Владимир Капитонов - Подранок

Осень выдалась на редкость скорой и пакостной. На календаре ещё не было и середины сентября, а панорама за окном полностью соответствовала последним дням сей поры. Тяжелые, налитые свинцовой синевой тучи, нависающие над самой головой, периодически опорожнялись то дождем, то снежной крупой, а то и градом, величиной с грецкий орех. И даже порывистые, промозглые северные ветра не в состоянии были разорвать эту небесную блокаду. Впрочем, не очень-то и старались. Больше им нравилось шалить на улицах: гнуть в дугу рано облысевшие кроны деревьев, гонять по разбухшей от изобилия влаги земле городской мусор, забираться под утепленные плащи нормальных горожан и загонять в сырые, холодные подвалы ненормальных, то бишь бомжей и прочее отребье. Таковых хватало и здесь, в городе Н, что в средней полосе России.

Стас Громов, по кличке Гром, не относился ни к «нормальным», ни к отребью. Хотя и имел он много больше, чем «нормальный»: шикарную квартиру в центре города, новехонький 730-ый «БМВ», пухлый «лопатник» с неистончаемым запасом «зелени», крутой прикид… Но всё одно, бригадир одной из преступных крупнейших группировок города, насчитывающей не менее 60-ти бритоголовых отморозков с полным боекомплектом под полами спортивно-кожаного гардероба, и контролирующей не только добрую половину экономики города, но ещё и уровни смертности и рождаемости, а также криминальную погоду в доме — к нормальным относиться просто не имел никакого морального права. Имея же всё вышеперечисленное, чисто физически отторгался от того самого отребья. Вот такой вот представитель, неизвестно какого класса новой демократической Росси.

Сегодня этот самый «представитель» пребывал в явном нерасположении духа. Проснувшись в десять утра на траходроме своих апартаментов, недовольно поморщился, созерцая рядом с собой свою же бывшую одноклассницу — сочногрудую Натали. Вот с кем с кем, а с ней-то спать не стоило. Дочь мента, к тому же сорока ещё из тех. Но после драки, как известно, кулаками не машут. «Бухать меньше надо, тогда и на пиздоболок тянуть не будет!» — строго отчитал он себя уже, будучи в ванной и подставляя накаченные мышцы под упругие жгуты воды.

— Ты закончил? — В дверях нарисовалась заспанная физиономия «жрицы любви».

— Дверь закрой! — и не думая скрывать раздражения, во всё горло рявкнул Громов.

— Фу, какой! — Дверь в ванную захлопнулась с обратной стороны.

Минут через пятнадцать они все-таки поменялись местами. К моменту выхода готовой вновь ринуться в сексуальный бой Натахи, Громов, вопреки её ожиданиям, указал на разбросанное по квартире женское бельё:

— Одевайся.

— Не поняла! — обиженно скривила губы девка. — А как же обещанное утром?

— Я сказал, одевайся и вали отсюда! — сдерживая желание зарядить соске по моське, зашипел Гром.

— Раньше ты таким не был, — нехотя одеваясь, бубнила Натаха. — В школе, помнится, любому за меня морду готов был начистить. А теперь что ты, — она надула щёки и стала похожей на атакующую кобру, — кру-утой!

— Заткнись, а! — Металл в голосе Громова не предвещал ничего хорошего. И Натаха, наконец-то, это поняла и, не проронив более ни словечка, оставила одноклассника наедине с початой бутылкой коньяка.

Громов в это утро напиваться не собирался. Алкоголь в данном случае должен был действовать лишь как стимулятор процесса мышления. А поразмышлять было над чем. Нет, не за ночь с этой балаболкой. О ней, вместе с её папашей ментом, Стас уже успел позабыть. Имелись проблемы поважнее. Точнее одна проблема беспредельный наезд Битюга на новый супермаркет, открывшийся на «подшефной» ему, Грому, территории. Битюг не какой-нибудь дикий отморозок, чтобы не ведать, кому дорогу переходит. Он такой же по статусу бандит, как и Гром, местный, и команда под ним ничуть не хуже громовской. Даже в чём-то превосходит. К примеру, даже тем, что с синяками дружеские отношения поддерживает. А урки — это сила, которую глупо сбрасывать со щетов. Что-то нечистое Битюг замышляет. Точка эта только повод. Причина-то гораздо глубже кроется. «…Хотя ещё неизвестно чем этот беспредел закончился, — Стас допил коньяк и по новой наполнил тонкостенный стаканчик. — Хозяйка точки прекрасно знает, кому по праву принадлежит и запросто самозванца на хер отослать может. Должна…» Но Громов привык доверять своей интуиции даже больше чем здравому смыслу. А она шептала в оба его уха, что что-то ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ вот-вот должно случиться.

Размышления прервала заливистая трель мобильного телефона. «Чалый!» блеснула догадка, и полностью оправдалась. Лишь Гром поднес трубу к уху, как его барабанные перепонки едва не разорвались от зычного баса правой руки бригадира:

— Привет, братуха!

— Ты чего разорался? — сморщился как от лимона бригадный. — Возьми на полтона ниже, и по существу. Желательно.

— Стас, базар не для трубы, — резко перешёл на шёпот Чалый. — Срочно встретиться надо.

— Через час на площади! — отрывисто бросил Громов и прервал связь.

Вообще-то, можно было и не встречаться с помощником, ибо по одному только загадочному тону Чалого уже стало яснее некуда об исходе вчерашней стрелки людей Громова с хозяйкой маркета — магазинчик, вне всякого сомнения, отъехал под битюговское крыло. «Ну что ж, — ухмыльнулся Гром, запуская движок своей «бэхи». — Кто к нам с мечом — тому мы по оралу!»

Чалый, 22-ух летний колобкообразный «метр с кепкой» с вечно отекшим лицом и иссиня-чёрными кругами под глубоко засаженными в бритый шишковатый череп глазками-бусинками, выкатился на своих коротких ножках из салона своей «ауди», припаркованной неподалёку от гранитного монумента Великому Вождю Революции, навстречу бригадирской «телеге». Стас не переставал удивляться ошибке Природы ну за что она этого колобочка — кривоножку наградила голосом оперного певца. Чалому больше подошёл бы сиплый да тоненький голосок, а нет — трубит, как дикий слон. Не успел в машину сесть, как от его баса в ней едва все стёкла не посыпались:

— Вот чё, братан!..

— Ты можешь не орать? — умоляюще взглянул на Чалого Громов.

— Да у меня голос такой, — заметно обиделся Чалый, но громкость убавил. — В общем, — много тише, но всё с тем же прослеживающимся беспокойством продолжал он, — Битюг оборзел конкретно. Директриса маркета этого гашенного на крышу битюговской братвы подписалась, а меня с моими братками попросту на хер отослала. Вот такие дела, бригадир, — с глубокой тоской закончил он.

— Да я уже понял. — Громов закурил сигарету и как-то отрешённо уставился в одну точку на лобовом стекле.

— Бригадир, решать надо чё-то, — оборвал затянувшуюся паузу Чалый.

— Есть соображения? — не отрывая глаз от точки, осведомился Стас.

— Ну, стрелку забить. По понятиям разобраться, — полностью уверенный в своей правоте предложил помощник.

Нет! Бригадного такой расклад не устраивал! Неожиданно забурлил в нём адреналин, и переполненная гормоном кровь ударила в голову.

— Не-ет, братишка! — Хищно суженные глаза бандита, словно лазерным лучом прожгли Чалого насквозь. — Битюг борзанул, и мы борзотой ответим! Собирай своих бойцов и погуляй на его территории!

— Слышь, Стас, это по беспределу, получается, — попробовал отбрыкаться помощник. Не очень-то горел он желанием покуражиться на чужих владениях. Одно дело на стрелке от своего бригадного по правую его руку стоять, и совсем другое — самому рамес беспредельно развести.

— Чалый, ты случаем не оглох? — Помощнику показалось вдруг, что беседует он сейчас не с бригадиром своим, а с самим дьяволом с Преисподни. Уж больно глаза его, краснотой затянутые, схожести с нечистью придавали.

— Не-е, — только и смог проблеять перетрухавший помощник.

— Тогда почему ты ещё здесь? Вали! О готовности сбросишь мне на трубу.

Помощника словно сквозняком выдуло. А Стас почувствовал неимоверное облегчение. Да, именно так расплачиваются за наглость — наглючим беспределом. И никак иначе! Но душевное состояние несколько омрачало чисто физическое — голод. Не прислушаться к органу, взывающему к помощи, было бы просто кощунственно. Прислушался и газанул прямиком к ресторану «Золотое Руно», в котором имел обыкновение быть частым гостем.

— Рад приветствовать! — Хозяин заведения, пожилой еврей с вываливающимся из-под жилетки пивным брюхом, двойным подбородком и насаленной прической вроде бы по-дружески, но в то же самое время с опаской похлопал бандита по плечу. Что кушать будем?

— Давай на своё усмотрение. — Стас брезгливо убрал его руку со своего плеча. — И пошустрее. Жрать хочется, едва копыта не отбрыкиваю.

Абрам Антонович не заставил себя долго ждать. На спецсервированном столике для очень уважаемых гостей в мгновение ока появился наваристый борщ, цыплёнок табака и много чего вкусного. Яства вкупе с парой кружек отличного немецкого пива внесли умиротворение в бунтующий желудок бригадира. Расплатившись, Громов вышел из ресторана, поёжился от пронизывающего ветра и промозглой измороси и, втянув голову в воротник куртки, попрыгал через пузырящиеся лужи к припаркованной на стоянке «бэхе». Волна гнева едва не захлестнула его с самой головой, едва он по привычке вставил ключ в замочную скважину водительской дверцы. Мог бы этого и не делать, ибо машина была открыта. Точнее бомбанута неизвестными тати и, причём самым нехитрым способом с помощью стеклореза отверстие напротив «пимпочки» замка, двумя пальчиками потянули её вверх и… Милости просим!