Михаил Зайцев - Путь самурая

Да, черт подери, в лыжных ботинках! В черных таких, уродливых, сделанных еще в СССР. Переодеться я, конечно, переоделся, но хозяин на меня так орал, что я машинально обулся опять в рабочие лыжные ботинки. А свои цивильные полусапожки я забыл в залитой квартире. Рабочую спецовку машинально запихнул в сумку, а полусапожки фирмы «Белвест» остались стоять, скорее всего, в углу пустой прихожей.

Впрочем, обо всем по порядку. Сначала о себе. Меня зовут Игорь, фамилия у меня невзрачная – Михайлов, отчество – Александрович. Когда-то я закончил, и неплохо, биофак МГУ. По профессии я – вы только не смейтесь – ботаник. Хотя можете смеяться, если угодно. Но в то, что смех продлевает жизнь, – не верьте, очень вас прошу. Жизнь способна продлить лишь тихое, размеренное бытие, как у большинства из вас, господа и дамы...

Впрочем, я отвлекся. Вернемся к профессии. Итак, я – ботаник. Я вполне удачно соответствовал диплому до тех пор, пока страна не рванула напролом из чащобы социализма в свободные капиталистические прерии. В пампасы, если угодно. И вновь стал злободневным лозунг: лес рубят – щепки летят. И я, разумеется, оказался той самой щепкой, никому не нужной. К тому времени уже женатый, но, слава богу, бездетный. Жене повезло больше – она как занималась переводами, так и переводит по сию пору с английского, немецкого или итальянского. Мне же пришлось менять профессию, я занялся ремонтом квартир.

В то злополучное утро меня разбудил хозяин очередной почти отремонтированной квартиры. Позвонил сразу же, как только ему самому дозвонились соседи снизу. Пока я вылизывал его новоприобретенные апартаменты в тихом центре, хозяин сибаритствовал в загородном коттедже, однако с соседями по новому городскому адресу (в том числе и с соседями этажом ниже) уже был знаком и визитками с ними обменялся. Случилось страшное – в почти отремонтированной мною квартире под утро сорвало вентиль отопительной батареи. Горячая вода хлынула на недавно выложенный паркет, протекла в гостиную к нижним соседям и загубила у них к чертовой матери дорогущую панель плазменного телевизора.

Разумеется, разбуженный работодателем, я примчался на объект быстрее ветра. Быстрее, чем хозяин квартиры из своего Подмосковья. Ключи от апартаментов у меня, само собой, были, я вбежал в квартиру, переоделся в рабочее, переобулся в лыжные ботинки и по мокрому, изувеченному паркету пошел смотреть вентиль. Сами понимаете, вода уже не хлестала – пострадавшие нижние соседи (прежде, чем с хозяином) связались с местным дежурным сантехником, который перекрыл весь стояк.

И ведь вот что самое обидное – вентиль брал в фирменном магазине, а не на рынке каком-то сомнительном, и чек за покупку давно отдал хозяину, и установил чертов фирменный вентиль грамотно, любой сантехник подтвердит, и заводской брак фирмы-производителя налицо, ан нет! Нет! Никаких объяснений, оправданий ни соседи снизу, ни подоспевший к месту событий хозяин слушать не пожелали! Соседи материли меня почем зря, а хозяин орал, мол, с меня за ущерб причитается тридцать пять штук зеленью. За испорченный паркет, залитые стены нижней квартиры, за дорогущий телевизор, за моральный ущерб и чтоб неповадно было. Короче говоря – я попал.

Надобно сказать, что хозяин – дядька ОЧЕНЬ крутой. Меня он нанял потому, что я тоже крутой, но в другом смысле. Моя крутость заключается в отменно выполненной работе. В остальном я – ботаник, а он – хозяин. Новый хозяин новой жизни, если вы понимаете, о чем я. Если не понимаете – ваше счастье.

Я шел понурый и раздавленный к метро, месил лыжными ботинками весеннюю слякоть и мучился извечным русским вопросом: что делать? Позвонить, что ли, прежним нанимателям ремонтника-ботаника и попросить помочь «разрулить» проблему? Среди прежних тоже попадались крутые, и многие остались довольны и моими расценками, и качеством работы, но вряд ли сейчас они даже вспомнят, как я выгляжу, а тем более возьмут в голову мои заморочки.

Тридцати пяти тысяч долларов у меня в наличии, естественно, нет. Допустим, хозяин и его пострадавшие соседи остынут, и я сумею скостить сумму на треть, и? Срочно продавать старенькие «Жигули»? Отдавать за бесценок садовый участок с убогим «хозблоком»? Все равно требуемой суммы не наберу. Платить только потому, что он Хозяин с большой буквы, а я ботаник с маленькой, да?.. Черт, а ведь придется платить. Именно потому, что Хозяева всегда правы, а ботаники всегда не правы, даже если на самом деле все наоборот...

Черт меня знает, почему я покосился на ресторанную витрину, проходя мимо. За столиком впритык к стеклу сидели два дородных мужика. Почему я обратил на них внимание, запомнил их лица? Не знаю. Возможно, я почувствовал их взгляды, скрестившиеся на моей сутулой фигуре растрепанного ботаника в нелепых лыжных ботинках. Весьма возможно...

Я свернул, и витрина ресторанчика средней руки осталась за углом. Впереди замаячил спуск в метро. И тут вдруг рядом с бордюром возле меня притормозил черный «бумер» с тонированными стеклами. Распахнулась задняя правая дверца, из салона выглянула ряха в кепке-»жириновке». Мужик что-то у меня спросил неразборчиво. Я нагнулся к нему поближе и был схвачен сразу за оба отворота китайской куртки с лейблом «Армани», которую получил в подарок от жены к последнему дню рождения.

Я попался, как дзюдоист, на захват. Щекастый буквально «вдернул» меня в салон, иначе и не скажешь. Он вместе со мной опрокинулся на сиденья и вырубил меня ударом в челюсть. Ощущения неописуемые.

Меня упаковали в «бумер» буквально за секунды, и вряд ли кто-либо из прохожих это заметил. Со стороны, наверное, все это выглядело, как будто я, дылда сутулая, очень неловко, но самостоятельно залез в иномарку.

Меня кантовали, обыскивали, на моих запястьях щелкали наручники, а я был весь будто из ваты. И боли совершенно не чувствовал, и оглох к тому же.

Состояние ненормального пофигизма прошло, только когда я оказался в помещении. Как меня туда волокли, я помню смутно. Вместе с озабоченностью собственной судьбой пришла и боль. Заболело все разом – и разбитая челюсть, и контуженая голова, и запястья в стальных браслетах. Зато звон в ушах прекратился.

Помещение было шикарное. Ремонтировали его явно не наши, и даже не турки. Шведы как минимум. Я лежал на полу, на розоватых тонов ковре, а высоко надо мной нависал идеально ровный потолок с изящной лепниной. Я лежал пузом кверху, а вокруг меня толпились мужики и мужчины. Надеюсь, вы понимаете, в чем разница между первыми и вторыми. Точнее – между вторыми и первыми.

Скромно, но со вкусом одетый мужчина присел на минуточку рядом со мной, оттянул пальцем мое веко с профессиональной безразличной бережностью опытного врача и сухо поинтересовался моим самочувствием. Неважно, что я ему ответил, главное, как я ответил – вполголоса и с подобострастием потомственного лакея. Мужчина-доктор остался доволен.

Меня осматривал врач, а щекастый мужик, который меня вырубил, тем временем беседовал с мужчиной в годах, одетым в вызывающе добротный костюм, с осанкой под стать костюму и с холеной кожей под стать осанке. Холеный господин называл мужика Петей, а щекастый, обращаясь к собеседнику, звал его уважительно Иваном Андреичем. Петя хвастался, как лихо меня «повязали», Иван Андреич листал мой потрепанный паспорт.

Я моргнул, прищурился и узнал одного из тех мужиков, что сидели за стеклом ресторанной витрины. У знакомого (если можно так выразиться) мужика под глазом наливался синяк. До моего похищения синяка точно не было. Он осторожно заглядывал через плечо Ивана Андреича в книжицу моего паспорта, морщился и поминутно тянулся пальцами к подбитому глазу. Трогал синяк и морщился пуще прежнего.

Остальных, находившихся в помещении, я рассмотреть не успел – в кармане у Ивана Андреича зазвонил мобильник. Образно говоря, раздался первый звонок, как в театре. И все, что происходило далее, случилось очень и очень быстро. И некогда было рассматривать статистов.

На меня и раньше никто, кроме доктора, особенно не смотрел, ну а после звонка мобильника обо мне вообще как будто все забыли. Я валялся в ногах не знаю у кого и пытался собраться с мыслями.

Иван Андреич ответил на звонок коротким «Да?». Кивнул невидимому абоненту, отключился и сообщил всем присутствующим: «Суку привезли». Петя многозначительно хмыкнул. Мужик с фингалом злобно оскалился, рванулся к дверям, на ходу воскликнув: «Я его ща встречу, суку!» Иван Андреич крикнул вдогонку злобному, мол, не особенно-то распускай руки, Гунявый. А я машинально запомнил, что злобного с синяком здешняя публика именует «Гунявым».