Она вернула мне документы, даже не взглянув на них.
— Хотелось бы мне присутствовать при этом и посмотреть на этого Кремера.
— Жаль, что вы пропустили это зрелище, мисс Эннис. Вы бы повеселились.
— Зовите меня Хетти. Вы же не бездарь.
— Благодарю. — Я вернулся на свое место и положил бумаги обратно в стол. — Как было ночью? Плохо?
— Сносно. В камере была кушетка, но женщина, которая осталась со мной, решила выключить свет. Потом почти каждые два часа приходил мужчина и пытался заставить меня говорить. Полиция действительно глупа. Им бы следовало знать, что я не сдамся.
— Значит, вы вообще не разговаривали с ними?
— Разумеется, нет… Лучше бы им оставить меня в покое и не мешать мне спать. Плохо было то, что я ужасно проголодалась. Они несколько раз приносили мне еду, но я к ней, конечно, не притронулась. Кто знает, чего они туда насовали?
— Значит, со вчерашнего дня вы ничего не ели?
— Ни крошки.
Вульф хмыкнул.
— Невообразимо. Этому немедленно следует помочь. У нас очень удобная комната для гостей. Мистер Гудвин вам ее покажет, а мой повар что-нибудь принесет вам. У вас есть какие-либо особые желания?
Она склонила голову на бок.
— Еще бы, Фальстаф. Я слышала о вашем поваре. Как насчет порции бараньих почек по-бургундски?
Вульфа нелегко было удивить, но на это он не рассчитывал. Он удивленно посмотрел на нее.
— Но на это потребуется некоторое время, су… мисс Эннис. По меньшей мере, два часа.
— Ничего. Я пока посплю. Еще что-то. Да, вознаграждение. Нам должны выдать вознаграждение. Не потому, что я нуждаюсь в этих бумажках, на жизнь мне хватает. Но это были бы первые деньги, заработанные мною самостоятельно, и я бы не хотела отказаться от такого шанса.
— Хорошо, я подумаю об этом. Но сейчас нам нужно сделать кое-что срочное. Пока вы будете отдыхать.
Зазвонил телефон, и я взял трубку. Женский голос сказал, что со мной хочет говорить мистер Мандельбаум.
— Гудвин? Мандельбаум из бюро прокуратуры. Я должен поговорить с вами. Когда вы можете быть здесь?
— Через двадцать минут.
— Хорошо. Сейчас десять минут первого. Я жду вас в половине. Согласны?
Я ответил утвердительно, положил трубку и поднялся
— Бюро прокурора, — доложил я. — Удивительно, что они не дали знать о себе раньше. Я вам сейчас не нужен, вы и так хорошо понимаете друг друга.
Мои друзья с улицы Леонард продержали меня пять с половиной часов и все, что я получил за это время, было два сандвича с ветчиной, кусок торта и два стакана молока за счет хозяев. Что получили другие, не знаю, но сомневаюсь, что я сказал им то, на что они рассчитывали. Кроме Мандельбаума я беседовал со вторым представителем прокурора по имени Линдстром и лично с прокурором Маклином.
За время моей работы меня много раз обвиняли в самых наказуемых проступках — от активного подкупа до соучастия в убийстве. На этот раз об убийстве меня допрашивали ради проформы, а в действительности их интересовали те фальшивые деньги. И хотя никто из них прямо не сказал об этом, все они были убеждены в том, что я намеренно одурачил Кремера и передал в руки секретной службы вещественные доказательства.
Без четверти шесть они, наконец, отпустили меня, и я на такси вернулся домой. Вылезая из машины, я решил до обеда взять Вульфа за бока, а то он снова разленится Я придумал несколько едких замечаний, поднялся по ступенькам и сунул ключ в замочную скважину.
Но моя атака сорвалась, и я должен был приберечь свои боеприпасы для следующего раза. На вешалке было полно пальто, шляп и шарфов, а из кабинета доносился очень знакомый мне голос. Голос Кремера. Он был хриплым, как всегда, когда инспектор разговаривал с Вульфом, но когда я приблизился к полуоткрытой двери, он уже почти сипел.
— …и нечего долго разговаривать! Если вы хотите нам что-то сказать, то говорите, но без обиняков!
Вульф сидел в своем кресле за письменным столом, скрестив руки на животе. Увидев меня, он сказал:
— А, вот и ты! Я уже беспокоился.
Разумеется, он беспокоился. Если он собирался обнародовать свои выводы, то дом должен быть полным. Сейчас он не мог жаловаться: дом был полон. Направляясь к своему месту, я оглядел собравшихся. Кремер в красном кресле, Стеббинс и обитатели дома Хетти во главе с нею сидели справа от него. Сол Пензер рядом с большим глобусом.
Вульф оглядел присутствующих и взял слово.
— Вы знаете совершенно точно, мистер Кремер, что я собираюсь кое-что сказать, иначе бы вы не пришли. Не хочу отрицать, мне повезло, но я полагался не только на случай. Сначала меня заинтересовали три адреса — квартира на Ист-Сайд, магазин на Первой авеню и здание на улице Боуи, в котором помещается театр. Позже я сконцентрировал свое внимание на улице Боуи. Когда мои ожидания оправдались, я встал перед вопросом — сообщить ли об этом вам или мистеру Личу. И так как я не хотел сообщать никому из вас в отдельности, то пригласил вас обоих. Вы, мистер Кремер, были так любезны, что привезли с собой всех. Мисс Эннис прибыла ко мне сразу после освобождения. Возвращаясь к мистеру Хенна, поскольку он является фальшивомонетчиком и убийцей, я хотел бы отметить, что вам и мистеру Личу решать…
— Это подлая ложь! — закричал Хенна и хотел вскочить, но Лич удержал его. Хенна попытался вырваться. — Кто вы такой, черт побери? — в бешенстве спросил он, и Лич сунул ему под нос свое удостоверение. К ним подошел Стеббинс.
— Вы его арестуете? — спросил он.
— Нет, а вы? — спросил Лич.
— Никто меня не арестует, — сказал Хенна. — Отпустите меня!
— Садитесь, Хенна, — буркнул Кремер.
Он знал Вульфа, а Лич — нет. Если Вульф называл кого-то фальшивомонетчиком и убийцей, то делал это не без оснований. Кремер встал, положил руку на плечо Хенна и сказал.
— Я арестую вас, как важного свидетеля по делу об убийстве Темерис Бекстер. Все в порядке, сержант.
Стеббинс встал слева от Хенна, Лич — справа.
— Это умно с вашей стороны, мистер Кремер, — сказал Вульф, — так как я не располагаю убедительными доказательствами. Три часа назад у меня появилось подозрение. Моя беседа с четырьмя жильцами дома хотя и дала кое-какие намеки, но сначала я не знал, для чего они мне пригодятся. Мисс Кирк? Невероятно. Она регулярно посещает балетную школу, каждое утро занимается по часу, каждый месяц получает от отца чек. Все эти сведения было легко проверить. Мистер Делл? Так же маловероятно. Он уже три года не платит за квартиру. Мистер Феррис? Возможно, но с некоторыми оговорками. Если его утверждение о том, что в двух агентствах, где он был вчера, его запомнили, соответствует действительности, то он не мог утром следить за мисс Эннис.
— Ну и… — прохрипел Кремер.
— Следовательно, я сконцентрировал свое внимание на мистере Хенна. Он живет в доме только три месяца. Он регулярно платил за квартиру. Он солгал мне, потому что история о мужчине, преследовавшем мисс Бекстер, выдумана. Мисс Бекстер была агентом тайной службы и она…
— Кто это сказал? — спросил Лич.
— Никто. Это вывод мистера Гудвина. Я не хочу слишком вмешиваться в ваши дела, мистер Лич, но вы очень скоро согласитесь со мной, что не следует и дальше делать тайну из вашего интереса к дому и жильцам. Далее. Наконец выяснилось, что мистер Хенна не может точно сказать, что он делал и где был до двенадцати часов. Он утверждает, что провел два часа в доках, но с таким же успехом он мог следить и за мисс Эннис. Он мог украсть машину и попытаться задавить мисс Эннис, когда она во второй раз вышла из дома. То, что попытка не удалась, особого значения не имеет.
— Ну, до сих пор вы сказали чертовски мало, что могло бы иметь для нас значение, — пробурчал Кремер.
Вульф кивнул.
— Я хотел только объяснить, почему я заинтересовался мистером Хенна. Не стоит сейчас гадать о том, почему он убил мисс Бекстер. Видела ли она, как он пытался убить мисс Эннис, и хотела заставить его признаться, когда он вернулся домой? Об этом я не имел представления. Это не мое дело, а ваше, мистер Кремер, добиться от него признания.
— Мне не в чем признаваться, — сказал Хенна. — Вы еще пожалеете об этом. Вы об этом очень пожалеете!
— Не думаю, мистер Хенна. — Вульф переводил взгляд с Кремера на Лича. — Когда я решил проверить три адреса и послал туда своих сотрудников, то театр я доверил Солу Пензеру. Мистер Пензер никогда не полагается на случай. Он один из самых добросовестных людей, каких я знаю. Он звонил мне четыре раза, чтобы держать в курсе дела. Около трех часов он попросил у меня подкрепления и получил его. Сол, сообщите нам, пожалуйста, о положении дел.
Все присутствующие, кроме Вульфа и Стеббинса, повернули головы к большому глобусу, рядом с которым сидел Сол.
— Хорошо, сэр. Сначала я два часа потолкался по соседству, но не напал ни на какой след, и решил осмотреть здание внутри. Хозяину я только сказал, что хочу осмотреть театр, и то, как он реагировал на мою просьбу и как принял подарок — сорок долларов за труды, убедило меня, что совесть у него чиста. Он показал мне театр, провел меня в подвал и на второй этаж. На третьем этаже находится бюро, которое выполняет типографские заказы, с двумя печатными машинами и прочим оборудованием. Хозяин сказал двум мужчинам, которые работали там, что я инспектор из страхового общества и должен проверить технику безопасности. Оба сразу показались мне подозрительными. Они не очень обрадовались моему посещению. Я отослал хозяина, как только начал осматривать шкафы и полки. Оба парня набросились на меня. Мне пришлось стать грубым и стукнуть одного рукояткой пистолета по голове, прежде чем они успокоились. На столе стоял телефон. Я позвонил и попросил прислать мне на помощь Фреда и Орри.
