Он снова улыбнулся Лили потом мне и снова повернулся к Лили.
– Случай этот весьма необычен. На моей памяти впервые гене… такой влиятельный деятель вызывает окружного прокурора, чтобы ознакомиться с материалами дела. Тем более – дела об убийстве. Конечно, я поинтересовался, зачем нужна такая срочность, но ответ меня не удовлетворил. Я покинул его кабинет, даже не представляя, что могло случиться. Лишь отъехав миль на двадцать, вдруг сообразил, что вы могли… скажем, вмешаться. Вам небезразлична судьба Харвея Грива, и вполне естественно. Вы наняли Лютера Доусона, нашего видного адвоката, защищать его. Я не знаю, каковы ваши политические связи, но женщина с вашим положением и состоянием должна быть знакома со многими влиятельными лицами. Поэтому я развернул машину, вернулся в Хелену и рассказал обо всем мистеру Доусону. Он сказал, что ничего не знает об обращении к… этому человеку, но согласился, что стоит спросить вас, и позвонил вам. Я вовсе не говорю, что вы поступили неправильно, нет, но если столь высокопоставленное лицо собирается вмешаться в проводимое мной расследование, я имею право хотя бы знать, почему. Мистер Доусон, как адвокат обвиняемого, тоже хотел бы это знать.
Джессап на мгновение приумолк, чтобы улыбнуться, потом заключил:
– Конечно, все, что вы мне скажете, тоже будет считаться строго конфиденциальным.
Знай они Лили так, как знал ее я, они бы поняли, что маленькие круги, которые она вычерчивала носком туфли, означали, что Лили страшно разозлена. К тому же левый глаз ее был чуть заметно прищурен, что еще более усугубляло положение.
– Так вы спрашиваете меня, – с вызовом начала Лили, – не использовала ли я свои связи, чтобы надавить на кого-то в Хелене?
– Ну… я бы не сказал так категорично.
– А я говорю. И это вовсе не конфиденциально, мистер Джессап. Я считаю, что вы поступили некорректно. Вы представляете обвинение. С какой стати вы задаете мне вопросы и считаете, что я должна перед вами отчитываться? Если вы вернетесь к своей машине, то мистер Доусон через минуту догонит вас.
– Заверяю вас, мисс Роуэн…
– Черт побери, или вы ждете, что мистер Гудвин выставит вас силой?
Она встала, должно быть, для того, чтобы помочь мне тащить прокурора. Джессап посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Доусона. Тот потряс головой. Джессап, уже без улыбки, встал и вышел, не торопясь, с достоинством. Когда он подошел к «доджу», Лили напустилась на Доусона.
– Не знаю, насколько корректно поступили вы, мистер Доусон, но мне это не важно, хотя и неприятно. Тем не менее, я облегчу вашу душу, чтобы вы могли защищать своих клиентов, включая Харвея Грива. Так вот, я не обращалась ни к кому, кроме «местных жителей», и ни к кому из Хелены, так что мне непонятно, почему высокопоставленное лицо проявило такой интерес к этому делу. А тебе, Арчи?
– Мне тоже.
– Значит, ставим точку. Теперь пойдем выпьем.
Она направилась к двери в дом, а я двинулся следом.
Войдя, она повернула налево в коридор, я же задержался в гостиной и увидел, как Доусон залез в «додж» и сел за руль. Когда машина исчезла за поворотом дороги, я прошел на кухню. Лили клала в ведерко кусочки льда, а Мими нарезала на столе помидоры, которые я купил у Вотера.
– Даже не могу припомнить, когда я в последний раз была в таком бешенстве, – процедила Лили.
– О, это с тобой часто случается, – небрежно бросил я. Потом полез за бумажником, извлек два доллара и протянул ей. Ты выиграла, черт побери.
– Что выиграла?
Круглые голубые глаза Мими, так подходившие к ее округлому лицу, которое так шло остальным округлым частям ее тела, взметнулись на меня, и почти тут же она потупила взор. В присутствии Мими мы общались с Лили столь же непринужденно, как Ниро Вульф со мной при Фрице.
– Я же сказал, – напомнил я, – что ставлю два против одного на то, что в деле случился благоприятный для нас поворот. Вот тебе эти два. Ничего не случилось.
– Но я же не приняла пари. И откуда ты знаешь? Если такой высокопоставленный человек…
– Это генеральный прокурор. Джессап почти проговорился, – Я засунул бумажник в карман и снял с полки джин и вермут. – А ты не догадалась, для кого предназначался отчет?
– Нет. – Она наклонила голову. – Значит, это ты обращался к кому-то.
– Нет, не я. Но ставлю десять против одного, что догадался. Я ведь как-никак – детектив. Так вот, письмо я отправил в субботу. Он получил его вчера утром, так что, поднявшись к орхидеям, выместил злость на Теодоре. За обедом у него пропал аппетит. На самом деле я вовсе не считаю, что совершенно необходим для его жизни, удобства и благополучия, но он думает иначе. Я не написал, когда вернусь – то ли через неделю, то ли через месяц или два, а он не выносит неясности.
– Значит, он позвонил генеральному прокурору Монтаны и затребовал отчет…
– Нет, но кому-то он позвонил, это как пить дать. – Я смешал напитки в шейкере и принялся его трясти. – Многие люди до сих пор благодарны ему за оказанные услуги и некоторые из них занимают такое положение, что вполне могут набрать номер губернатора или даже президента, не говоря уж о генеральном прокуроре. Вульф позвонил одному из них, а уж тот перезвонил в Хелену. Вульф и не просил об особом одолжении – ему нужен всего лишь отчет о деле. А из отчета станет ясно, что дело против Грива – железобетонное. Возможно, Вульфу уже позвонили, тогда перед ужином он и вовсе утратил аппетит. – Я взглянул на часы. – Он уже за столом. В Нью-Йорке сейчас семь часов тридцать две минуты.
Я разлил коктейль по стаканам. Лили взяла свой стакан и сказала:
– Что ж, твоя догадка неплоха, но ты и сам в ней не уверен. Я тоже. И все же мне кажется, что это может обернуться для нас удачей. – Она приподняла стакан. – За Харвея.
– По-прежнему ставлю десять против одного. И пью за Харвея.
Прими она мое пари, его исход зависел бы от того, считать ли удачей то, что случилось двадцать шесть часов спустя, вечером в среду. А утром и днем я мотался и суетился без какого-либо успеха. За ужином я был мрачнее тучи, а после кофе заявил, что должен написать письмо и слинял в свою комнату. Я и впрямь хотел кое-что написать, но вовсе не письмо. Дойдя до ручки, я решился на то, чего никогда прежде не делал: записать на бумаге все собранные за десять дней факты и попытаться найти хоть какие-то взаимосвязи и противоречия, которых я не заметил прежде. И вот я сидел за столом перед открытым окном, вооружившись блокнотом и карандашами и размышляя, с чего начать, когда услышал шум мотора подъезжающей машины. Расположение моей комнаты не позволяло видеть машину, но я подскочил, как ошпаренный, что лишний раз показывает, в каком состоянии я пребывал. В преплачевном, вы правы. Диана играла на фортепьяно, а Лили стояла перед окном и смотрела наружу. Я присоединился к ней, опознав в остановившемся автомобиле тимбербургское такси. Сумерки уже сгущались, но было видно, как водитель высунул голову и выкрикнул:
– Это дом Лили Роуэн?
Я вышел и сказал, что да. Тогда задняя дверца такси распахнулась и из нее спиной вперед выбрался человек. Широченная спина могла принадлежать лить одному человеку – Ниро Вульфу, а когда он выпрямился и обернулся, то не осталось никаких сомнений, что и лицо тоже его.
– Гора пришла к Магомету, – сказала сзади Лили, и мы заспешили ему навстречу.
Вульф никогда не здоровается за руку с женщиной и редко пожимает руку мужчине, но в столь диких и заброшенных местах привычки меняются, так что, пожав руку мне, Вульф протянул руку Лили со словами:
– Прошу меня извинить. Мне следовало позвонить, Вы, наверное, как и я, терпеть не можете незваных гостей, но я ненавижу телефон, а мне слишком часто приходилось им пользоваться за последние два дня. Но я вас не потревожу. Я должен был повидать мистера Гудвина…
– К гостям, которые проехали две тысячи миль, я снисходительна, – улыбнулась Лили. – Ваши вещи в машине?
– Нет, в Тимбербурге. Точнее рядом с ним. В мотеле «Шейфер». – Он повернулся ко мне. – У меня есть предложение. Этот человек за рулем – сорвиголова, а его машина может в любой миг развалиться. Если здесь есть другая, то я отошлю его прочь, а ты сам отвезешь меня после того, как мы побеседуем.
Я обратился к Лили:
– Насколько ты помнишь, он считает, что любой механизм действует исключительно согласно своим прихотям. Если тебе не понадобится машина…
– Это глупо, – отрезала она и повернулась к Вульфу. – Вы останетесь здесь. Я предоставлю вам комнату с кроватью. После целого дня в самолетах и машинах развалиться можете вы. Арчи попросит шофера привезти ваши вещи, а я покажу вам комнату. В ней есть ванна. Вы уже ужинали?
– Мисс Роуэн, я не могу навязывать…
– Теперь послушайте вы. Вы привыкли, что все зависят от вас. Сейчас роли переменились: вы в моих руках. Я не дам вам свою машину. Вы ужинали?
