Тору Миёси - По законам железных людей

Когда я нагрянул к брату Йоко — Игата Такити, скажу прямо, видок у меня был — хуже некуда. Вообще–то, часы после ночного дежурства — не лучшее время для визитов.

Фирма «Кавакита согё» находится в районе Адзабу [1] и занимает в новострое три комнаты на пятом этаже. Президентом у них Кавакита Какудзиро, младший брат известного политика Кавакита Канъитиро, но фактически делами руководит, по словам Йоко, управляющий фирмой — ее родной братец.

Сотрудница внесла на подносе чай и вышла, оставив нас вдвоем. Держа в руке мою визитную карточку, Такити уставился на меня. Он старше сестры на десять лет, следовательно ему тридцать шесть, хотя я тут дал бы все сорок с гаком. Трудно поверить, что в их жилах течет одна кровь. Йоко хорошенькая, а этот вполне бы сгодился на роль телевизионного злодея.

— Слыхал я про тебя от Йоко, — наконец он выдавил из себя.

— Благодарю вас.

— Ты что же, в самом деле писака?

Если он думал таким способом поставить меня сразу на место, зря старался.

— Вас плохо информировали. Я газетчик, репортер, но совсем не то самое, что вы назвали.

— Один черт.

— Кому как.

— Ладно тебе, не заводись.

— А я и не завожусь.

Узнав, что мне двадцать восемь лет, Такити изобразил на лице некое подобие улыбки (молодой, мол!) и даже чуток помягчал. Он отложил в сторону мою визитку, выбрал из коробки сигару, сунул ее в рот и лишь затем обрезал кончик и прикурил от заграничной зажигалки. Да, это был еще тот знаток и курильщик сигар.

— Будешь? — пододвинул он ко мне коробку. Я предпочел собственную сигарету и свое незамысловатое кресало.

— Ну, и с чем же ты ко мне? — пыхнул он сигарой. Чудный аромат. Для того, кто нюхает, не играет роли, кто курит и как курит, от хорошего табака всегда дух что надо.

Только я было собрался с мыслями, как зазвонил телефон. Такити взял трубку. Невольно я оказался свидетелем разговора.

— Что-о?.. Это мнение самого губернатора? Тогда другое дело… Я лично свяжусь с министром и все переиграю — так и передайте… Думаю, сэнсэя [2] напрягать не стоит. Но если они пойдут на все, я буду вынужден поставить его в известность…

Ничего себе фразочки! Положив трубку, Такити задумался, а потом вдруг спросил:

— Кстати, ты в каком отделе?

Я думал, что он умеет читать. На визитной карточке, кажется, про меня все написано.

— Я работаю в отделе социальной жизни.

— Ах, да… А не знаешь ли ты случаем Вакидзака–сан [3]?

Я ответил, что у нас такого нет, но фамилия мне знакома, в отделе экономики, если не изменяет память… а, собственно, что его интересует и т. д. Такити как–то сразу помрачнел. Получилось, что я, не желая того, как бы сунул нос куда яе следует.

— Ладно об этом, — оборвал он меня, — лучше скажи, что там у тебя с Йоко?

— Мы хотим быть вместе. Я знаю, что вы против.

— Но тебя это не остановит, не так ли? Напрасно. По закону вы оба совершеннолетние. Но это по закону. А есть жизнь. Йоко — моя младшая сестра.

— Потому я и пришел к вам.

— Брось заливать! Не знаю, что у тебя на уме, только ты меня явно недооцениваешь. А ведь я многое могу. Между прочим, как тебе эта вещица? — он показал на картину, висящую на стене. Что–то из французских импрессионистов. Копия или подделка — я не специалист в живописи. Будь это подлинник, он потянул бы на сотни миллионов иен. — Ха–ха, недурно!.. Еще как недурно. Подарок очень большого человека. В благодарность за услуги. Не вздумай трепаться своим дружкам писакам. — И сам забудь! — Он важничал передо мной, будто я пришел для описания его подвигов. — Я это к тому, что тот большой человек приятель твоего президента. Они живут в том мире, куда таких, как ты, не пускают. «Песенные вечеринки», игра в гольф…

— В песенках я не смыслю, это верно, но клюшка для гольфа мне знакома.

— Ого!.. Куда мы идем… уже писаки играют в гольф. Это ж надо! Ты и в клуб захаживаешь?

— Уже нет Но было дело.

— Тогда проще. Может быть, ты и поймешь что к чему. Твой президент, как я знаю, собирается стать членом самого престижного гольф–клуба. Его хозяин, кстати… бывший владелец этой картины Усек что к чему? В твоем положении я не стал бы артачиться. Можно в два счета очутиться в каком- нибудь захудалом корпункте далеко от Токио, — в его голосе зазвучал металл. — Ну как, попробуем?

— Пробуйте, — как можно спокойней ответил я, хотя меня всего колотило от возмущения. — Мы с Йоко решили окончательно.

— Не будет этого! Слышать не хочу. Заруби себе на носу.

На улице была несусветная жара. В ближайшей забегаловке я махом выпил стакан холодной воды и заказал кофе и сандвич. Такити не джентльмен, но я и не ждал другого. Как ни странно, зла на него я не держал. Каждый заботу о ближнем своем проявляет как может. Кто я для него? Негодяй и похититель его сестры. В последнем — он недалек от правды.

Вернувшись домой, я принял душ, обмотал бедра полотенцем и стал названивать Йоко. Она работает дизайнером в строительной конторе в районе Канда. На месте ее не оказалось и я, назвав себя, попросил передать ей о моем звонке.

Быт мой совсем неустроенный. Нет времени сходить в химчистку. Не доходят руки забрать из прачечной белье. Лежа на постели и глядя в потолок, я размышлял о том и о сем н ее заметил, как провалился в сон.

Разбудил меня телефон. Это была Йоко.

— Ты искал меня? Что–нибудь спешное?

— Вроде нет. Просто хотел сообщить, что познакомился с твоим братом.

На том конце провода зависла пауза. Словно я не говорил ей о намерении повидаться с Такити. Неужели она думала, что я не рискну?

— Жаль. Не надо было этого делать.

— Надо, Йоко. Нужна ясность. Мы довольно мило побеседовали… Не веришь? Шучу. А с чего это он нашего брата- журналиста ни во что не ставит?

— Он когда узнал, что ты работаешь в газете, такую мне сцену устроил! Ох, не надо было тебе…

— Не бери близко к сердцу. Ты вечером свободна?

— Возник неожиданный заказ. Иду на свидание.

— Какой еще идиот вздумал строиться… на мою беду?

— О, это солидный клиент. Господин из Малайзии, Но ты не огорчайся, часам к девяти освобожусь. Жди.

Жарко. Надо бы поставить кондиционер. А пока за неимением лучшего поможем себе банкой охлажденного пива. Я снова прилег. И уже думал только о Йоко, ощущая ее рядом с собой. Когда она сбрасывает с себя все, мне кажется, чтс нет ва свете прекрасней моей подружки.

В следующий раз меня поднял дверной звонок. Пришлось натянуть брюки.

— Доставка газет.

Необходимую прессу и выписываю на дом, остальное читаю в редакции. Все это я безуспешно пытался втолковать разносчику — настырному типу в защитных очках. Его развязный тон, суетливость и то, как он бесцеремонно втерся в прихожую, должно было насторожить меня. Но я лишь повторил, что не нуждаюсь в его услугах и очень занят.

— Да, да, я сейчас, сейчас, — ухмыльнулся тот, при этом норовя заглянуть в комнату. Тут я прозевал момент. Он врезал в живот с такой силой, что у меня мгновенно поплыло перед глазами. Не надолго. Удар кулаком по затылку и я — в полном нокауте. Правда, прощальную реплику того типа мое исчезающее сознание успело зацепить: «Будешь знать как задаваться, писака…»

Мне удалось уже слегка очухаться, когда появилась Йоко. Видимо, я представлял собой жалкое зрелище, если она не решилась донимать меня расспросами. Свалился, и все дела. Прикладывая к синяку мокрое полотенце, она не смогла скрыть испуга.

— Я вызову врача!

— Обойдусь, — хотя все ныло от боли, меня в это время мучило больше другое. Вряд ли могут быть такие совпадения. Значит, Такити, не откладывая в долгий ящик, напомнил о своем обещании. Я не мнительный, но…

— Мне звонил брат.

— И чем он порадовал?

— Ничем. Знаешь, ты произвел на него неплохое впечатление (мне ли не знать, я это всем телом чувствую!), но он считает, что тебе не добиться успеха в жизни.

— А у него с этим, разумеется, все в порядке?

— И да и нет В последнее время он нервничает. Вероятно, аннулируются договоры.

— Кстати, все хочу спросить тебя, чем он занимается.

— Я как–то задала ему этот вопрос. И знаешь, что он ответил? Если фирма называется «corё» [4], этим все сказано.

— Да уж, каков вопрос, таков и ответ.

Так как их бизнес — «согё», то почему бы им не брать подряды на всякие делишки, за которые недурно платят? К примеру, шантаж, выколачивание денег, убийство, на худой конец… взять на испуг зарвавшегося писаку.