Петра Хаммесфар
«Могильщик кукол»
Якоб Шлёссер, 1932 г.р., фермер, после переезда в новую усадьбу в марте 1991 года — кладовщик в магазине строительных товаров Вильмрода.
Труда Шлёссер, 1936 г.р., мать Бена.
Анита Шлёссер, 1963 г.р., после сдачи экзамена на аттестат зрелости уехала из деревни. В настоящее время проживает в Кельне. По образованию юрист, имеет степень доктора наук.
Бэрбель Шлёссер, 1967 г.р., замужем за Уве фон Бургом, живет в усадьбе родителей мужа.
Беньямин (или просто — Бен) Шлёссер, 1973 г. р.
Таня Шлёссер, 1982 г.р., живет в семье Лесслеров.
Пауль Лесслер, 1931 г.р., фермер, друг Якоба.
Антония Лесслер, урожденная Северино, 1951 г. р., итальянка, с 1969 года замужем за Паулем.
Андреас Лесслер, 1969 г.р., женат на Сабине Вильмрод.
Ахим Лесслер, 1971 г. р., наследник родительского поместья.
Аннета Лесслер, 1975 г.р., работает в аптеке дяди, Эриха Йенсена, дружит с Альбертом Крессманном.
Бритта Лесслер, 1982 г. р., подруга, почти сестра Тани Шлёссер.
Эрих Йенсен, 1947 г.р., аптекарь, член СДПГ, член городского совета Лоберга.
Мария Йенсен, урожденная Лесслер, 1952 г.р., сестра Пауля Лесслера, в молодости была объектом вожделения большинства местных мужчин.
Марлена Йенсен, 1978 г.р., бесследно пропала летом 1995 года.
Хайнц Люкка, 1928 г.р., адвокат, имеет офис в Лоберге, член ХДС, член городского совета Лоберга. Его бунгало находится за границами деревни. Мария Лесслер была его большой любовью. Он лучший друг Бена, помог Якобу устроиться на работу в магазин строительных товаров Вильмрода.
Тони фон Бург, 1934 г.р., фермер.
Хайдемари, старшая сестра Тони, после того как Пауль Лесслер разорвал помолвку, ушла в монастырь.
Криста, младшая сестра Тони, душевнобольная, погибла во время нацистского режима.
Илла фон Бург, 1935 г.р., подруга Труды Шлёссер.
Уве фон Бург, 1965 г.р., наследник Тони, женат на Бэрбель Шлёссер.
Винфред фон Бург, 1968 г.р., дочь Тони фон Бурга, умерла.
Рихард Крессманн, 1940 г.р., фермер, владеет 1500 моргенами земли, злоупотребляет алкоголем. По слухам, именно он на дороге к школе задавил дочь Тони и Иллы фон Бург.
Тея Крессманн (урожденная Альсен), 1949 г.р.
Вильгельм Альсен, отец Теи, во время нацистского режима был старостой деревни, еврейские семьи Штернов и Гольдхаймов отправил на смерть, как и маленькую Кристу фон Бург.
Альберт Крессманн, ровесник Бена, наследник поместья, дружит с Аннетой Лесслер, хотя ему больше нравится кузина Аннеты Марлена Йенсен.
Игорь, русский военнопленный, присланный на хозяйственные работы, после войны остался в усадьбе Крессманна.
Бруно Клой, 1951 г.р., фермер, не пропускает ни одной потасовки, имеет двух внебрачных детей. Для своей большой любви Марии Лесслер оказался недостаточно хорош. Брат ее Пауль был категорически против отношений Марии с Бруно. В 1977 году под давлением отца Бруно женился.
Рената Клой, так же как Труда Шлёссер и Антония Лесслер, родом из Лоберга.
Дитер Клой, 1977 г. р., очень интересуется Марленой Йенсен.
Хайко Клой, 1980 г.р.
Отто и Хильда Петцхольд, прежние соседи Якоба и Труды по Бахштрассе. Хильда обожает кошек.
Рюттгерс, сестры, управляют отцовским кафе, обе не замужем, их брат погиб во время войны.
Сибилла Фассбендер, кузина сестер Рюттгерс, в молодые годы ухаживала за душевнобольной Кристой фон Бург, любит Бена, как родного сына.
Герта Франкен, 1891 г. р., была соседкой Якоба и Труды Шлёссер по Бахштрассе, вдовствовала со времен Первой мировой войны, первая сплетница деревни.
Вернер Рупольд, владелец трактира, перед началом войны обручился с Эдит Штерн и вплоть до 1981 года не переставал ждать невесту. После смерти Вернера трактир перешел к Вольфгангу, его двоюродному брату.
Алтея Белаши, молодая артистка, бесследно исчезла в 1980 году.
Урсула Мон, душевнобольная девушка, жила с родителями, снимавшими квартиру на Лерхенвек в многоквартирном доме, принадлежащем Тони фон Бургу, в 1987 году была тяжело ранена.
Свенья Краль, семнадцатилетняя девушка из Лоберга, бесследно исчезла в июле 1995 года.
Эдит Штерн, 22 года, приехала из США с намерением выяснить судьбу двоюродной бабушки, в честь которой была названа, бесследно исчезла.
Николь Ребах, свидетельница.
Бригитта Халингер, главный комиссар уголовной полиции, рассказчик этой истории.
С того страшного лета, унесшего пять человеческих жизней, прошло уже немало времени, и подробности случившегося стали забываться. Тогда же было много разговоров, еще больше споров, ссор и весьма убедительных взаимных обвинений. Старая вражда разгоралась с новой силой, многолетняя дружба сгорала, превращаясь в золу. Каждый в деревне что-то знал; люди, молчавшие до сих пор, начинали без умолку болтать — тогда, когда уже ничего нельзя было изменить.
Я переговорила со всеми, кто еще мог говорить. Я выслушала их объяснения, комментарии, оправдания и отговорки. Я поняла их ошибки и разобралась в том, что ввело их в заблуждение.
Это было непросто. Не всегда имелись свидетели. И все-таки я уверена, что все складывалось именно так, как я собираюсь описать.
Обо мне самой много говорить не стоит. Мне в этой истории досталась второстепенная роль следователя. Меня зовут Бригитта Халингер. Я замужем, у меня семнадцатилетний сын. Летом 95-го года мне исполнилось сорок три. Впрочем, это касается только меня и к данному делу не относится.
Я сочувствую Труде Шлёссер. Даже если я не могу одобрить ее поведение, осуждать ее я не вправе.
Ведь только ее беспощадная откровенность дала возможность раскрыть дело и предать огласке эту историю. Надеюсь, что, рассказав ее, мне удастся и самой преодолеть ужас, до сих пор время от времени охватывающий меня.
В тяжелых сновидениях я до сих пор сопровождаю Бена в его ночных блужданиях. Скрываясь, я лежу в густом кустарнике, глядя в его бинокль, и с нетерпением жду появления молодых девушек. Я заглядываю ему через плечо, когда он выбирает место, куда воткнуть лопату. Затем просыпаюсь в холодном поту и спрашиваю себя, что бы я подумала о нем, если бы встретила его в страшные ночи того лета на какой-нибудь пустынной проселочной дороге.
Тем летом ему было двадцать два. Огромный парень, массивный и грузный, с мягким взглядом и разумом двухлетнего ребенка. На груди у него болтается бинокль, на ремне складная лопатка, а в руке нож. Испугалась бы я его? Или подумала, что двухлетние дети совершенно безобидны, ну разве что изредка ломают игрушки.
Тот факт, что кукол он рвал на части, был общеизвестен. Также обитатели деревни знали, что он ночами постоянно слоняется по округе.
С давних пор некоторые односельчане воротили носы и ворчали: «Это позор, позволять ему свободно бегать по окрестностям».
Однако лишь немногие видели в нем опасность. Вероятно, в большом городе и вовсе никто бы не обращал на него внимания, там по улицам бродит великое множество странных личностей. В деревне же каждый с подозрением поглядывает на соседа…
В деревне свои законы. Люди здесь крайне неохотно выставляют что-либо напоказ. Каждый знает, что за сор сосед заметает под ковер, и нередко сам помогает ему в этом деле. Затем похлопает его по плечу и скажет: «И забудем об этом!»
Но Бену нельзя было так сказать. Он бы просто не понял.
И его никто не понимал. В итоге взаимное непонимание и длинная вереница недоразумений привели к тому, что летом 95-го года он стал могильщиком кукол.
С того момента, как в 19.00 отец Марлены Йенсен вышел из дома, она прожила еще около семи часов.
Аптекарь Эрих Йенсен состоял в партии СДПГ и заседал в городском совете Лоберга. В ту субботу он собирался убедить своих коллег в том, чтобы на следующем заседании совета они проголосовали за его предложение.
Речь шла о соглашении с обоими таксопарками города. Эрих Йенсен хотел договориться с ними о льготных ценах на такси для деревенской молодежи. Дело в том, что последний автобус из деревни в Лоберг отправлялся в начале шестого, обратно не шел ни один. Для молодежи в деревне не было абсолютно никаких развлечений. Лоберг тоже предлагал не ахти какой выбор: итальянское кафе-мороженое, кино и дискотека «da саро». Тем не менее каждый вечер в субботу почти в полном составе молодые люди из деревни отправлялись туда.
