Дику не нравилась эта цитата из твоего рассказа, который он считал социалистическим. Он возразил:
— Тем не менее я должен работать.
— Кроме того, здесь чуть ли не каждый руководитель отдела годится мне в деды по возрасту. Твое назначение с самого начала превратит их в моих врагов.
— Они и так уже враги. Целых десять лет они ждали меня с неприязнью и подозрением, а теперь нас с тобой двое. Вот к чему все сводится. Сам по себе твой пост ничего не значит. Так или иначе, я еду не на Северный полюс и буду наезжать по меньшей мере раз в неделю.
Но поступай так, как считаешь нужным. — Он был слегка разочарован.
На следующий день на двери кабинета напротив приемной Дика была прикреплена табличка, на которой золотом было написано твое имя, но ты по-прежнему большую часть времени проводил в различных отделах.
Разделение отделов по их значимости сильно отличалось от теперешнего. Тогда, например, единственным человеком, занимающимся рекламой, был мужчина с усами, чей стол стоял в дальнем углу. Он по утрам пропадал в агентстве Симмонса, редактируя статьи для публикации в торговых журналах. Сейчас одно из самых красивых зданий в деловом центре города занимает Совет по связям с общественностью.
Изо дня в день ты назойливо торчал в бухгалтерии и со временем ясно усвоил основные принципы ее работы, не вникая в детали стоимости распределения, амортизации и тому подобных вопросов. От тебя ничто невозможно было скрыть; ты постиг сложности предоставления скидок, тонкости составления территориальных соглашений и контрактов. Тогда только начинали изучать возможности применения побочных продуктов; ты находил эту проблему самой интересной и перспективной — и ты еще раз упустил шанс действовать, потому что, несмотря на недостаток опыта, твои умственные способности и искренний интерес могли реально привести к каким-то ощутимым результатам. У тебя были идеи, но ты их испугался.
Отдел экспорта также заинтересовал тебя, но уже по-другому, он вызвал в тебе романтическое желание поработать с бумагами, в которых говорилось об отгрузках тысяч тонн стали для сооружения железнодорожного моста в глубине малайских джунглей. Ты даже написал об этом рассказ во время одиноких вечеров в своей комнате. Биография кусочка железной руды с того момента, как она покинула рудник в Мичигане, до того, как стала частью металлической фермы моста и на нее опиралась лапой предприимчивая пантера, которая решила использовать для засады это странное новое дерево. Рассказ тебе очень понравился, и ты даже захотел показать его Дику, но решил, что лучше этого не делать.
На протяжении первых месяцев и даже годов ты служил каналом связи между Диком и сложными частями огромного механизма, который он собирал в единый кулак. Ты превосходно подходил для этой роли и великолепно справлялся с ней. Безусловно, бесконечная масса информации о событиях и персонале усваивалась им гораздо быстрее и легче, когда сопровождалась твоими короткими и свежими замечаниями, чем если бы он сам добывал ее из первоисточников. Самое важное для его целей было твое интуитивное понимание людей и их взаимоотношений, хотя Дик научился придавать им значение только после бесстрастной и разносторонней проверки фактов.
Обычно он приезжал с завода в Карртоне поздно вечером в пятницу, и вы с ним шли в кафе на Шериф-стрит, потому что он признался, что гораздо легче расслабляется там, чем дома; это тебя очень устраивало, потому что, к твоему смущению, Эрма часто по вечерам оставалась дома. Сцена в саду совершенно стерлась из ее памяти, и она проявляла по отношению к тебе полнейшее безразличие.
Заказав себе огромный бифштекс, Дик залпом выпивал кружку пива, вытирал с губ пену и, откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла, удовлетворенно отдувался.
— Ну, как там древние динозавры на Перл-стрит? У меня была жуткая неделя — работал по двенадцать часов в день, — скоро придется вкалывать по все двадцать.
Словом, работал как черт и дьявольски устал. Хочу взять три из этих древних печей и забросить их к черту в озеро Эри, где они будут просто затычками в ванной. Для производства они не так интересны, все равно не осталось никого из стариков, которые умеют их разжигать.
Старый Скиннер тоже ушел, я назначил ему хорошую пенсию. Они с отцом пробили первый двойной шурф на западе от Алледжинес или что-то в этом роде.
Он, однако, вовсе не выглядел истощенным, а напротив, свежим, полным энергии, как молодой бычок. Ты был ошеломлен.
К тому времени принесли бифштекс, и ты читал свои записи, аккуратно разложенные на столе:
— В Юте и Колорадо существуют девять компаний класса А. В 1900 году их было шесть, и три из них числились в наших книгах. Сейчас ни одной, только одна из них покупает небольшие количества нашего товара через маклера в Канзас-Сити. Три новые обходятся без нас, одна из них связана с Бетлхемом. Полная потеря двух, а практически — трех компаний.
— Кто ими занимается?
— В основном Байере из Сан-Франциско, но Харпер в 1907 году был в Денвере и на Соленом озере.
— А что говорит об этом Джексон?
— Он занимает свою обычную позицию: экспансия, естественное перераспределение, здесь теряешь одного покупателя, там где-то подбираешь другого.
— Что сделано в этом сезоне?
— Ничего, если не считать того, что Байере написал несколько писем. Джексон никогда не проверяет Байерса, мне кажется, он его побаивается. Он смутно намекал на предложение от Фэрелла, о котором как-то слышал. По этому вопросу у нас ничего нет, даже списка операций.
— Когда мы их потеряли?
— Последний заказ поступил от них в 1903-м, другой — в 1905-м.
Тебе пришлось потратить почти два дня, чтобы раскопать все эти данные; у Дика на ознакомление с ними ушло всего пятнадцать минут. Но обычно такие сведения сообщались не устно; он брал с собой твой меморандум в Карртон и по вечерам изучал его. Вы с ним чаще говорили о людях, об их отношении к делу, об их способностях и деловой энергии. Сейчас ты поражаешься, вспоминая, как нахально два юнца судили о старшем поколении и как редко они обычно ошибались в своих оценках. Недостаток скромности в твоих докладах, которые Дику казались смелыми и энергичными, на самом деле происходили из твоего незрелого презрения к сути вещей. В результате это создало тебе множество врагов.
И лишь нескольких друзей вроде Шварца, он по твоей рекомендации был назначен руководителем экспортного отдела, через голову старших и заслуженных.
Месяцы, год, два года ты находил во всем этом жизнь и интерес. За это время тебе редко приходилось проводить вечера в одиночестве, потому что обычно четыре-пять вечеров ты переваривал и раскладывал по полочкам проделанную за день работу, а остальные проводил с Диком. Самые счастливые дни твоей жизни? Вряд ли, но, по крайней мере, это были времена, когда ты ближе всего подошел к радостному ощущению, что в отношениях между тобой и жизнью чаще исполнял роль источника, чем приемника. Дик устроил так, чтобы во время его поездок в Карртон одна из его машин всегда оставалась в твоем распоряжении, и этот порядок сохранился даже после его возвращения на постоянное место жительства в Кливленд, но ты редко пользовался этим преимуществом. Он полностью игнорировал светскую сторону жизни, отказываясь появляться даже на те домашние приемы, которые устраивала Эрма, и всегда брал тебя с собой.
— Вы так и умрете детьми, — равнодушно замечала Эрма. — Демон и Пифия, жертвы Железного века — я поставлю ваши статуи на площади.
— Валяй, но делай это на свои дивиденды, — так же безразлично парировал Дик.
После окончательного возвращения Дика в Кливленд у тебя постепенно стало появляться все больше свободного времени. Эрма уехала в Европу. Дик запер дом и переехал жить в Клуб охотников за соколами. Большую часть вечеров он проводил в офисе, где обычно с ним бывал и ты, но вскоре он стал находить себе друзей из среды молодых банкиров и бизнесменов, а в этом кругу ты чувствовал себя не очень уютно, хотя тебя всегда приглашали и привечали.
Однажды они задумали устроить вечеринку у Куртни по дороге в Конниаут. Ты собирался поехать, хотя и без особого желания.
— Давай, Билл, поедем, ты должен поехать, — уговаривал тебя Дик. — Это мой первый загул за целых два года. Господи, подумать только, я не имел ни одной девчонки за два года! Думаю, и ты тоже. Едем с нами.
Ваша шумная компания отправилась в путь около полуночи на двух автомобилях Дика и еще четырех других.
В твоей машине оказались два молодых брокера, имена которых стерлись у тебя из памяти, и четыре или пять девушек из шоу «Райт-театра», который ты часто посещал. Ты сидел за рулем, и одна из девушек, коротенькая и пухленькая, уселась рядом и все время повторяла:
— Жаль, что не светит луна.
Когда ваши машины прибыли к Куртни, ворота закрылись, и все заведение было предоставлено в распоряжение вашей компании. Пары, уже определившиеся за время короткой поездки, начали разбредаться только для того, чтобы сразу же собраться в главной гостиной, где был приготовлен длинный узкий стол, полностью сервированный, сверкающий столовым серебром, хрустальными бокалами и украшенный букетами цветов.
