Вячеслав Жуков
Охота на президента
Лифтерша Валентина Ивановна Кропотова пришла на работу на полчаса раньше. Обычно сменами они менялись в восемь утра, но коллега по работе, вечно куда-то спешащая женщина лет пятидесяти, на этот раз опять ушла, не дождавшись ее, лишь оставив на столе в служебной комнате записку, извещавшую о том, что вверенное им хозяйство, работает исправно. Большего при их работе и не нужно, чтоб лифт не застревал между этажами, тогда и жалоб не будет от жильцов на плохую работу лифтерш.
Валентина Ивановна села за стол, отложила записку сменщицы в сторонку и включила в розетку электрический чайник. Надо было еще сделать запись в журнале о том, что она приняла смену. Но это можно отложить и на потом. Дежурить ей до завтрашнего утра, а за это время можно сделать хоть сто таких записей.
Хлопнувшая дверь подъезда, заставила ее отвлечься от всяких размышлений. Она подняла голову и увидела вошедшего милиционера с папкой под мышкой. Сразу определила, что он не жилец этого подъезда. Жильцов всех она знала наперечет. Как-никак работала тут лифтершей уже не первый год. И хотя обязанности консьержки ее никто не заставлял выполнять, но Валентина Ивановна решила узнать, по какой такой надобности пожаловал сюда этот молоденький красавчик в новенькой форме. Неужели, ночью что-то произошло? А сменщица ушла и не предупредила.
Увидев, что милиционер намеревается пройти к кабине лифта, Валентина Ивановна быстренько шмыгнула из служебной комнаты на площадку.
– Вы к кому, молодой человек? – поинтересовалась она, заметив, что как видно, молодому человеку в милицейской форме не очень-то охота отвечать на этот вопрос. – Я вас потому спросила, – начала объяснять лифтерша суть своего вопроса, – чтоб вам не подниматься понапрасну. Вы идете, а человек может, уже ушел на работу. Вот и получится так, что только зря время потеряете.
Милиционер остановился. Глянул на любопытную лифтершу, потом на окно служебной комнаты, где стоящий на столе чайник, выпускал из-под крышки тугую струю пара.
– Я – в сто восьмую квартиру, – произнес милиционер довольно строго.
Валентина Ивановна тут же мысленно пробежалась по этажам, отмечая расположение квартир. Сто восьмая, была как раз на третьем этаже. Мужчину проживавшего в ней, лифтерша не знала по фамилии. Считала его вообще, каким-то не таким как все, потому что он никогда не разговаривал с ней. Так иногда утром, пробегая мимо, поздоровается на ходу и больше не словечка. Валентине Ивановне он не нравился. Малообщительный какой-то типчик. Ходит с низко опущенной головой, словно пыльным мешком его из-за угла шандарахнули. В последнее время Валентина Ивановна вообще не видела его не по утрам, не по вечерам. А вот жена его тут. Каждое утро за молоком ходит. Она и сегодня лифтерше повстречалась возле подъезда с сумкой.
Милиционер вошел в кабину лифта, и перед тем, как двери закрыться, бросил на Валентину Ивановну мало приятный взгляд, заметив который лифтерша сказала себе:
– Смотрите, какой строгий. Видно не любит, когда в его дела нос суют. Ну и ладно. Ну и пусть. А дел у меня и своих хватает.
Тут же она забыла о нем, вспомнив, что на столе стоит чайник, который уже вскипел. Она вошла в служебную комнату, достала из сумки чашку и банку быстрорастворимого кофе. Сыпанула пару чайных ложек коричневого порошка в чашку и налила кипятку. Потом достала пакет с бутербродами.
Прошло минут десять, не больше, как лифтерша опять увидела того самого милиционера. Он возвращался. Но на этот раз Валентина Ивановна из своей служебной комнаты не вышла. Слишком много чести для этого молодца. Провожать его, она не обязана. И она так и осталась сидеть, в одной руке с бутербродом, в другой – с чашкой ароматного кофе. Только слегка кивнула головой, когда он с ней попрощался, перед тем, как открыть дверь подъезда.
Покончив с завтраком, она включила маленький телевизор, стоящий в углу, чтоб не скучать в одиночестве. В это время как раз должен был начаться сериал. Валентина Ивановна не пропускала ни один из них. Особенно любила смотреть их на дежурстве, все повеселей, и потому телевизор в ее смену работал почти круглосуточно.
Удобно разместившись на офисном стуле, который неизвестно откуда попал к ним в комнату, она переключила телевизор на нужный канал, но тут дверь подъезда опять открылась и на площадку вошла женщина, супруга хозяина сто восьмой квартиры.
Валентина Ивановна не могла усидеть на месте, заметив ее. Захотелось поделиться новостью. С чего бы это к ним вот так утром приходить милиционеру. Значит, есть за ее муженьком, какие-то темные делишки. Вот тебе и тихоня мужичок. Буркнет себе под нос чего-то, и не поймешь, не то здравствуйте, сказал, не то на три буквы послал. Попробуй, разбери. Но это он тут такой, а где-то в другом месте, совершенно другой. Тихоню этого, Валентина Ивановна сразу раскусила, плут он. Да и поговорка верна: в тихом омуте черти водятся. И выбежав из комнатушки, она прямо-таки преградила женщине дорогу, отчего та слегка опешила, ну глазенками моргать. Но еще больше она опешила, когда узнала о визите к ним милиционера.
– А зачем он приходил? – немного растерянно спросила она вдруг у лифтерши, когда Валентина Ивановна замолчала, пытливо уставившись в глаза женщине. Ишь, как бегают у нее глазенки-то.
Валентина Ивановна вздохнула, покачав головой. Мордашка у женщины хоть и хорошенькая, но уж слишком наивная, как у девочки школьницы. Вот простушку из себя корчит. Стоит, глазенками хлопает, как дурочка малолетка.
– Думаю, вам лучше знать, зачем к вам милиция приходит, – скрывая насмешку, сказала Валентина Ивановна и не упустила, ядовито добавить: – Или вашему мужу.
– Мужу? – несколько задумчиво повторила женщина и не стала дослушивать, что еще скажет ей бдительная лифтерша, быстро направилась к лифту. А Валентина Ивановна довольная произведенным впечатлением, вернулась в свою комнатушку, искоса наблюдая за хозяйкой сто восьмой квартиры, которая, как показалось лифтерше, теперь слегка нервничала. А может и не слегка, да просто вида не подавала. Такая же видать хитрюга, как и муж.
Бдительная Валентина Ивановна знала точно, что просто так по утрам милиционеры не приходят. Раз пришел, то, стало быть, в этом есть нужда.
Женщина не стала дожидаться, пока опустится кабина лифта, быстро пошла к лестнице. И тут же лифтерша услышала ее торопливый стук каблучков по ступенькам. Усмехнулась.
– Смотри, как занервничала. А еще спрашивает, зачем он приходил. Значит, есть, зачем. Вот и приходил, – проговорила она сама себе, переключая свое внимание на экран телевизора. Но сериал ей досмотреть не пришлось.
Крик, внезапно раздавшийся наверху, не на шутку испугал лифтершу.
* * *
Леха Ваняшин выглядел безумно счастливым. Праздников в их нелегкой оперативной работе случается не так много. Но сегодня для него был самый настоящий праздник, иначе не назовешь. С утра позвонили из отдела кадров и сообщили радостную весть о том, что Ваняшину присвоено очередное звание – старший лейтенант.
Усатый капитан Грек пожал приятелю Лехе руку, не забыв предупредить:
– Только смотри, не зазнавайся.
– Да ты что, Сан Саныч, я и не зазнаюсь.
Грек кивнул.
– Правильно. Молодец. И помни, кто тебя воспитал. Кто из тебя сделал настоящего опера, – продолжил он, в открытую намекая на свое наставничество. – Ведь ты теперь не младший лейтенант. И даже не лейтенант. А – старший. Звучит? – с гордостью спросил он.
Ваняшин улыбнулся. Старший лейтенант и в самом деле звучит куда приятней и весомей, чем просто лейтенант. И старший лейтенант Ваняшин сказал:
– Звучит.
Грек поднял указательный палец.
– Вот, – сказал он, и немного подумав, добавил: – Ладно. Основное торжество перенесем на вечер, а сейчас не помешало бы по стакану пивка за радостную весть. Сам понимаешь, такое дело воспринимать на сухую нельзя.
Ваняшин был целиком и полностью согласен с Греком, поэтому отреагировал бурной готовностью сбегать в ближайшую палатку.
– Ну так я сейчас и сбегаю?
Усатый капитан одобрительно кивнул.
– Давай, Леша. И знаешь что…
Ваняшин уже хотел выскочить из кабинета, а теперь неуклюже развернувшись, замер у двери.
– Чего? – спросил он, уставившись на Грека.
– Леш, посмотри там. Может, еще бутылочку водочки возьмешь, – посоветовал Грек. – Пиво без водки, все равно что женщина без причесона.
Про водку Ваняшину можно было и не напоминать. Он бы и так взял. Поэтому, улыбнувшись, сказал:
– Конечно, возьму. И даже не одну. Чего для таких оперов одна бутылка водки, – весело подмигнул он Греку.
Грек улыбнулся, довольный тем, что подшефный его оказался очень сообразительным парнем.
– Правильно, Леша, не скупись для такого случая. Гулять, так на полную. И из закусочки чего-нибудь прихвати. Жрать охота, сил нет.
