Потеряв терпение, следователь прекратил нудные допросы. Но ознакомившись с двумя найденными записками, возобновил их. И регулярно в полдень Арсена Люпена вместе с группой заключенных привозили в тюремном фургоне из Санте в полицейский участок. И увозили назад в три-четыре часа дня.
Однажды днем это возвращение происходило при особых обстоятельствах. Поскольку других заключенных Санте еще не допросили, было решено сначала отправить назад Арсена Люпена. Таким образом, он один сел в фургон.
Тюремные фургоны, в просторечии называемые «черными воронами», внутри разделены по длине центральным проходом, куда открываются дверцы десяти клетушек — пять справа и пять слева. Каждая клетушка устроена таким образом, что в ней можно только сидеть, и следовательно, пятерых заключенных усаживают одного за другим, а параллельные перегородки разделяют их. Охранник из муниципальной полиции, помещенный в конце прохода, наблюдает за всем происходящим внутри.
Арсена посадили в третью клетушку справа, и тяжелый фургон тронулся. Узник заметил, что фургон уже миновал набережную Орлож и подъезжает к Дворцу правосудия. Тогда посреди моста Сен-Мишель он правой ногой, как делал это всегда, нажал на железную плиту в полу его клетушки. Тут же что-то щелкнуло, и плита незаметно отошла. Он успел заметить, что она находится между колесами.
Люпен ждал, настороженно поглядывая в окошечко. Фургон медленно поехал по бульвару Сен-Мишель. Но на перекрестке у Сен-Жермен остановился. У кого-то из проезжавших пала лошадь. Движение приостановилось, и очень скоро образовалась пробка из фиакров и омнибусов.
Арсен Люпен высунул голову. Другой тюремный фургон остановился рядом. Люпен посильнее приподнял плиту, поставил ногу на обод большого колеса и спрыгнул на землю.
Его увидел какой-то возница, прыснул от смеха, затем решил позвать на помощь, но его голос утонул в грохоте снова тронувшихся повозок. Впрочем, Арсен Люпен был уже далеко.
Он пробежал немного, но, добравшись до тротуара по левую сторону улицы, обернулся и оглядел все вокруг, как человек, не знающий, куда идти, и проверяющий, откуда ветер дует. Затем с решительным видом сунул руки в брюки и небрежной походкой праздного гуляки пошел вверх по бульвару.
День выдался великолепный, приятный и мягкий осенний день. Кафе были полны. Арсен Люпен устроился на террасе одного из них.
Он заказал пиво и пачку сигарет. Маленькими глотками опустошив бокал, Люпен спокойно выкурил одну сигарету и закурил другую. Поднявшись наконец, он попросил официанта позвать метрдотеля.
Последний явился, и Арсен Люпен громко, так, чтобы слышали все, сказал ему:
— Очень сожалею, месье, но я забыл кошелек. Быть может, мое имя вам достаточно хорошо известно, и вы согласитесь предоставить мне кредит на несколько дней. Перед вами Арсен Люпен.
Метрдотель уставился на него, полагая, наверное, что это шутка. Но Арсен повторил:
— Люпен, узник Санте, в настоящее время — в бегах. Смею надеяться, что это имя внушает вам полное доверие.
И он удалился под дружный хохот окружающих, а метрдотель и не подумал окликать его.
Люпен наискось пересек улицу Суффло и повернул на Сен-Жак. Спокойно прогуливаясь по этой улице, он останавливался у витрин, курил. На бульваре Пор-Рояль прикинул, куда идти, справился у прохожих и зашагал прямиком в сторону Санте. Вскоре перед ним выросли высокие мрачные стены тюрьмы. Арсен пошел вперед вдоль этих стен и очутился около жандарма, несшего караул. Сняв шляпу, он спросил:
— Тюрьма Санте, это здесь?
— Да.
— Я хотел бы вернуться в свою камеру. Тюремный фургон не довез меня, я потерялся по дороге, но не хотел бы злоупотреблять…
Охранник рассердился:
— Послушайте-ка, идите своей дорогой, и поживее.
— Простите, пожалуйста, но моя дорога проходит через эту дверь. И если вы, друг мой, помешаете Арсену Люпену переступить сей порог, это может вам дорого обойтись.
— Арсен Люпен! Что вы тут плетете!
— Жаль, что я не захватил визитной карточки, — ответил Арсен, делая вид, что роется в карманах.
Ошарашенный часовой оглядел его с ног до головы. Затем, не говоря ни слова, нехотя потянул за шнурок звонка. Железная дверь приоткрылась.
Через несколько минут, размахивая руками и изображая сильный гнев, в канцелярию вбежал начальник тюрьмы. Арсен улыбнулся:
— Полноте, господни начальник, не хитрите со мной. Как! Меня предусмотрительно сажают одного в фургон, ловко организуют маленькую пробку, надеясь, что я дам тягу и побегу к своим друзьям. Но не забывайте о двадцати полицейских агентах, что следовали за нами пешком, в фиакре и на велосипеде. Они так отделали бы меня! Живьем от них я бы не вырвался. Кстати, господин начальник, может, именно на это и был расчет?
Пожав плечами, Арсен добавил:
— Я вас прошу, господин начальник, пусть обо мне никто не хлопочет. В тот день, когда я задумаю убежать, мне никто не понадобится.
На третий день газета «Эко де Франс», определенно превращавшаяся в официальный вестник, рассказывающий о подвигах Арсена Люпена, — поговаривали, что он был одним из основных ее вкладчиков, — описала в мельчайших подробностях историю неудавшегося бегства. Даже текст записок, которыми обменивались заключенный и его таинственная подруга, способы передачи этой корреспонденции, сообщничество полиции, прогулка по бульвару Сен-Мишель, случай в кафе на улице Суффло — все было рассказано. Стало известно, что опросы официантов заведения, проведенные инспектором Дьези, не дали никаких результатов. Более того, выяснилось поразительное обстоятельство, свидетельствующее о безграничном разнообразии средств, которыми располагал этот человек: тюремный фургон, в котором его перевозили, оказался чистой подделкой — банда Люпена подменила им один из шести обычных фургонов, обслуживающих тюрьмы.
Никто уже не сомневался, что побег Арсена Люпена произойдет в ближайшем будущем. К тому же и сам он недвусмысленно высказывался по этому поводу, а его ответ месье Бувье на следующий день после происшествия только подтвердил это. Когда следователь стал подтрунивать над Люпеном и его неудачей, тот посмотрел на него и холодно сказал:
— Послушайте, что я скажу вам, месье, и поверьте на слово: эта неудачная попытка была частью моего плана бегства.
— Не понимаю, — усмехнулся следователь.
— Вам и незачем понимать.
И поскольку Бувье во время упомянутого допроса, полностью приведенного на страницах «Эко де Франс», вновь приступил к своему расследованию, заключенный со скучающей миной воскликнул:
— Господи Боже ты мой! Зачем все это? Ведь ваши вопросы не имеют никакого значения!
— Как это «никакого значения»?
— Конечно, ведь я не собираюсь присутствовать на моем процессе.
— Вы не будете присутствовать…
— Не буду, это навязчивая идея, бесповоротное решение. Ничто не заставит меня отступиться.
Подобная уверенность, необъяснимая утечка информации, происходившая ежедневно, раздражала и озадачивала правосудие. Речь шла о тайнах, которые были известны только Арсену Люпену, следовательно, только он один мог обнародовать эти данные. Но с какой целью открывал он свои секреты? И как это ему удавалось?
Арсена Люпена перевели в другую камеру. Однажды вечером он переселился этажом ниже. Следователь, в свою очередь, закончил дело и отослал его в следственную палату.
Наступило затишье. Оно длилось два месяца. Арсен все это время провалялся на постели, как правило, уткнувшись лицом в стену. Замена камеры, судя по всему, доконала его. Он отказался от встречи с адвокатом. С охранниками перебросился лишь несколькими словами.
За две недели до начала процесса узник как будто оживился. Стал жаловаться на нехватку воздуха. По утрам, очень рано, его стали выводить во двор в сопровождении двух тюремщиков.
Общественный интерес к его делу, однако, не угас. Каждый день все ждали известия о побеге. Этого почти желали, настолько личность заключенного, его остроумие, веселый нрав, непредсказуемость, гениальная изобретательность и таинственная жизнь нравились толпе. Арсен Люпен должен сбежать. Это было неизбежно, фатально. Люди удивлялись даже, почему все так затянулось. Каждое утро префект полиции спрашивал у секретаря:
— Ну что, он еще не сбежал?
— Нет, господин префект.
— Значит, сбежит завтра.
А накануне суда в редакции «Гран журналь» появился некий господин, вызвал сотрудника, отвечавшего за судебную хронику, бросил ему в лицо свою карточку и быстро удалился. На карточке были написаны следующие слова: «Арсен Люпен всегда выполняет свои обещания».
В такой обстановке и началось слушание дела.
Зал был набит до отказа. Кому же не хотелось увидеть знаменитого Арсена Люпена и насладиться заведомо увлекательным зрелищем посрамления председателя суда! Адвокаты и судьи, хроникеры и щеголи, художники и светские дамы, весь цвет парижского общества теснился на скамейках для слушателей.
