Игорь Тихорский - Ангел Бездны

Панкратов приехал в редакцию после бессонной ночи, проведенной в редакционном автобусе марки «форд». Вместе с сотрудником частного сыскного агентства «Минотавр» Славой Батоговым они ждали появления двух руководителей бандитской группировки на конспиративной квартире, установленной Батоговым пару дней тому назад. Алексей Панкратов давно уже собирал материал для статьи по этой группировке, пользуясь помощью знакомых оперов и частных сыскарей, по данным которых в группировку входили, помимо обычных головорезов, несколько сотрудников милиции и государственных чиновников довольно высокого ранга. Бандиты должны были приехать на совещание с руководителями четырех фирм, контролируемых группировкой.

Фирмачи прибыли вечером, всю ночь окна квартиры были ярко освещены, но ожидаемые гости так и не появились. Утром фирмачи, сопровождаемые своими телохранителями, стали разъезжаться.

Слава Батогов поехал докладывать начальству, а Панкратов решил заехать в редакцию, узнать — не было ли ночных «странных» звонков, не приносил ли кто подметных писем. У него было подозрение, что об их ночной экскурсии бандитам стало известно, и, следовательно, надо было ждать ответной реакции.

В комнатах редакции было тихо и пусто. Сотрудники еще не собрались. Алексей прослушал кассету автоответчика, перебрал почту и, не обнаружив ничего для себя интересного, собрался ехать домой отсыпаться, но по профессиональной привычке решил еще просмотреть утренние сообщения информационных агентств.

Содержание первой же телеграммы заставило его встряхнуться. Сонливость исчезла, Панкратов бросился к телефону, набрал по междугородному номер РУВД города Межинска. Ответил дежурный.

Панкратов представился, назвал свою газету, попросил уточнить имена погибших при взрыве поезда № 326, который случился вчера вечером. Дежурный долго отнекивался, ссылался на запрет начальства давать информацию корреспондентам и только после заверения Алексея, что интерес его носит сугубо личный характер, поскольку в этом поезде должен был ехать его родной брат, дежурный решился и сказал, что погибли трое охранников багажного вагона, четвертый доставлен в больницу в тяжелом состоянии.

Сердце у Алексея замерло.

— Имена и фамилии погибших знаете? — спросил он после паузы.

— Знаем, конечно, только вам-то зачем? Брат ведь ехал в обычном вагоне, пассажирском. А погибли люди в багажном, — снова стал крутить дежурный.

— Он должен был сопровождать груз. Назовите, пожалуйста, имена.

— Ну… тот, что в больнице… Его имя Олег, отчество Евгеньевич, а фамилия Владимиров…

— А трое других?

— Не он, значит, в больнице? — рассудил дежурный и назвал быстро, будто боялся, что его перебьют: — Николаев, Панкратов и Семенов.

— Панкратов Сергей Павлович? — спросил Панкратов, сердце у которого замерло. Он знал уже, что ответ будет утвердительный.

— Так точно, Сергей Павлович, — отозвался дежурный и помолчал, думая, что его спросят еще о чем-нибудь. Потом тихо положил трубку.

«Серега погиб! Как же это? Мы с ним только вчера разговаривали. Утром Сергей был жив и здоров. Планировал в отпуск поехать в мае, поохотиться. И вот…»

Алексей и Сергей Панкратовы с детства были «не разлей вода», росли без отца, в интернате, потому что у матери не хватало средств на воспитание сыновей.

Алексей с малых лет заменял Сережке и отца, и мать. Был его покровителем, защитником и воспитателем. Вместе они пошли в ПТУ — Сергей после восьмого класса, Алексей, решивший ради младшего не заканчивать десятилетку, после девятого, потом вместе служили в армии, и только после дембеля пути их разошлись. Поскольку ПТУ вместе с профессиональным давало и среднее образование, оба брата решили поступать в университет. Только Алексей Панкратов на филологический факультет, а Сергей на юридический.

Алексей после окончания стал журналистом, Сергей работал опером, но уволился из органов, потому что, по его собственному признанию, надоела переформировка, реорганизация, утряска и вообще весь бардак первых «младенческих» лет демократии.

Некоторое время Сергей был сыщиком частного сыскного агентства, потом, соблазнившись большими деньгами, перешел в ЭМЕСК-банк охранником.

Алексей знал из телефонного разговора накануне, что брат отправляется в служебную командировку, но подробностей Сергей, естественно, сообщать не стал. Назвал только номер поезда, каким едет.

Алексей предполагал, что командировка связана с сопровождением какого-то ценного груза, скорее всего денег, раз речь шла о банке.

И вот — взрыв, гибель Сережки.

Алексей едва дождался редактора. Пошел за ним в кабинет, сказал, что срочно должен ехать в Межинск, неподалеку от которого во взорванном поезде погиб брат.

— Статья готова? — спросил редактор.

— Я передам все материалы Боре Сергееву, он закончит, — заспешил Панкратов. — Там уже немного осталось. А мне нужно в Межинск. Во-первых, я должен знать, как погиб Сергей, что там произошло. Во-вторых, и это самое главное, нужно перевезти тело в Питер, похоронить по-человечески.

— Что касается расследования, думаю, там и без тебя сыскарей хватает. Профессионалов! А съездить, конечно, нужно. Поезжай, деньгами мы тебе поможем. Сделай все как положено.

Панкратов выскочил из кабинета шефа и стал искать подробности о взрыве в сообщениях других информационных агентств. Писали, что взрыв произошел в самом вагоне, что по данным «из конфиденциальных источников» охранники сопровождали крупную сумму денег, принадлежавшую ЭМЕСК-банку. Все это Панкратов уже знал. Он позвонил Славе Батогову, того в конторе не было; поехал домой спать.

Алексей поднял его телефонным звонком, рассказал о случившемся, попросил добыть более подробную информацию.

Батогов ради старой дружбы согласился и через полчаса перезвонил, сказал, что перевозились десять миллионов долларов в стодолларовых купюрах в один из филиалов ЭМЕСК-банка.

Предположительно взрыв произошел по неосторожности кого-то из охранников, и вся «посылка» погибла. «Сгорели зеленые», — заключил Слава.

Алексей сказал, что сегодня же выезжает в Межинск, и предложил Славе поехать вместе. Батогов засомневался, но пообещал переговорить с начальством.

Вечером Слава сообщил Панкратову, что банк поручил его агентству провести самостоятельное расследование, и Батогов по этому случаю командирован в Межинск. Договорились встретиться на вокзале за пятнадцать минут до отправления поезда.

В дороге Батогов пару часов поспал. Панкратову не спалось, он ворочался, мучился, что не смог уберечь младшего брата, хотя и понимал, что в данном случае ничего не мог сделать. В четыре утра Алексей растолкал Батогова. Они вышли на платформу, прошли в здание крохотного вокзальчика города Межинска. В зале ожидания нашли вход в дежурную часть милиции, узнали, как попасть в гостиницу, спросили, что слышно об охраннике, оставшемся в живых. Из уважения к Питеру местные блюстители порядка позвонили в больницу, где им ответили, что состояние по-прежнему тяжелое, связались по рации с патрульным «уазиком», попросили отвезти приезжих в гостиницу. «Уазик» появился минут через пять. Их усадили в фургончик, благо задержанных там на этот час не было, и доставили к гостинице с гордым названием «Москва».

Они получили по одноместному номеру рядом, разобрали нехитрый скарб и умылись. Потом Слава зашел к Панкратову, и они перекусили захваченными с собой из города бутербродами.

Время подошло к шести утра, приятели решили первым делом явиться в местный РУВД, где, естественно, никого, кроме дежурного, не застали. Батогов деликатно выпроводил Лешу в коридор, решив поговорить с дежурным как профессионал с профессионалом с глазу на глаз.

Панкратов вышел на крылечко, присел на ступеньки, закурил и стал грустить, вспоминая их совместное с Сережкой детство, жизнь в интернате, учебу в ПТУ. Он понимал, что придется ехать в морг, опознавать тело, заниматься похоронами, но думать об этом не хотелось. О Сергее лучше вспоминалось как о живом.

Вышел Батогов, сказал, что подробности расскажет по дороге, а сейчас надо ехать в морг и потом в штаб, организованный для расследования ЧП.

Начальнику Межинского РУОП Акимову