Низкое окно гостиной нашего друга, длинное, с частым свинцовым переплетом, выходило в поросший лишайником старинный дворик колледжа. За дверью под невысокой аркой начиналась каменная лестница с истертыми ступенями. На первом этаже помещались комнаты преподавателя. На верхних этажах жили три студента, их комнаты находились одна над другой. Когда мы подошли, уже смеркалось. Холмс остановился и внимательно посмотрел на окно. Затем приблизился к нему вплотную, встал на цыпочки и, вытянув шею, заглянул в комнату.
— Очевидно, он вошел в дверь. Окно не открывается, только маленькая форточка, — сообщил наш ученый гид.
— Вот как! — отозвался Холмс и, непонятно улыбнувшись, взглянул на нашего спутника. — Что же, если здесь ничего не узнаешь, пойдемте в дом.
Хозяин отпер дверь и провел нас в комнату. Мы остановились на пороге, а Холмс принялся внимательно осматривать ковер.
— К сожалению, никаких следов, — сказал он. — Да, в сухую погоду их не может и быть. Слуга ваш, наверно, уже пришел в себя. Вы говорите, он так и остался в кресле, когда вы уходили? А в каком именно?
— Вон там, у окна.
— Понятно. Возле того столика. Теперь входите и вы. Я окончил осматривать ковер. Примемся теперь за столик. Нетрудно догадаться, что здесь произошло. Кто-то вошел в комнату и стал лист за листом переносить гранки с письменного стола на маленький столик к окну: оттуда он мог следить за двором на случай, если вы появитесь, и таким образом в нужную минуту скрыться.
— Меня он увидеть не мог, — вставил Сомс, — я пришел через калитку.
— Ага, превосходно! Но как бы то ни было, он устроился с гранками возле окна с этой целью. Покажите мне все три полосы. Отпечатков пальцев нет, ни одного! Так, сначала он перенес сюда первую и переписал ее. Сколько на это нужно времени, если сокращать слова? Четверть часа, не меньше. Потом он бросил эту полосу и схватил следующую. Дошел до середины, но тут вернулись вы, и ему пришлось немедленно убираться прочь; он так торопился, что не успел даже положить на место бумаги и уничтожить следы. Когда вы входили с лестницы, вы, случайно не слышали поспешно удаляющихся шагов?
— Как будто нет.
— Итак, неизвестный лихорадочно переписывал у окна гранки, сломал карандаш и вынужден был, как видите, чинить его заново. Это очень интересно, Уотсон. Карандаш был не совсем обычный. Очень толстый, с мягким грифелем, темно-синего цвета снаружи, фамилия фабриканта вытиснена на нем серебряными буквами и оставшаяся часть не длиннее полутора дюймов. Найдите такой точно карандаш, мистер Сомс, и преступник у вас в руках. Если я добавлю, что у него большой и к тому же тупой перочинный нож, то у вас появится еще одна улика.
Мистера Сомса несколько ошеломил этот поток сведений.
— Я понимаю ход ваших мыслей, — сказал он, — но как вы догадались о длине карандаша?..
Холмс протянул ему маленький кусочек дерева с буксами «нн», над которыми облупилась краска.
— Теперь ясно?
— Нет, боюсь, что и теперь не совсем…
— Вижу, что я всегда был несправедлив к вам, Уотсон. Оказывается, не вы один такой. Что означают эти буквы «нн»? Известно, что чаще других встречаются карандаши Иоганна Фабера. Значит, «нн» — это окончание имени фабриканта.
Он наклонил столик так, чтобы на него падал электрический свет.
— Если писать на тонкой бумаге, на полированном дереве останутся следы. Нет, ничего не видно. Теперь письменный стол. Этот комок, очевидно, и есть та темная наподобие глины масса, о которой вы говорили. Формой напоминает полую пирамидку; в глине, как вы и сказали, заметны опилки. Так, так, очень интересно! Теперь порез на столе — кожа, попросту говоря, порвана. Ясно. Начинается с тонкой царапины и кончается дырой с рваными краями. Весьма вам признателен за этот интересный случай, мистер Сомс. Куда ведет эта дверь?
— Ко мне в спальню.
— Вы заходили туда после того, как обнаружили посягательство на экзаменационный текст?
— Нет, я сразу бросился к вам.
— Позвольте мне заглянуть в спальню. Какая милая старомодная комната. Будьте любезны, подождите немного, я осмотрю пол. Нет, ничего интересного. А что это за портьера? Так, за ней висит одежда. Случись кому-нибудь прятаться в этой комнате, он забрался бы сюда: кровать слишком низкая, а гардероб узкий. Здесь, конечно, никого нет?
Холмс взялся за портьеру, и по его слегка напряженной и даже настороженной позе было видно, что он готов к любой неожиданности. Он отдернул портьеру, но там мы не увидели ничего, кроме нескольких костюмов. Холмс обернулся и внезапно наклонился над полом.
— Ну-ка, а это что? — воскликнул он.
На полу лежала точно такая пирамидка темной глины, как и на письменном столе. Холмс на ладони поднес ее к лампе.
— Ваш гость, как видите, оставил следы не только в гостиной, но и в спальне, мистер Сомс.
— Что ему было здесь нужно?
— По-моему, это вполне очевидно. Вы пришли не с той стороны, откуда он вас ждал, и он услыхал ваши шаги, когда вы уже были у самой двери. Что ему оставалось? Он схватил свои вещи и бросился к вам в спальню.
— Господи боже мой, мистер Холмс, значит, все время, пока я разговаривал с Бэннистером, негодяй сидел в спальне, как в ловушке, а мы об этом и не подозревали?
— Похоже, что так.
— Но, возможно, все было иначе, мистер Холмс. Не знаю, обратили ли вы внимание на окно в спальне.
— Мелкие стекла, свинцовый переплет, три рамы, одна на петлях и достаточно велика, чтобы пропустить человека.
— Совершенно верно. А выходит это окно в угол двора, так что со двора одна его часть не видна совсем. Преступник мог залезть в спальню, оставить за шторой следы, пройти оттуда в гостиную и наконец, обнаружив, что дверь не заперта, бежать через нее.
Холмс нетерпеливо покачал головой.
— Давайте рассуждать здраво, — сказал он. — Как я понял из ваших слов, этой лестницей пользуются три студента, и они обычно проходят мимо вашей двери.
— Да, их трое.
— И все они будут держать этот экзамен?
— Да.
— У вас есть причины подозревать кого-то одного больше других?
Сомс ответил не сразу.
— Вопрос весьма щекотливый, — проговорил он. — Не хочется подозревать никого, пока нет доказательств.
— И все-таки у вас есть подозрения. Расскажите их нам, а о доказательствах позабочусь я.
— Тогда я расскажу вам в нескольких словах о всех троих. Сразу надо мной живет Гилкрист, очень способный студент, отличный спортсмен, он играет за колледж в регби и крикет и держит первые места в барьерном беге и прыжках в длину. Вполне достойный молодой человек. Его отец — печальной известности сэр Джейбс Гилкрист — разорился на скачках. Сыну не осталось ни гроша, но это трудолюбивый и прилежный юноша. Он многого добьется.
На третьем этаже живет Даулат Рас, индус. Спокойный, замкнутый, как большинство индусов. Он успешно занимается, хотя греческий — его слабое место. Работает упорно и методично.
На самом верху комната Майлса Мак-Ларена. Когда он принимается за дело всерьез, то добивается исключительных успехов. Это один из самых одаренных наших студентов, но он своенравен, беспутен и лишен всяких принципов. На первом курсе его чуть не исключили за какую-то темную историю с картами. Весь семестр он бездельничал и, должно быть, очень боится этого экзамена.
— Значит, вы подозреваете его?
— Не берусь утверждать. Но из всех троих за него, пожалуй, я поручусь меньше всего.
— Понимаю. А теперь, мистер Сомс, познакомьте нас с Бэннистером.
Слуга был невысокий человек лет пятидесяти, с сильной проседью, бледный, гладко выбритый. Он не совсем еще оправился от неожиданного потрясения, нарушившего мирный ход его жизни. Пухлое лицо его подергивала нервная судорога, руки дрожали.
— Мы пытаемся разобраться в этой неприятной истории, Бэннистер, — обратился к нему хозяин.
— Понимаю, сэр.
— Если не ошибаюсь, вы оставили в двери ключ? — сказал Холмс.
— Да, сэр.
— Не странно ли, что его случилось с вами в тот самый день, когда в комнате были такие важные бумаги.
— Да, сэр, очень неприятно. Но я забывал ключ и раньше.
— Когда вы вошли в комнату?
— Около половины пятого. В это время я обычно подаю мистеру Сомсу чай.
— Сколько вы здесь пробыли?
— Я увидел, что его нет, и сейчас же вышел.
— Вы заглядывали в бумаги на столе?
— Нет, сэр, как, можно.
— Почему вы оставили ключ в двери?
— У меня в руках был поднос. Я хотел потом вернуться за ключом. И забыл.
— В двери есть пружинный замок?
— Нет, сэр.
— Значит, она стояла открытой все время?
— Да, сэр.
— И выйти из комнаты было просто?
— Да, сэр.
— Вы очень разволновались, когда мистер Сомс вернулся и позвал вас?
