– Выходит, по вашим словам, возле мотеля в два часа ночи был еще и таксист, который разглядывал бассейн?
– Да.
– И он стоял рядом с вами возле телефонной будки, расположенной напротив ворот с противоположной от офиса стороны бассейна?
– Да.
Помолчав, Смит сказал:
– Вы нам оказали существенную помощь, мисс Баркер. Придется извиниться за то, что плохо подумали о вас. А теперь что вы можете сказать об этом самом Карлетоне Блевете?
– Я ничего о нем не знаю, – сказала она, – за исключением того, что он просил называть его Карлетоном. Фамилию Блевет я выдумала. Как-то раз до этого видела его в коктейль-баре. И уверена, что ничего путного вы от него не добьетесь. Дохлый номер. Тогда он был в умат.
– Женат или холост?
– Об этом он не говорил.
– Ну и что из этого, – заметил Смит, – вы же были с ним. У женщин глаз наметанный. Каким он вам показался?
– Женатым, – ответила она. – И у меня сложилось впечатление, что такого рода делами он занимается не часто. Даже смущался… и, как мне показалось, немного стыдился, кстати, вот это меня здорово раздражало. В конце концов, если мужчина собирается предпринять что-либо подобное, он должен обдумать все заранее. Либо ему это нужно, либо нет, а не терзаться сомнениями. Он причинил мне боль, заставил чувствовать себя чуть ли не шлюхой.
Ведь все мы люди, и ничто человеческое мне тоже не чуждо. И, поверьте, черт возьми, что я далеко не святая. Жизнь надо принимать такой, как она есть, что я и делаю. Он сначала произвел на меня впечатление, и мне было ясно, что я ему нравлюсь.
Наверху, на Малхолленд-Драйв, где мы останавливались, мне он нравился, понравилось и то, что он сделал потом… просто взял и поехал к мотелю… Тогда я была готова пойти ему навстречу.
Затем мы оказались здесь, и выяснилось, что он стремился залить за воротник, чтобы набраться мужества и побыстрее разделаться с этим! Мне захотелось вмазать ему по морде, устроить сцену и смотаться к чертовой матери. Тогда я поняла, что никогда больше не захочу увидеть его вновь, и не сомневалась, что он испытывает ко мне то же самое, хотя и позвонил мне, чтобы узнать, из-за чего весь этот шум.
– А что же вы ему сказали?
– Послала куда подальше.
– Жаль, ведь только от вас мы узнали, что в два часа ночи ворота бассейна были закрыты.
– Да, ну и что?
– А то, что когда он покидал мотель, – заметил Смит, – не исключено, что он тоже мог обратить внимание на ворота.
– Это так.
Смит посмотрел на напарника.
– Есть еще вопросы?
– Спасибо, мисс Баркер, – сказал Смит, – за ценные сведения. Возможно, когда мне выпадет свободный денек, я заскочу в «Петух и чертополох», чтобы пригласить вас пообедать.
– Вы же женаты, – сказала она. – Вы сами сказали, что у меня глаз наметанный, и я поняла это сразу, как только вы вошли.
Он рассмеялся и заявил:
– О'кей, сестренка, ваша взяла! Это все, ребята. Сожалею, что испортил вам посиделку. Продолжайте развлекаться.
Все трое вышли.
Повернувшись к Шейрон, я спросил:
– Не понял, зачем вы отмочили эту хохму?
– Какую?
– Устроили стриптиз в то время, когда я пошел открывать дверь.
– Разве это стриптиз? – ответила она. – Когда снимают только платье.
– Будь по-вашему, а все-таки зачем понадобилось снимать платье?
– Для большей убедительности. Я бы и раньше его сняла, если бы не ваша сдержанность… вы были настолько безразличны… что я даже не представляю, как бы вы отреагировали, если бы я начала раздеваться.
– Понял, – сказал я, – а что у вас следующим номером?
На это последовал ответ:
– Не у меня, а у вас – вы ведь мужчина, значит, инициатива должна перейти к вам.
– О чем вы?
– О, Дональд, бога ради, не пора ли облегчить жизнь бедной девушки, я не собираюсь все делать за вас.
– Еще шампанского?
– Да, – огрызнулась она, – если вам больше ничего не нужно.
Встряхнув открытую бутылку шампанского, я увидел по пузырькам, что оно еще не выдохлось. Она осушила свой бокал почти залпом и протянула его к бутылке.
Наполнив ее бокал, я немного отпил из своего, чтобы подлить в него свежака.
– Ответьте мне, Шейрон, вы действительно сорвали на этом куш – тысячу баксов?
– Хм… ну да.
– И это не возбудило у вас любопытства?
– Что вы имеете в виду?
– Не слишком ли это круто?
– Что… круто?
– Не кажется ли вам, что это довольно высокая цена за несложную внеурочную работенку?
– Стоп, минутку, – сказала она, и ее глаза сузились. – Что вы имеете в виду, говоря о «внеурочной работенке»? Не думаете ли вы, что я понимаю смысл ваших слов.
– Нет, не думаю!
– Ну тогда объясните по-человечески.
– Я говорю о том, что все это отняло у вас несколько часов, и вам даже не пришлось отпрашиваться с работы.
– Послушайте, – возразила она, – а доброе имя женщины разве ничего не стоит?
– А кто же будет в курсе, кроме инспектора Смита?
– Многие.
– Например?
– Дежурная ищейка здесь, в мотеле, во-первых.
– Ему это до лампочки.
– А вдруг мне захочется приехать сюда снова?
– В одиночку?
– Не стройте из себя дурака.
Она снова протянула бокал. Того, что в бутылке осталось, не хватило даже на то, чтобы заполнить его доверху. Она задумчиво посмотрела на меня.
– Зачем вы стараетесь испортить такой превосходный вечер?
– Каким же образом?
– Задавая подобные вопросы.
– Хочу разложить все по полочкам.
– Ради чего?
– Люблю ясность.
– Ну хорошо, Дональд, – сдалась она. – Скажу вам всю правду, и покончим с этим. Сдается мне, что этот тип – шишка на ровном месте. Ему конец, если его накроют за подобными играми. Поэтому он не решается явиться в полицию, чтобы дать там показания, и не может допустить, чтобы копы вышли на него. Вот он и пытается провернуть так свои делишки, чтобы полиция оставила его в покое.
– А как по-вашему – теперь от него отцепятся?
– А то как же? Он проспал всю ночь, уехал утром – что он может знать? Я оказалась единственной, кто видел что-то стоящее.
– Надо же! А что именно?
– А то, что в два часа ночи ворота были закрыты.
– И вы думаете, что это важно?
– Еще бы!
– Вроде бы вам не казалось это столь существенным, пока полицейские не заклинились на воротах.
– По правде говоря, даже и не задумывалась о них. Меня наняли совсем для другого, и я отрабатывала то, за что мне заплатили.
– А как насчет того, чтобы попытаться выяснить, кто же на самом деле Карлетон Блевет?
– На кой черт мне это знать?
– Ну, хотя бы из любопытства.
– Нет уж, дудки! И еще могу добавить, Дональд Лэм. Если вам известно, кто он такой, лучше мне об этом не говорите.
– Почему же?
– Потому что информация такого рода бывает опасна. Если я не знаю, то и никому не проболтаюсь, а раз так, то у меня никогда не возникнет искушение поймать его на крючок. То есть даже если и появится подобное желание, то все равно не смогу этого сделать. И это, как говорят, к лучшему.
– Даже так?
– На такой работе, как у меня, слишком много знать опасно.
– А говорят: знание – сила, – подковырнул я.
– Да, вот поэтому в номерах мотелей иногда находят трупы. Не хочу, чтобы меня обнаружили в один прекрасный день задушенной моим же собственным нейлоновым чулком… Дональд, а какой куш вы сорвете с нашей аферы?
– Вполовину меньше, чем хотелось бы.
– Зачем вы темните? Я же назвала свою сумму.
– А я ответил вам, что остался в накладе. Овчинка не стоит выделки.
– Чего вы опасаетесь?
– Того, что все шито белыми нитками.
– Что за чушь! – воскликнула она. – На вас ничего не повесили. Все прошло без сучка без задоринки. Скажите мне, Дональд, как я выступила?
– До или после?
– Во время! Я говорю о том, как сгребла платье и, держа его перед собой, пятилась в ванную, а затем внезапно повернулась, когда закрывала дверь. Готова поспорить, что копам было на что посмотреть.
– Они видели и не такое.
– Спорим, что и на вас картина произвела впечатление.
– Произвела.
– Судя по вашему тону – не очень.
– В данный момент моя голова занята совсем другим.
– О чем же вы думаете, если не секрет?
– Об инспекторе Смите.
– А что в нем такого?
– Как он вам показался?
– Славный малый. В отличие от вас он не остался равнодушным к моим прелестям. Не зря же он закинул удочку насчет того, чтобы заскочить в «Петух и чертополох» на досуге.
– Да уж!
– А я ему тут же в лоб заявила, что он женат.
– Смиту это, как слону дробинка, – возразил я.
– Зато для меня – это стоп-кран, – сказала она как отрезала.
С минуту мы молчали, затем Шейрон поинтересовалась:
– Почему вы спросили меня об инспекторе Смите, Дональд?
– Не пойму, чем вызвано его поведение. Ведь мы все еще в его руках. Стоит ему усомниться в наших показаниях – и он запросто прижмет нас к ногтю.
– Каким образом?
– Накроет нас в номере, – пояснил я. – И задержит по обвинению в аморалке…
– Почему вы замолчали, Дональд?
