Придя к этому элементарному, однако неоспоримому умозаключению, она попросила таксиста подняться к ней в квартиру, вытащила припрятанную в стенном шкафу десятидолларовую банкноту и протянула ему. Когда он ушел, Эми взяла телефонную книгу округа Уэстчестер, поднесла к настольной лампе, нашла нужный номер, на Кротон-Фоллз, восемь тысяч, и набрала его.
Эми подтянула к столу стул, села и, подперев голову кулаком, сказала в трубку: «Алло! Мистер Фокс?.. Можно с ним поговорить? – В ожидании она прикрыла глаза. – Алло! Это Эми Дункан… Нет, я… У себя дома. Кое-что произошло… Нет, не здесь. Это случилось… Не хочу рассказывать по телефону… Нет, совсем нет… Кое-что страшное. Голова туго соображает. Кажется, я говорю бессвязно… Знаю, нервы никуда не годятся… Мне просто не к кому больше обратиться… Не могли бы вы приехать прямо сейчас?.. Нет, по телефону не могу… Просто я сейчас плохо понимаю, что́ говорю… Хорошо… Да, знаю… Я… Хорошо, буду ждать…»
Она положила трубку, мгновение сидела неподвижно, затем оперлась руками о стол и встала. Воротник серой шубки вокруг шеи насквозь вымок. Эми сняла шубку и повесила на спинку стула, но когда подняла руки, чтобы снять шляпку, то пошатнулась, закачалась, рухнула на диван и снова лишилась чувств.
Первое, что она ощутила, был неприятный, но очень знакомый запах. Наркоз? Нет, нашатырь. Но откуда в ее постели взялся нашатырь? Она открыла глаза. Рядом стоял какой-то мужчина.
Он спросил:
– Вы меня узнаете?
– Разумеется. Текумсе Фокс. Но почему…
Она пошевелилась. Он взял ее за плечо:
– Лежите. Вы помните, что звонили мне?
– Да… Я…
– Погодите. Если вы медленно повернете голову, то увидите мистера Олсона. Он впустил меня сюда, а теперь хочет убедиться, что я друг, а не враг.
Эми повернула голову, ойкнула и увидела привратника. Вид у него был встревоженный.
– Все в порядке, Эрик, – проговорила она. – Мистер Фокс – мой друг. Благодарю вас.
– Но у вас… у вас очень больной вид, мисс Дункан.
– Ничего, обойдется. Спасибо.
Когда дверь за мистером Олсоном закрылась, Фокс взял со стола стакан и протянул ей:
– Глотните-ка. Надо, чтобы вы немного ожили и все мне рассказали. Я отыскал это на кухне среди ваших запасов.
Бренди слегка взбодрило ее. Она глотнула второй раз и отдала ему стакан. Голова ее упала на подушку, и по всему телу пробежала дрожь.
Голос Фокса громом раздавался у нее в ушах, хотя на самом деле говорил он тихо:
– Прежде чем дать вам нашатырь, я снял с вас шляпку, укрыл вам ноги и провел небольшой осмотр. Вы бродили под дождем, где-то оставили свою сумочку, вытирали кровь с руки, но до конца не вытерли, и кто-то нанес вам удар по голове.
Эми требовалось сделать над собой усилие, чтобы держать глаза открытыми и шевелить губами. Бренди обжигало ей внутренности.
– Как вы узнали?
– У вас над правым ухом шишка размером с лимон. Пощупайте сами. Кто вас ударил?
– Не знаю, – ответила она, пытаясь сосредоточиться. – Я вообще не поняла, что меня ударили.
– Где вы были?
– На фабрике дяди Артура. Он… мертв. Лежит в своем кабинете на полу с перерезанным горлом… О, я… Я…
– Спокойно, – резко оборвал ее Фокс. Улыбка, до сих пор неизменно прятавшаяся в уголках его губ, внезапно куда-то испарилась. – И не мотайте головой. Мы ведь не хотим, чтобы вы опять потеряли сознание. Значит, вы увидели своего дядю на полу с перерезанным горлом?
– Да.
– Как только приехали?
– Нет. Когда я приехала, его там не было… То есть я его не видела… В кабинете горел свет, и я вошла… Я никого не видела и ничего не слышала…
Она остановилась, и Фокс поторопил:
– Дальше.
– Это все, что я знаю. Я пришла в себя и открыла глаза… Рука заскользила, когда я попыталась подняться… Я увидела кровь. Дядя Артур лежал так близко…
– Постарайтесь успокоиться. Дальше.
– Я отползла к стене, схватила полотенце и вытерла руку… Потом встала… Когда смогла идти – ушла оттуда. Я смутно чувствовала, что с головой что-то не так, но полностью не осознавала этого…
– Вас оглушили. Оттуда вы поехали прямо сюда?
– Я пошла по улице… Кажется, Восьмой авеню… Потом взяла такси.
– Вы позвонили мне, как только оказались дома?
– Да, сразу же.
– Звонок был в восемь сорок две, – прикинул Фокс. – Значит, оттуда вы уехали примерно в восемь десять. Когда вы пришли на фабрику?
– В семь часов. Вернее, я опоздала минут на десять. Мне позвонил дядя Артур и попросил приехать ровно в семь, но я опоздала.
– Вы взяли такси?
– Да, потому что шел дождь.
– Сумочку оставили там?
– Должно быть… Я хватилась ее в такси на обратном пути.
– Зачем вы понадобились дяде?
– Не знаю. Он сказал, есть одна проблема… Попросил об услуге… Как члена семьи… Нельзя ли еще капельку бренди?
Он плеснул немного бренди, протянул ей стакан и дождался, пока она выпьет.
– Он объяснил, что за проблема?
– Нет.
– Может, речь шла о хинине?
– Навряд ли… Точно не помню, что́ я тогда подумала.
– В котором часу он вам позвонил?
– Я не… Погодите, сейчас скажу. Я сразу прикинула, что выходить через час, значит, было около шести. Примерно без четверти шесть.
– Как вы провели этот час?
– Пошла в спальню и прилегла. У меня разболелась голова.
– Дайте-ка осмотреть вашу голову.
Она позволила. Его пальцы уверенно прошли сквозь пряди каштановых волос, осторожно ощупали шишку над ухом, затем неожиданно надавили. Эми поморщилась.
– Больно?
– В общем, да…
– Простите. Думаю, до свадьбы заживет. Извините за этот вопрос, но всякое может статься… Вы удостоверились, что дядя мертв?
– Удостоверилась?.. – изумилась она.
– Да, удостоверились ли вы, что он не дышит и сердце не бьется.
– Господи! – испуганно проговорила она. – Но он… Нет… То, что я видела…
– Ладно. И все-таки яремную вену не мешало проверить. – Фокс внимательно посмотрел на девушку. – Почему вы не позвонили в полицию?
– Я не могла. Голова была… Я вообще плохо соображала, что́ делаю, пока не очутилась на улице…
– Я имею в виду – не там. Когда вы вернулись домой. Вы понимали, что я в шестидесяти милях от вас и доберусь только через полтора часа. Так почему вы не позвонили в полицию?
Эми посмотрела ему в глаза.
– Даже не знаю, – вздохнула она. – Верно, была напугана, но чем – вот вопрос. Позвонив вам, я сразу упала на диван. Если вы полагаете… Все было именно так, как я рассказываю, но если вы полагаете…
– Чего вы от меня хотите?
– Ну, я… Понимаете, когда я вам звонила, то была не в себе – оглушена, напугана, совершенно беспомощна… Не знаю, чем вы можете мне помочь, да вы и не обязаны…
Фокс неожиданно усмехнулся:
– Ладно. Вы меня убедили.
Он подошел к столу, вытащил свою записную книжку, нашел нужную страничку, набрал номер и через мгновение сказал:
– Привет, Клем. Тек Фокс тебя беспокоит. Рад слышать. Тебе придется прогуляться под дождем… Нет, всего лишь маленькая работенка, которая может принести большую пользу. Приезжай на Гроув-стрит, триста двадцать, квартира мисс Эми Дункан, третий этаж. Меня здесь не будет, а хозяйку застанешь. Осмотри ее голову. Во-первых, выясни, цела ли она. Думаю, трещины нет. Во-вторых, убедись, готов ли ты поклясться, что удар, лишивший ее сознания, был нанесен около трех часов назад. В-третьих, отвези ее в больницу, которой ты так усердно пытаешься руководить, и устрой в палату… Нет, не я. От моего удара она улетела бы в Китай… Уже выезжаешь? Отлично! Премного благодарен. Завтра увидимся.
Фокс повесил трубку и повернулся к Эми:
– Итак, доктор Клемент Вейл будет здесь через полчаса. Никому ничего не рассказывайте. Завтра вы будете лучше подготовлены к разговору с полицией. Доктор Вейл – приятный, отзывчивый человек, но повторяю: до утра, пока я с вами не свяжусь, никому ничего не рассказывайте. Еще неизвестно, как все обернется. Даже если пытаться представить дело так, будто вас там не было, – мысль сама по себе неудачная, – все равно из подобной затеи ничего не выйдет, с этими вашими разъездами на такси и забытыми сумочками. Там, на фабрике, на входной двери замок с защелкой?
– Но вы же не собираетесь…
– Кто-то должен. Не останавливайте меня. Так вы захлопнули дверь?
– Нет… Кажется, даже не прикрыла… Она осталась распахнутой…
– Это хорошо.
Фокс взял пальто и шляпу. Эми заколебалась:
– Не знаю, что́ сказать… Вчера я имела наглость просить вас о помощи, а сегодня…
– Пустяки. Мне нравится разгадывать загадки. Кроме того, у меня появился шанс превратить вице-президента «Пи энд би» в смутное и заурядное воспоминание. Кстати, хотя вы и лишились кошелька, совсем на мели не остались. Там, на столе, лежит девять долларов тридцать центов.
– Дома есть немного денег.
– Это хорошо. И помните: никаких откровений, пока я с вами не свяжусь. До завтра.
