Роберт Крейс - Правило двух минут

Марченко и Парсонс шестнадцать минут кружили возле банка — сказывалось действие амфетаминов — и переругивались из-за синей краски «металлик», окончательно обмозговывая свой план. Марченко верил, что содержимое фирменного тюбика «Крилон» непременно окажется полезным в банке, придаст им яростный, безумный вид, ведь ярко-синий — это боевая раскраска; Парсонс вяло отмахивался, наслаждаясь музыкой наркотических сфер, словно отделенный от мира невидимой оболочкой.

Внезапно Марченко хлопнул ладонью по приборной доске, его широкое украинское лицо перекосилось и покраснело. Парсонс понял, что пора.

— Уделаем эту сучку! — пронзительно завопил Марченко.

Парсонс передернул затвор винтовки М-4, пока Марченко заводил угнанную «короллу» на стоянку. Парсонс предусмотрительно не прикасался пальцем к курку. Нельзя было открывать огонь до приказа Марченко, поскольку именно он командовал их маленькой операцией. Парсонса это вполне устраивало, ведь Марченко сделал их обоих миллионерами.

Они заехали на стоянку в семь минут четвертого пополудни и припарковались у входа в здание. По уже двенадцать раз отработанной схеме они нацепили черные вязаные лыжные маски, лихо стукнулись затянутыми в перчатки кулаками, словно поддерживая esprit de corps,[1] и в унисон — как и было задумано — заорали:

— Уделаем эту сучку!

Они выскочили из машины, похожие на черных медведей. Одеты они были одинаково: черные комбинезоны, ботинки, перчатки и маски; бронежилеты, увешанные тяжелой амуницией, топорщились от запасных обойм для винтовок, отчего и так грузные фигуры казались совершенно круглыми. В руках Парсонс держал большую нейлоновую сумку для денег.

В самый разгар яркого, солнечного дня Марченко и Парсонс, заметные, как две мухи в кувшине с молоком, неторопливо вошли в банк — два борца международной федерации рестлинга, небрежно вступающие на ринг.

Парсонсу никогда не приходило в голову, что полиция может явиться и схватить их. Первые пару раз он нервничал, но сегодня было их тринадцатое вооруженное ограбление. Оказалось, что брать банки — самый простой способ добычи денег: клерки сами как миленькие выкладывали наличные, а охрана давно стала мифом. Банки предпочитали больше не нанимать полицейских, поскольку им приходилось слишком много платить. Заходи и бери все, что угодно.

В дверях они столкнулись с женщиной в деловом костюме. Увидев черную экипировку коммандос и винтовки, она поспешила развернуться, но Марченко впечатал ладонь ей в лицо, сделал подсечку и швырнул женщину на пол.

— Это ограбление, вашу мать! Теперь мы хозяева в этом сраном банке! — закричал он, поднимая винтовку.

Настал черед Парсонса: вертикально задрав ствол, он выпустил две устрашающие очереди. С подвесного потолка посыпалась плитка, три ряда ламп попросту взорвались. Шрапнель рикошетящих осколков со свистом разлетелась по всему помещению. Пустые гильзы падали на пол, позвякивая, как серебряная посуда на лихой гулянке. Грохот пальбы в замкнутом пространстве был таким оглушительным, что Парсонс даже не услышал, как завизжали кассирши.

Тринадцатое ограбление банка официально началось. Пошел отсчет времени.

Стоявшая третьей в очереди Линн Фелпс, поначалу, как и все, обескураженная стрельбой, бросилась на пол. Повалив вслед за собой оказавшуюся рядом женщину, Линн засекла время. Ее электронные «Сейко» показывали девять, да, именно девять минут четвертого. Три часа девять минут. Наступал критический момент.

Безвкусно одетая и страдающая ожирением шестидесятидвухлетняя миссис Фелпс была отставным помощником шерифа из Риверсайда, штат Калифорния. Она переехала в Калвер-Сити вместе с новым мужем, вышедшим на пенсию офицером полиции Лос-Анджелеса Стивеном Эрлом Фелпсом. Клиенткой этого банка она стала всего восемь дней назад. Оружие она с собой не носила, хотя, даже будь у нее пистолет, достать его все равно бы не получилось. Линн Фелпс понимала, что ворвавшиеся в банк подонки действуют глупо — слишком много времени тратят на пустое бряцание оружием и сквернословят, вместо того чтобы приступить к своим непосредственным обязанностям, то есть к ограблению. Профессионалы моментально схватили бы управляющего и заставили бы кассирш вывалить в подставленную сумку всю полученную за день валюту. Профессионалы знают, что скорость — это жизнь. А нынешние ребята явно были любителями. Хуже того — вооруженными до зубов любителями. Профессионалы сами хотят выбраться живыми, а любители могут вас и прикончить.

Линн Фелпс снова взглянула на часы. Десять минут четвертого. Прошла целая минута, а эти недоумки все еще размахивают винтовками. Любители, что тут скажешь.

Марченко толкнул на стойку, заваленную бланками, какого-то латиноса. Мужчина был низкорослый, смуглый и темноволосый, в мешковатом комбинезоне, заляпанном пылью и белой краской. Руки тоже вымазаны чем-то белым. Парсонс подумал, что, прежде чем прийти в банк, парень, наверное, штукатурил стену. Бедный придурок и на английском-то, скорее всего, не говорил, но времени на урок иностранного языка не оставалось.

— А ну ложись на пол, вонючая задница! — рявкнул Марченко, одновременно ударяя парня прикладом.

У того чуть не раскололся череп, и он тяжело осел, цепляясь за стойку. Марченко ударил еще раз и повалил его на пол.

Грабитель резко развернулся.

— Всем лежать! — проорал он, выпучив глаза так, что они чуть не вылезли из прорезей маски. — Любой, кто станет нам мешать, пусть заранее попрощается со своей задницей. Иди сюда, ты, жирная корова!

У Парсонса работа была простая. Он зорко наблюдал за лежащей на полу публикой и следил за входной дверью. Зайди в банк новые клиенты, он бы под дулом винтовки заставил их опуститься на пол. Если бы появился коп, он бы в два счета уложил придурка. Это эффектно охлаждало пыл желающих погеройствовать. Он принялся потрошить кассирш, пока Марченко ходил за ключом.

Банки держат наличность в двух местах — в кассах и специальном хранилище. Ключ от хранилища, как правило, у управляющего.

Пока Марченко держал под прицелом лежащих, Парсонс одним движением расстегнул нейлоновую сумку и обернулся к кассиршам. Милая сердцу картина: четыре молодые девушки откуда-то с Ближнего Востока плюс дама постарше, сидящая за столом чуть позади, — наверное, она-то и есть управляющая банком. И последняя, вероятно заведующая ссудной кассой или помощница управляющей, расположилась за одним из двух столов в зале.

Парсонс яростно зарычал, подражая Марченко, и потряс винтовкой. Надо было до смерти запугать этих цыпочек.

— Отойти от прилавка! Назад, я сказал, черт побери! Подъем, сучки драные! Я сказал, встать!

Одна из кассирш, рыдая в голос, в отчаянии упала на колени. Парсонс перегнулся через стойку и ткнул в нее дулом.

— Вставай, дура!

За его спиной Марченко вытряхнул из-за стола администратора и заорал: «Где управляющий?!»

— У кого ключ? Кто тут, мать вашу, управляющий? Я тебе глаз на жопу натяну, ясно?

Женщина, сидевшая в отдалении, встала из-за стола, тем самым давая понять, что они ищут именно ее. Подняв руки с открытыми ладонями, она медленно двинулась вперед.

— Можете забрать деньги. Мы не будем вам мешать.

Марченко оттолкнул администратора и шагнул ей навстречу. Пока он занимался своим делом, Парсонс приказал кассиршам подойти к аппаратам и предупредил, чтобы они не пытались нащупать под стойкой кнопки сигнализации. Велел им выложить всю наличность и, пока не поздно, выбросить проклятые пакетики с краской. Держа в правой руке винтовку, а в левой — сумку, он скомандовал кассиршам складывать деньги. Женщины подчинились. У всех четырех дрожали руки. При виде их страха у Парсонса встал.

Самая большая проблема возникла с той дурой на полу. Она то ли не хотела, то ли не могла подняться. Может, ноги не слушались ее, а может, она даже не слышала приказа Парсонса. Его отчетливо потянуло перемахнуть через стойку и хорошенько задать ей, этой глупой маленькой сучке, но тут сидевшая рядом сотрудница предложила забрать деньги из ее кассы.

— Давай, — сказал Парсонс. — Подойди и отдай мне деньги.

Пока добровольная помощница складывала наличные в сумку, в банк вошел коротко стриженный седой мужчина с обветренным лицом. Парсонс заметил его только потому, что одна из кассирш слишком явно скосила глаза в сторону двери. Когда Парсонс бросил взгляд через плечо, мужчина уже развернулся, собираясь уходить.

Винтовка, словно обладая собственной волей, дернулась, и воздух прорезали три короткие очереди. Кассирши дружно взвизгнули, когда мужчина взмахнул руками и упал. Парсонс действовал не раздумывая. Он оглядел лежащих людей — убедиться, что никто не собирается вставать, — и обернулся к служащим.