– Хотела заинтриговать вас, Дональд. Хотела познакомиться… Волновалась из-за той дамы, с которой вас видела. Не была уверена, что стоит…
– А сейчас уверена?
– Вы нравитесь мне, Дональд. Едва вы заговорили, голова у меня пошла кругом. Небось и сами заметили. А управляющий – так уж точно. Не зря ведь разъярился. – Она посмотрела на часы: – Мне надо вернуться на работу минута в минуту.
– Времени еще вполне достаточно, чтоб ответить на кое-какие вопросы. Я так и не уяснил себе, честную ли вы ведете игру.
– Честную, Дональд. Клянусь, честную. О чем вы хотите спросить?
– Вопросы простые. Не захочется отвечать – не надо. Но если будете – только правду.
– Буду говорить правду, Дональд. Клянусь.
Глядя ей прямо в глаза, я внезапно спросил:
– Ваш управляющий, о котором столько разговоров, он приставал к вам?
Ресницы ее дрогнули, глаза ушли в сторону, потом опять поглядели прямо в мои.
– Да.
– Вплоть до нижних этажей?
– Да.
– Потому его и боитесь?
– Да.
– Совсем другой разговор, – заключил я.
– О, Дональд, зачем надо принуждать меня к таким признаниям? Так нечестно. Вам не следовало выуживать… Если его жена узнает…
– Раз мы договорились стать друзьями, вы должны соблюдать правила игры.
– Дональд, я… Что-то в вас есть такое… Вы меня пугаете.
– Прекрасно!
– Что тут прекрасного?
– Будете говорить правду.
– Я была абсолютно правдива. Боже мой, вы подкрались прямо как змея…
Дама, соседствовавшая с приметным господином, завершила трапезу, поднялась, не удостоив его взглядом, и направилась к кассе.
– А сейчас, Мэйби, я вас покину, – сказал я, отодвигая свой стул, погладил ее по плечу и скатился по лестнице вниз.
Касса находилась вне поля зрения Бернис. До этого рубежа я добежал, когда интересующая меня дама брала сдачу.
Оплатив свой чек, я очутился на улице как раз вовремя, чтобы заметить, что она повернула налево и пересекла мостовую.
Я следовал за нею в тридцати – сорока футах, не заботясь, знает она об этом или нет.
Походка у нее была что надо. С плавным покачиванием и без суетливого вихляния. Словно улица была не улицей, а плавательным бассейном, и она ритмично рассекала телом воду.
Вскоре нас обогнала машина. Это был «олдсмобил», а за рулем – мужчина, сидевший рядом с дамой в кафетерии.
Он не подал виду, что видит ее, и она не посмотрела ему вслед. В моем сознании автоматически отпечатался номер: ИВИ-114.
Дама прошла еще два квартала до автобусной остановки. Мы сели в автобус вместе. И так же вместе вышли в Верхнем городе, близ какого-то офиса.
На данном этапе игра в кошки-мышки не имела смысла. Она могла меня запомнить. И все-таки, когда она вошла в лифт, я тоже вошел.
Она оглядела меня, я ответил тем же. Она сказала лифтеру: «Седьмой», а когда я, точно эхо, повторил: «Седьмой», скромно отвела глаза, как и подобает женщине, которую незнакомый мужчина в лифте окидывает хищным взглядом.
На седьмом этаже она вышла и устремилась вдоль бесконечного коридора. Я – за ней. Она не могла не слышать моих шагов за спиной, не могла не понимать, что я ее преследую. Но даже не обернулась.
На двухстворчатой двери значилось: «Герберт Джейсон Даулинг». А чуть ниже – «Компания Даулинга» с перечислением ее функций и услуг.
Туда и вошла дама.
Я тоже. Она улыбнулась секретарше, прошла за низкий барьер, перегораживающий комнату. Я принялся разглядывать табличку со справками. Секретарша приветствовала меня.
– Мистер Даулинг у себя? – спросил я.
– Пока нет, – ответила она. – Может быть, вы назовете свое имя?
Моя подшефная вознамерилась было покинуть приемную, уже взялась за ручку двери и вдруг притормозила. Видимо, рассчитывала услышать мое имя. Я заговорил погромче:
– Дональд Лэм.
Моя подшефная нажала на ручку и распахнула дверь. Либо мое имя ни о чем ей не говорило, либо она была превосходной актрисой. Обратив лицо к секретарше, краешком глаза я продолжал наблюдать за дамой.
– По какому вопросу? – спросила секретарша.
– По сугубо личному, – ответил я. – По секретному, конфиденциальному. Зайду еще раз.
Я доехал на автобусе до стоянки, где оставил машину. Вспомнил, что не поставил в кафетерии штамп на квитанцию за парковку, и представил себе, как Берта из-за этого не сомкнет ночью глаз, уплатил тридцать пять центов за машину, сел в нее и поехал на свою новую квартиру.
Клерк встретил меня сообщением:
– Вам звонила молодая женщина, спрашивала, передали вы что-нибудь мисс Б.К.
– Откуда вы знаете, что молодая? – полюбопытствовал я.
– По голосу, – ответил он, слегка покраснев. – Обещала позвонить в пять.
– Когда позвонит, скажите, что ответ ей оставлен.
– Слушаю, мистер Лэм, – сказал он, занеся ручку над блокнотом. – Какой ответ?
– Передайте, что я готов заключить сделку, но еще не знаю с кем.
Делать в этом доме мне больше было нечего. А потому я ушел, оставив клерка в полном недоумении: ручка над блокнотом, разинутый рот, широко открытые глаза.
Я погнал машину в сторону конторы Даулинга. Нашел стоянку в полуквартале.
– Я собираюсь открыть поблизости офис. Найдется ли в этом районе стационарный гараж?
– Мы могли бы дать пристанище вашей машине, но сейчас большой наплыв транзитников, поэтому гараж обойдется недешево, – ответил служитель.
– А где вы держите транспорт постоянных клиентов?
– Вон там, возле стены, есть отличное местечко. Выезд в любую сторону. Оставьте машину, мы ее сами припаркуем.
Прогуливаясь с задумчивым видом, я делал вид, что изучаю стоянку. «Олдсмобил» под номером ИВИ-114 стоял в пятом боксе.
– В этой секции, по-моему, свободных мест нет.
– Ладно, – сказал я служителю. – Если удастся открыть офис, я к вам приду.
Я проследовал за ним к выходу. Он выдал мне квитанцию и припарковал машину. Через десять минут я вернулся.
– Забыл одну вещь, – сказал я, показывая ему квитанцию.
Он хотел что-то возразить, когда я двинулся вперед, но через секунду заулыбался:
– О да, вы договаривались о долгосрочной стоянке.
– Совершенно верно, – ответил я.
Он сверился со своими бумажками и сказал:
– Вы в третьем ряду, ближе к концу. Найдете?
– Разумеется.
Я прошел к своей машине и достал жучка, лучшую из этих новеньких игрушек для электронной слежки. У меня всегда есть с собой что-нибудь этакое.
Приладил новые батарейки, чтоб хватило надолго, и на обратном пути задержался у стационарных блоков.
Улучив минуту, когда служитель занялся очередным клиентом, я прикрепил жучка к заднему бамперу, прямо под номером ИВИ-114, и покинул стоянку.
Служитель помахал мне вслед рукой.
В числе наипротивнейших занятий детектива есть и такое: болтаться по улице, стараясь, чтоб никто не заметил, как ты глаз не спускаешь с некоей двери.
Первые пятнадцать-двадцать минут еще можно с интересом созерцать витрины, потом – прохожих. Однако через какое-то время наступает пресыщение, которое еще больше усугубляет тяготы нашей малоприятной службы. Тебе хочется присесть. Мышцы ног и спины начинают отниматься. Ты обнаруживаешь вдруг, что пятки сбиты и болят, а городские мостовые чересчур тверды.
Я прождал добрых два часа, прежде чем мой потенциальный подследственный вышел из здания. Вышел он один. У стоянки я немного отстал.
Служитель и на этот раз узнал меня:
– Ну как дела с вашим офисом?
– Пока не принял решения. У меня несколько предложений. Одно – здесь, другое – у черта на рогах, там парковка на улице.
– Уличные стоянки – сплошное беспокойство.
Я попытался побыстрее всучить ему деньги.
– Как раз сейчас я очень спешу. Где машина – я знаю. Разрешите мне вывести ее самому?
– Сейчас попрошу кого-нибудь из ребят. У нас только постоянные клиенты забирают машины сами.
– Тогда, пожалуйста, быстрее.
– Ладно, вы ведь скоро станете постоянным. Обосновывайтесь в этом здании. Вряд ли вам сгодятся задворки. Бизнесом надо заниматься там, где есть бизнес, а не там, где бизнесом даже не пахнет.
Одарив его улыбкой и парой долларов, я поспешил к машине, прыгнул внутрь, завел мотор и выехал на улицу как раз в тот момент, когда преследуемая машина свернула налево.
Пытаясь повторить маневр, я малость замешкался, а когда повернул – пташка уже упорхнула.
Тогда я включил электронику. И тотчас поступил сигнал, громкий и внятный.
Я поднапрягся и кварталов через десять догнал «олдсмобил». Теперь я держался в полуквартале от объекта, позволяя другим машинам заполнять эту дистанцию и благодарно прислушиваясь к устойчивому «би-ип».
Через пятнадцать минут езды по запруженной транспортом улице он свернул налево. Его теперь не было видно, но электроника выдавала ровные долгие «бип», когда он находился впереди, короткие – если забирал влево, прерывистые – когда оказывался справа. Если «олдсмобил» отставал, сигнал превращался в сплошное жужжание.
