Эрнест Гланэ нацепил очки и внимательно прочел свои показания, отпечатанные инспектором Пату. Потом с важным видом вытащил из кармана шариковую ручку и расписался.
— Извините, господа, проводить не смогу: работа ждет. Могу ли быть еще чем-нибудь полезен?.. Держите меня в курсе, если что.
— Не преминем. Разве что для нужд расследования, придется просить вас уточнить некоторые детали.
Управляющий хотел было что-то сказать, но передумал и долго смотрел вслед удаляющейся полицейской машине.
— В конце концов, — рассудил он, — за то им и деньги платят!
Полиция из Монтелимара проявила оперативность, и сундучок, в котором Жюльен Комбрэ хранил свои отроческие сокровища, был быстро доставлен в комиссариат Йера. В двойной крышке сундучка, хитроумно оборудованной, по всей видимости, самим владельцем, инспектор Бакконье обнаружил второй экземпляр газеты «Эхо Алжира» от 8 августа 1956 года. Он неимоверно обрадовался, потому что все его усилия найти хотя бы следы подшивки алжирской ежедневки оказались тщетными. В хранилище Национальной библиотеки таковой не значилось, равно как и во всех других крупных библиотеках. Комиссар Жардэ еще не прибыл, и Бакконье с предосторожностью развернул пожелтевшую газету, истлевшую на изгибах. На третьей странице он нашел репортаж в две колонки с фотографией: «Сокрушительное несчастье повергло в траур семейство Делакур. Мы уже сообщали в нашем выпуске от 7 августа о гибели Анжелины Дансель, племянницы г-на Пьера Алэна Делакура, землевладельца, широко известного в наших краях. В день своего рождения девочка не вернулась домой с прогулки, которую, по словам надежных очевидцев, она совершала после обеда в окрестностях имения. Поиски, предпринятые в течение вечера и всей ночи, результатов не дали — несчастную найти не удалось.
При нынешних неспокойных временах г-н Делакур поначалу опасался, что преступление совершено повстанцами, нападающими обычно на военных или на своих соплеменников. Наш район, однако, до сих пор слыл относительно спокойным — вылазок здесь давно не отмечалось. И вот вчера молодой приказчик г-на Делакура обнаружил тело Анжелины Дансель, частично изъеденное ночными хищниками, в овраге, являющемся естественной границей между владениями гна Делакура и почти недоступной грядой острых скал. Тело было опознано г-ном Делакуром, и, хотя в данный момент все подробности дела еще не выяснены, полиция пришла к заключению, что Анжелина погибла в результате несчастного случая. Учитывая обстоятельства смерти, похороны состоялись в узком кругу близких на кладбище в Мостагенеме. „Эхо Алжира“ приносит г-ну Делакуру и всей его скорбящей семье свои глубокие соболезнования».
На иллюстрировавшей рассказ, довольно нерезкой фотографии, тем не менее можно было различить крутой обрыв. Кроме этого, Бакконье рассмотрел еще какие-то кусты, а в самом низу этого хаотического пейзажа — какую-то расплывчатую массу, похожую на скалы. Подпись гласила: «Место драмы».
Комиссар Жардэ появился в кабинете Бакконье как раз, когда тот заканчивал чтение репортажа. Без комментариев инспектор протянул газету шефу.
— Ребята из Монтелимара быстро сработали — сундук Жюльена Комбрэ уже у нас! — доложил он.
Жардэ прочитал сообщение, отложил газету и потер переносицу:
— Тебе не кажется странным, что Комбрэ сохранил несколько экземпляров алжирского «Эха» от 8 августа? Не сам по себе факт, а то, что он придавал такое значение несчастному случаю, стоившему жизни племяннице Делакура. В общем, эта статья не сообщает нам ровно ничего такого, что бы мы еще не знали. Во всяком случае, ничего сенсационного! Но тогда почему тот, кто рылся в фургончике Комбрэ, вырвал страницу с этой статьей?
— Видимо, она что-то содержит.
— Что именно? То, что ускользает от нашего внимания? Боюсь, тогда мы так и будем крутиться на месте. Если начать допрашивать обитателей Гренуйер — ты видел, как Делакур задирает нос, — то наткнемся на непреодолимые препятствия. Кстати, где сегодня могут находиться полицейские архивы Мостагенема 50-х годов?
И снова, как уже не раз с ним бывало в подобных запутанных ситуациях, Жардэ испытал ощущение, будто многие элементы, способные подсказать решение загадки, находятся у него в руках, а главная ниточка ускользает. Где искать эту ниточку? В сундучке Комбрэ? Что ж, его коллегам из Монтелимара в результативности не откажешь. Когда он оформлял запрос у следственного судьи в Тулоне, он и представить себе не мог, что, кроме показаний Эрнеста Гланэ и подробного рапорта, получит ящик со всякой мурой, собранной на каникулах романтическим, сентиментальным и нежным мальчиком-фантазером… Полная противоположность тому впечатлению, которое за глаза складывалось о нем. Мальчик, безусловно, стоит гораздо больше, чем считает его дядя из Монтелимара, его мать и тем паче его тетка. У Жюльена Комбрэ никогда не было настоящей семьи, кроме Сенешалей, да и они появились слишком поздно и уже ничего не могли изменить в его жизни.
С меланхолическим любопытством Жардэ вытащил из сундучка несколько довольно потрепанных приключенческих романов — верный признак того, что их читали и перечитывали, мешочек с шариками, свисток и кучу разных бесполезных на первый взгляд предметов. И только на дне он обнаружил две тетрадки, бережно обернутые в черную клеенку, загнутую и приклеенную изнутри. В первой были стихи, не только из тех, что можно найти в любом французском сборнике, тщательно переписанные неуверенным почерком, но и строки без имени автора, местами неумелые, скорее всего принадлежащие перу самого Жюльена, подумал комиссар. Его растрогали эти незатейливые рифмы, исполненные глубокой нежности. Пролистав вторую тетрадь, он удовлетворенно буркнул: «Это куда интереснее». Собственно, это был даже не дневник — просто мальчик заносил туда некоторые примечательные события своей жизни на каникулах. Жардэ нашел целую вереницу персонажей, интересовавших его сейчас, но увиденных как бы в ретроспекции тогда еще свежим взглядом, много лет тому назад.
— Пока не закончу читать тетрадку, меня нет ни для кого, — предупредил он Бакконье.
Жардэ с жадностью принялся глотать страницу за страницей. Характеры обитателей имения не ускользнули от цепкого взора наблюдательного подростка, старавшегося быть беспристрастным свидетелем происходившего. Если г-н Делакур, в частности, представал не в лучшем свете — накануне Жардэ смог сам составить впечатление об этом человеке, давно привыкшем изображать всемогущего повелителя, — то Анжелина, напротив, была вылеплена рельефно — выдумщица, взбалмошная, собственница, избалованная до невозможности девчонка, у которой ничто и никто не должен стоять на пути. Она сделала из Жюльена, по всей видимости не осознававшего это, своего мальчика для битья. В дневнике сквозила не просто бессознательная юношеская любовь, а что-то вроде обожествления. Нищий и принцесса. Персонажи сказки… Но никакая фея не превратила Нищего в Прекрасного Принца. И десять лет спустя Прекрасный Принц закончил свое недолгое существование на ярмарочной площади, с проломленным виском.
Обращал на себя внимание в тетрадке и другой интересный персонаж, оттенявший характер Анжелины, — Клара Мерсье, подружка из Франции. Тоже разновидность козла отпущения, на свой манер, даже при том, что в отличие от Жюльена она-то, судя по всему, находилась в «своем кругу». Кто она такая и откуда взялась? В дневнике Жюльена об этом ничего не говорилось, видимо, потому что скорее всего мальчик и сам этого не знал. Вот кого надо бы разыскать в первую очередь, но как, если известны только ее имя и фамилия? Где она родилась? Откуда приехала? Без этих данных невозможно объявить розыск. Даже, если бы Делакуры захотели помочь, на поиски ушли бы месяцы, а то и годы. А скорее всего можно затеряться в непролазных административных лабиринтах.
— Странно, — сказал Жардэ, — в тетрадке недостает последних страниц. Их не вырвали, а аккуратно вырезали…
Он положил тетрадь на стол перед собой. Бакконье что-то говорил, но он не слышал. Недоумение комиссара еще больше возросло, когда он вгляделся в черную обложку. Клеенка — и как же он раньше не заметил! — показалась ему необычно вздутой.
— Черт возьми! — пробормотал он. — Не в детективном же я фильме 30-х годов и не в романе Агаты Кристи!
Жардэ раскрыл тетрадь и содрал черную клеенку с обложки — сделать это оказалось труднее, чем он предполагал, видимо, Жюльен пользовался сильным клеем, — и в конце концов вытащил школьное удостоверение, спрятанное между клеенкой и обложкой. Не переставая изумляться, он развернул книжицу — вырванных из тетради страниц там не оказалось, зато змейкой блеснула золотая цепочка, а на ней медальон с изображением Девы. Жардэ перевернул пластинку и прочел: Клара, 2 июля 1940 года. Что это? Медальон для крещения? Так и есть — если сравнить дату на пластинке с аттестатом:
