Корбель был так взволнован, что перешел на родной немецкий.
– Йа-йа! – воскликнул он.
– Эй, в чем дело? – встревожился Мейсон.
– Полиция.
– Полиция? – переспросил Мейсон с испугом в голосе. – Что – полиция?!
– Они у меня были.
– И?
– Они забрали бутылку.
– О господи! – воскликнул Мейсон.
– Все забрали – бутылочку, пилюли, дробь…
– Но как они узнали про все это?
– Думаю, они ездили на озеро. Там узнали, что ты нанимал ныряльщиков и что те нашли бутылку. Отыскали родителей парнишки, который ее нашел. Вычислили самого парнишку. Быстро они там работают, в полиции.
– Уж это точно – быстро… – вздохнул Мейсон. – Так, значит, они все забрали?
– Все, кроме маленького кусочка таблетки, которую я успел раздробить. Про нее они не знали.
– Этого хватит для анализа?
– Для абсолютно точного анализа – едва ли, но, думаю, достаточно, чтобы определить, что это за вещество.
– Цианид?
– Пока я не знаю, что это. Но если ты думаешь, что это цианид, то мне легче будет установить – так это или нет. Однако полиция ищет тебя.
– Могу представить, – хмыкнул Мейсон. – Ладно, я перезвоню.
Мейсон положил трубку и повернулся к доктору Денэйру.
– Ну что ж, каша заварилась, – сказал он. – Полиция побывала на озере Твомби. Должно быть, они там появились вскоре после того, как я уехал. Они узнали, что я нанимал ныряльщиков из местных мальчишек и что ныряльщики отыскали бутылку. Они установили имя того, кто нашел бутылку. Отправились к его родителям. Родители рассказали, что я у них был. Полиция поговорила, видимо, и с самим парнишкой, с Артуром Фелтоном. Он, должно быть, и сказал им про Германа Корбеля. После чего они совершили налет на его лабораторию и наложили лапу на вещественное доказательство. Так что теперь мы в глубокой заднице. Полиция знает, что я вовлечен в это дело и что представляю интересы Надин Фарр. Они не дураки и быстро сообразят, что, вероятнее всего, Надин сейчас находится у Деллы Стрит. Начнут искать Деллу…
– Ты считаешь, они явятся сюда?
– Возможно, они уже в пути, – ответил Мейсон.
– Что делаем?
– С одной стороны, я не желаю, чтобы Надин Фарр считалась беглянкой от правосудия, – ответил Мейсон. – А с другой, не хочу, чтобы ее допрашивали, пока я сам с ней не поговорю. Так что нам нельзя терять ни секунды.
Мейсон пинком открыл дверь кухни и крикнул дамам:
– Нам надо уходить! Соберите вещи.
Делла тревожно посмотрела на него:
– Это не?..
– Это оно.
– Пойдем, – сказала Делла, обращаясь к Надин Фарр. – Нет, нет. У нас нет времени, чтобы пудрить носы. Дело срочное.
– Что случилось? – спросила Надин. – Нельзя ли подождать?
– Нам нельзя ждать, – решительно отрезала Делла, подталкивая ее к дверям.
Через несколько секунд они были в вестибюле. Когда они пересекали его, Мейсон тревожно огляделся по сторонам.
– Мы все поедем в одной машине? – спросил доктор Денэйр.
Адвокат покачал головой:
– Мы поедем в разных машинах, и поедем быстро.
– А куда мы поедем? – спросил доктор Денэйр.
Мейсон сказал:
– Что бы мы ни делали, это не должно выглядеть побегом. Берт, обойди клинику. Постарайся, чтобы полиция там тебя не нашла, но продемонстрируй всем и каждому, что ты ни от кого не скрываешься и что с тобой все в порядке. Делла, посади Надин и доктора Денэйра в свою машину. Доктора ты высадишь в первом же месте, где он сможет взять такси. Затем поезжайте с Надин в мотель «Хай-Тайд», что на берегу. Снимите два номера. Зарегистрируйтесь под своими именами.
– А ты как же? – спросила Делла Стрит.
Мейсон ухмыльнулся.
– Как я понял, полиция меня ищет. Я всегда верил в сотрудничество с полицией.
– Ты намереваешься позволить им найти себя?
– Если мне повезет, я окажусь в управлении до того, как они сумеют что-то рассказать газетчикам.
– Может, более достойно будет, если они будут разговаривать с тобой в твоем офисе, Перри?
– Черт! О каком достоинстве речь? – воскликнул Мейсон. – Будем считать, что мне повезло, если обойдется без обвинительного акта!
В полицейском управлении Мейсон, миновав длинный коридор, толкнул дверь с надписью «Отдел расследования убийств» и вошел.
– Лейтенант Трэгг на месте? – спросил Мейсон дежурного.
– Сейчас посмотрю. Как ваше имя? Э-э… так это вы!
– Вроде бы я, – ответил Мейсон. – А вы кого, собственно, ожидали увидеть? Самозванца?
– Секундочку! – сказал дежурный и нырнул во внутреннюю дверь.
Через несколько мгновений из двери выскочил некто в штатском, пересек офис и вышел во внешнюю дверь. По тени на матовом стекле было ясно, что он занял позицию в коридоре, дабы пресечь возможную попытку к бегству.
Еще через секунду дежурный открыл внутреннюю дверь и провозгласил:
– Лейтенант Трэгг на месте. Он желает вас видеть. Проходите.
Мейсон вошел в кабинет.
Лейтенант Трэгг, высокий, приятной наружности мужчина, был, по всей видимости, чем-то смущен. Он указал на кресло:
– Садись, Мейсон.
– Как дела, Трэгг? – спросил Мейсон.
– Ничего. Мы поговорим об этом чуть позже.
Мейсон уселся в кресло. Трэгг сказал:
– Прошу прощения, мне нужно выйти на секунду.
Прошло добрых три минуты, прежде чем Трэгг вернулся. Вернулся он не один, а в обществе Гамильтона Бергера, окружного прокурора. Прокурор был мужчина крупный и толстокожий. Его натужные старания сделать вид, что он здесь случайно, выглядели неубедительно.
– Здравствуйте, Мейсон, – сказал он. – А я тут как раз проходил мимо. Услышал, что вы здесь. Что за чертовщина там с этой Надин Фарр и бутылкой яда?
– Это, – хладнокровно ответил Мейсон, – как раз то, что мне хотелось бы выяснить.
Лицо Бергера потемнело.
– На этот раз вы опережаете нас на голову, Мейсон.
– Да?
– Вы сами это знаете.
Мейсон пожал плечами.
– Я не собираюсь начинать официальное судебное расследование, пока не проведу точное опознание, – заявил Бергер. – Но опознание это я намерен провести чертовски скоро.
– Что ж, это интересно, – заметил Мейсон.
Внезапно отварилась дверь и полицейский провел в комнату женщину.
– Пожалуйста, миссис Фелтон, входите, – сказал лейтенант Трэгг. – Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на мистера Мейсона и сказали нам…
– Это он, – заявила женщина.
– Спасибо, – сказал Трэгг. – Это все.
Полицейский, стоявший в дверях, поманил миссис Фелтон и вывел ее из комнаты. Мейсон ухмыльнулся, закурил сигарету и сказал, обращаясь к лейтенанту Трэггу:
– Развлекаемся?
– Честно, Мейсон, это не я, – ответил лейтенант. – Мне все это не нравится. Мне жаль, что ты в это влип.
Полицейский провел в комнату Артура Фелтона.
– Этот человек дал тебе пять долларов, а потом еще двадцать?
– Да, это он, – ответил Артур Фелтон, глядя на Мейсона расширенными глазами. Он явно был напуган и, казалось, вот-вот заплачет.
– Просто расскажи нам, что произошло, – сказал Гамильтон Бергер, неуклюже пытаясь придать своим словам теплоту и отеческую ласку.
– Мистер Мейсон дал каждому из нас по пять долларов и попросил понырять, чтобы отыскать на дне бутылочку, – сказал Артур Фелтон. – И пообещал еще двадцать долларов тому, кто ее найдет.
– И кто же ее нашел?
– Я.
– Что было потом?
– Потом он сказал, что я должен поехать с ним. Я ответил, что мои родители запретили мне садиться в машину к незнакомцам. Тогда мистер Мейсон назвал себя и отвез меня домой, а там сказал моей маме, что забирает меня к химику и что потом отвезет назад.
– А бутылка? – спросил Гамильтон Бергер.
– Он сказал, чтобы я никому ее не отдавал. Я все время держал ее в руке.
– До каких пор?
– Пока мы не приехали к химику, про которого я вам говорил.
– А как звали этого химика? Ты помнишь?
– Мистер Корбель.
– Славный мальчуган, – похвалил Гамильтон Бергер. – У тебя нет никаких сомнений, что это тот самый человек?
– Нет, конечно. Это он.
Гамильтон Бергер кивнул полицейскому. Тот положил руку на плечо мальчика, развернул его и проводил к дверям.
– Что ж, – сказал прокурор Бергер лейтенанту Трэггу. – Думаю, этого достаточно.
– Достаточно – что? – спросил Мейсон.
Гамильтон Бергер не пытался прятать отвращение, сквозившее в его голосе.
– Достаточно, чтобы признать вас соучастником.
– Да ну! – театрально удивился Мейсон.
– Соучастником в деле об убийстве, – пояснил прокурор.
– Так-так-так, – проговорил Мейсон. – Вы меня заинтриговали. А кто убит-то?
– Мошер Хигли, если вам нужны детали. Вы не можете утверждать, что я не ознакомил вас с выдвинутым против вас обвинением. Итак, я объявляю вам, Мейсон, что вы обвиняетесь в совершении преступления. Вы можете хранить молчание и не отвечать на вопросы, поскольку все вами сказанное может быть использовано против вас. Вы хотите что-то сказать?
