцать. Заметка в газете — не Евангелие, ей верить нельзя. Уж кто-кто, а вы, мосье Пуаро, знаете это лучше других.
— Да, конечно. Но это показалось мне любопытным…
— Такие совпадения не редкость. Вернемся к делу, мосье Пуаро. Я на собственном горьком опыте много раз убеждался, что вы — человек скрытный. Но сейчас вы мне поможете? Расскажете, почему лорд Эджвер посылал за вами?
Пуаро покачал головой.
— Лорд Эджвер не посылал за мной. Я сам хотел его видеть.
— Вот как? Почему?
Пуаро некоторое время молчал.
— Я отвечу на ваш вопрос, — произнес он наконец, — по в том виде, в котором сочту нужным.
Джепп застонал, и я невольно почувствовал к нему симпатию. Пуаро иногда делается невыносим.
— Прошу вас разрешить мне позвонить одному человеку, — продолжал Пуаро, — с тем, чтобы пригласить его сюда.
— Какому человеку?
— Брайану Мартину.
— Актеру? Какое он имеет к этому отношение?
— Я думаю, — сказал Пуаро, — что он сможет рассказать вам много интересного — а возможно, и полезного. Пожалуйста, Гастингс, помогите мне.
Я открыл телефонный справочник. Молодой актер жил в квартире неподалеку от Сент-Джеймского парка[23].
— Виктория 494999.
Через несколько минут я услышал сонный голос Брайана Мартина.
— Алло, кто говорит?
— Что мне ему сказать? — прошептал я, прикрывая ладонью микрофон.
— Скажите, что лорд Эджвер убит, — подсказал Пуаро, — и что я сочту за честь, если он согласится немедленно приехать сюда.
Я слово в слово повторил сказанное Пуаро. На другом конце провода Брайан Мартин сдавленно вскрикнул.
— Боже мой! Значит, она это сделала! Я сейчас приеду.
— Что он сказал? — спросил меня Пуаро. Я ответил.
— А-а, — сказал Пуаро и довольно улыбнулся. — Значит, она это сделала! Вот оно что! Все, как я и предполагал.
Джепп с удивлением посмотрел на него.
— Не пойму я вас, мосье Пуаро. Сначала вы говорите со мной так, будто не верите, что она это сделала. А выходит, вы это знали с самого начала?
Пуаро только улыбнулся.
Брайан Мартин сдержал слово. Менее чем через десять минут он вошел в нашу гостиную. Пока мы его ждали, Пуаро говорил на посторонние темы, и как Джепп ни старался, он не смог вытянуть из него ничего интересного.
Видно было, что известие потрясло молодого актера. Он был бледен как мел.
— Какой ужас, мосье Пуаро, — сказал он, пожимая нам руки, — какой ужас! Я не могу опомниться! И в то же время нельзя сказать, что я чересчур удивлен. Мне давно казалось, что что-нибудь в этом духе может произойти. Помните, я только вчера вам об этом говорил?
