Эмберли снова послал за пивом и позволил собеседнику обсудить и нынешнюю игру, чем тот занимался еще несколько минут. Когда пиво принесли, Энтони вроде как устыдился и по своей доброй воле прекратил разговоры о гольфе.
– Это убийство… Какие будут соображения?
– Их не так много. В том-то и проблема. Да, кстати, чего так боится братец Бэзил?
– Ах, так ты тоже заметил, да? Если б я знал! И вообще, странная какая-то атмосфера в этом доме, тебе не кажется? Чем скорее я увезу оттуда Джоан, тем лучше.
– А когда свадьба?
– В следующем месяце. И, насколько я понимаю, до той поры я буду не слишком желанным гостем в этом доме. Даже подумываю отвалить оттуда после маскарада. Нет, ты мне объясни, почему женщины буквально сходят с катушек, когда дело касается платья для маскарада, а? Даже Джоан просто свихнулась на этой теме. Ну скажи, только честно, Эмберли, неужели я так похож на глупую задницу, готовую вырядиться Фаустом?
Фрэнк отрицательно покачал головой.
– Ну разумеется, нет! Танцы – это одно дело, это нормально, но зачем наряжаться в какие-то идиотские костюмы? Впрочем, я не об этом. Я нежеланный гость в доме и хотел смыться в четверг, но Джоан попросила меня остаться на какое-то время. Да и братец Бэзил хочет того же.
– Рад твоей компании или просто трусит?
– Трусит, – уверенно ответил Кокрейн. – Этот человек словно сам сжирает себя изнутри, Бог его знает почему. Совсем извелся. Одно знаю точно: он не хочет оставаться в доме один. А после того как случилось убийство, ходит просто сам не свой.
– Что ты вообще о нем знаешь?
– Не так много. Да и знать-то особенно нечего. Ну, понятное дело, кое-какие детали удалось выудить у Джоан. Парень из хорошей семьи, учился в частной школе, и все такое прочее. Он хорошо обеспечен благодаря тому, что старик Фонтейн сделал его своим наследником. И, насколько я понимаю, братец Бэзил всегда вел жизнь спокойную и размеренную, никаких там треволнений, долгов или шумных гулянок. Словом, вполне обычный представитель провинциального бомонда. Простые радости, спорт и прочее в том же духе. Немного пострелять, поохотиться вполне в его стиле. Он вообще обожает все виды спорта на открытом воздухе. Здоров, как бык. Как-то раз в Литтлхейвене прямо перед завтраком потащил меня купаться. Там у него бунгало… довольно приличное местечко, если не считать этой чертовой лодки.
– Какой лодки?
– Моторки. Если верить Бэзилу, на ней можно переплыть Английский канал и никакая морская болезнь тебе нипочем. Лично я Английский канал не переплывал, так что остается верить ему на слово.
Эмберли рассмеялся:
– Стало быть, моряк из тебя никакой.
– Худший в мире. Да кто угодно, насколько мне известно, может обзавестись супермоторкой. Джоан тоже так считает, полностью игнорирует ее, даже близко к ней не подходит, отчего братец Бэзил просто каменеет от злости. Они, знаешь ли, не слишком ладят. Если верить Джоан, прежде таких проблем не было. Но все круто изменилось с тех пор, как старый Фонтейн сыграл в ящик. Так вот, что касается свадьбы, скажу тебе как на духу, ни о какой определенной дате пока речи не идет.
– Я уже начинаю думать, что в болтовне сержанта есть доля истины, – задумчиво произнес Эмберли. – Дело действительно странное. Неплохая задачка на каникулы.
– Если пойдешь встречаться с Уотсоном, не забудь и меня прихватить, ладно? К слову об Уотсоне. Помнишь Фредди Холмса? Ну такой паренек с веснушками, учился с нами в группе военной подготовки?
– В Мерил-Хаусе? Да, помню, а что?
– Сейчас расскажу. – И Кокрейн придвинулся поближе.
В дальнейшем разговоре двух друзей убийство больше не упоминалось, они предались воспоминаниям о школьных днях. Болтали об этом примерно час, а могли и все три, если б Кокрейн вдруг случайно не взглянул на часы. Тут же вскочил и бросился к выходу – еще полчаса назад он должен был забрать невесту, которая ездила к друзьям на чай.
Эмберли тоже вышел, но не так поспешно, сел в «бентли» и поехал в Верхний Неттлфолд – купить по дороге домой трубочного табаку. Выйдя из табачной лавки, он увидел, что его машина за это время без внимания не осталась. Рядом с ней, привалившись к дверце плечом, стоял темноволосый диковатого вида паренек в серых фланелевых брюках, свитере поло и твидовой куртке и заглядывал в салон.
Фрэнк остановился у входа в лавку и начал медленно набивать табаком трубку, не сводя глаз с подозрительного молодого человека.
Юноша не отлипал от машины.
– Могу чем-то помочь? – спросил его Эмберли.
Тот повернул к нему растрепанную голову:
– Ни в чьей помощи я никогда не нуждаюсь.
– Это хорошо. Не возражаете, если я отъеду?
Юнец призадумался.
– А вам известно, чем я недавно занимался?
– Думаю, да.
– Я был… я… э-э… пил чай… с одним приятелем.
– Должно быть, чай был очень крепкий. На вашем месте я пошел бы домой.
– Как раз это… и собирался сделать. Мой приятель… ну, парень, с которым я на днях познакомился. Он очень даже славный, доложу я вам. Плевать, что о нем говорят другие, но он, правда, с-с-славный парень. А Ширли… Ширли он не нравится. То есть я это х-х-хотел сказать, она чертов с-сноб, вот. Это… я хотел сказать.
Мистер Эмберли теперь смотрел на юношу уже не насмешливо-презрительно, а с неподдельным интересом.
– Ширли? – повторил он.
– Именно так, – кивнул молодой человек. Потом его затуманенный взор, не лишенный, впрочем, хитрецы, остановился на Эмберли. – Она моя сестра.
– Я могу вас к ней подбросить.
Молодой человек подозрительно сощурился:
– Вы кто вообще такой? Не собираюсь… вам ничего говорить. Ясно?
– Договорились. – Эмберли кое-как умудрился запихать паренька в машину.
Пассажир оказался далеко не подарком. Всю дорогу болтал какую-то чушь – это бы еще ничего, но, когда во второй раз попытался выключить мотор, Фрэнк с трудом удержался, чтобы не врезать ему как следует. Заметив ярость на лице Эмберли, Марк заметно занервничал, захотел немедленно выйти из машины и объявил, что его похищают. Фрэнку стоило немалого труда успокоить юношу, после чего тот заговорил об убийстве. Но в словах его смысла было немного. Марк несколько раз повторил, что никому не позволит сделать себя орудием в чьих-то там руках, затем забормотал о неких скрытых угрозах и тайных заговорах, а потом громко заявил, что если еще кого-то и убьют, то уж точно не его.
Когда Эмберли свернул на дорожку, ведущую к коттеджу «Плющ», паренек вдруг ухватил его за рукав и возбужденно произнес:
– Не думаю, что за этим что-то стояло. Ширли так думает, а я нет. Это обман. Вот, что я думаю. Но на самом деле – ничего подобного! Теперь понимаю, что нет. И мне не мешало бы быть осторожнее. Ни с кем не говорить. Никому ни слова.
– На вашем месте я тоже не стал бы болтать лишнего, – заметил Эмберли, подъезжая к воротам. Затем вышел из машины и зашагал по выложенной камнями дорожке к двери коттеджа. Постучал, услышал, как в доме залаяла собака, и через минуту на пороге появилась Ширли Браун.
Она явно удивилась, увидев его.
– Что вам угодно? – сухо спросила девушка.
– Я привез вашего брата домой. Он в стельку пьян.
– О Господи, опять! – устало воскликнула она. – Хорошо, сейчас выйду и заберу его. Страшно неловко, что вы взяли на себя эти хлопоты. Спасибо.
– Никуда не ходите, я сам его приведу. – Эмберли вернулся к машине, распахнул дверцу. – Сестра вас ждет.
Марк не сопротивлялся, позволил вытащить себя из машины.
– Я ведь не сказал вам ничего такого, верно? – встревоженно забормотал он. – Скажите ей, что я ничего не говорил.
– Ладно. – Эмберли подхватил его под руку.
Юноша нетвердым шагом направился к двери.
Ширли оглядела брата с головы до пят.
– О! Ступай-ка, проспись. – Она взяла его под локоть. Потом кивнула Эмберли: – Спасибо еще раз. До свидания.
– Может, я зайду?
– Нет, спасибо. Я сама справлюсь.
– И все же я зайду. – Фрэнк бесцеремонно отстранил девушку, провел Марка в дом, затем помог подняться по узкой лестнице. – В какую комнату? – бросил он через плечо.
Она застыла у подножия лестницы и, хмурясь, смотрела на него снизу вверх.
– Первая слева.
Когда через несколько минут Эмберли спустился, она стояла все на том же месте.
– Благодарна вам за все эти хлопоты, но теперь я хочу, чтобы вы ушли.
– Уверен, что хотите. Где вы только набрались таких дурных манер?
– Там же, где и вы! – огрызнулась она.
– Лично мне кажется, я проявляю по отношению к вам просто ангельское терпение. Вам когда-нибудь устраивали хорошую взбучку? Ну хотя бы в детстве?
Тут она, сама того не желая, улыбнулась:
– Часто. Спасибо, что доставили брата домой. Я вам страшно благодарна и с удовольствием пригласила бы вас посидеть, но, к сожалению, как раз сейчас очень занята. Ну, так лучше?
– Предпочитаю изначальный вариант. Могли бы пригласить меня в гостиную.
