Дэнни Кинг
Дневник киллера
До чего же паршиво, когда ты один.
Тот, кто вам скажет, что это не так, — врет. Седые старики в свитерах, примостившись у стойки бара и обмениваясь рассказами о былых кутежах, вспоминают холостяцкие годы со слезами умиления — так уж им положено. На самом деле каждый из них мечтает отправиться на тот свет раньше своей старухи, чтобы не пришлось самому готовить, убираться и все такое прочее.
Бывает, конечно, что и молодые ребята начинают доказывать, что «бабы того не стоят», мол, без них лучше. Но это опять-таки вранье — а что еще скажешь, если тебе в очередной раз пришлось ползать и унижаться перед какой-нибудь юбкой, чтобы она не хлопнула дверью и не пошла искать себе другого?
Мужчина создан, чтобы быть с женщиной, так же как женщина создана, чтобы быть с мужчиной. Это часть великого плана матери-природы, и чертовски скверно, когда остаешься на обочине — если не держать себя в руках, можно совсем расклеиться. Женщины таких нюхом чуют, а отчаяние — не самый лучший одеколон. Лежишь вот так ночью один и думаешь: где она, девушка твоей мечты? Может, тоже думает о тебе и ждет, когда ты ее найдешь? Интересно, что она делает сейчас: лежит в постели или, может быть, скандалит с мужем и мечтает, что подвернется наконец кто-нибудь получше? А вдруг как раз в эту минуту она страстно обнимает кого-нибудь, сгорая от желания? Развлекается со своим любовничком, отбросив всякий стыд, в то время как я лежу здесь совсем один — я, единственный, кто мог бы любить ее по-настоящему!.. Почему? Почему она с ним, с этим козлом, когда я здесь?!
Ну, хватит ревновать, а то совсем заведусь. Понятно, что она — лишь плод моего воображения, и все-таки я ее люблю. Звучит глупо, однако мы прожили с ней вместе всю жизнь, и не один раз. По крайней мере дюжину раз. Я встречал ее, женился, растил детей, старился и умирал, все в течение одной бессонной ночи. Невеселое это дело — влюбиться в иллюзию. Чего я только с ней не выделывал в своем воображении, стараясь доказать свою любовь! Награждал ее лейкемией, опухолью мозга и разными прочими штуками, чтобы потом появиться перед ней наголо выбритым — в знак солидарности, потому что она потеряла волосы из-за химиотерапии. И заслужить этим ее любовь! Да что там болезни, она у меня переживала войну, ее били, резали, калечили, обжигали и даже насиловали в особо извращенной форме — и все во имя любви, чтобы я потом мог остаться с ней, заботиться о ней и отомстить за нее. Помню, как однажды ей отрезало обе ноги трамваем.
Это одна из моих любимых фантазий.
Причем я никогда не видел ее лица — и это несмотря на все, через что мы с ней прошли вместе. У нее просто нет лица. Нет, неправильно, лицо, конечно же, есть, просто я его никогда не видел, и пока не увижу, эти фантазии так и останутся фантазиями. Вот тут и приходит настоящее отчаяние — ты начинаешь искать ее, единственную, повсюду. Кассирша в супермаркете, девушка, сидящая напротив в метро, те, кого встречаешь на улице… Кто она?
Может быть, Дженет?.. Она на мгновение перестала жевать и благодарно улыбнулась мне с другой стороны стола. Как там у нее с лейкемией? Увы, Дженет лишь протянула руку и зацепила вилкой что-то с моей тарелки, даже не спросив, есть ли шансы, что химиотерапия поможет.
— Как мило, что ты меня пригласил, — хихикнула она.
— Я тоже очень рад.
— Для меня это редкое удовольствие, — продолжала Дженет, окидывая взглядом свое стокилограммовое тело.
— Что ты имеешь в виду?
— Бифштекс. Обычно я ни к чему такому не притрагиваюсь — только салаты.
— Да, конечно, — пробормотал я, взглянув на ее тарелку: весь гарнир был сдвинут в сторону.
Сказать, что Дженет непривлекательна, было бы в высшей степени несправедливо. Крупная женщина, безусловно, и в то же время красивая. Для некоторых полнота автоматически означает уродство, но я никогда с этим не соглашусь. Сияющие глаза, безупречный цвет лица и детская наивность — вот что такое Дженет. Ей бы сбросить килограммов сорок, была бы настоящей красоткой. Впрочем, тут я, пожалуй, немножко загнул. Так или иначе, женщина вполне симпатичная. Просто я не был уверен, что она в моем вкусе. Впрочем, после долгой голодовки о вкусе не особо заботишься.
— Просто чудо, — облизнулась она, подбирая хлебом остатки соуса. — Посмотрим, что у них есть из сладкого?
— Давай. — Я положил нож и вилку и уже было поднял руку, подзывая официанта, как Дженет остановила меня.
— М-м… Иан, — промямлила она смущенно, — а… а ты не будешь доедать?
Я посмотрел на почти полную тарелку, потом на горящие глаза своей спутницы.
— Нет, не буду. Угощайся, если хочешь.
— Какой смысл оставлять, — проговорила она, жадно накидываясь на мою отбивную.
— Ну зачем же морить себя голодом… — Я наблюдал за ней, вытаращив глаза. Да, наесться досыта рядом с этой особой будет непросто. Не то чтобы оно меня так уж доставало: женщине всегда приходится потакать, если потом хочешь получить свое. Однако настроение у меня начало портиться — чем дальше, тем больше.
Очистив мою тарелку и доев мой кусок хлеба, Дженет довольно улыбнулась и кивнула, давая понять, что готова. Официант подкатил к нам столик со сладостями, и она снова принялась изображать супермодель на диете.
— О! О, я себя чувствую настоящей преступницей! О нет, этого никак нельзя… но оно такое вкусное, такая красота… Как ты думаешь, можно мне кусочек? Иан, пожалуйста, только не говори никому!
О сегодняшнем вечере? Еще бы, черт побери! Никому. Даже под пыткой.
— Ну что ж, так и быть, я возьму — вон тот кусочек торта и… что это — ванильное мороженое? Совсем немножко, одну ложечку. Нет, пожалуй, еще чуть-чуть, на тарелке оно выглядит таким маленьким, правда?
Когда официант наконец подкатил столик ко мне, я попросил только кофе.
— А ты что, не будешь? — сочувственно спросила Дженет.
— Нет-нет, спасибо, можешь забрать и мой десерт, если хочешь, я не очень люблю сладкое.
— Правда? А как же шоколадки — «Марс» и все прочее?
Прокол. Я забыл, что познакомился с Дженет, когда покупал шоколадные батончики. Черт, склероз. Дело в том, что Дженет работала в газетном киоске недалеко от моего дома; пару месяцев назад я ее там и приглядел. Она казалась дружелюбной и симпатичной и вдобавок немного одинокой, как и я сам. И совсем не такой толстой, хотя здесь скорее всего сыграли роль романтические иллюзии. Так или иначе, мы встретились взглядом, Дженет улыбнулась, отсчитывая сдачу, и потом я целый день думал о ней. Мне захотелось узнать ее получше, и я стал заглядывать туда время от времени — то за шоколадкой, то за газетой, то еще за какой-нибудь мелочью, — только чтобы получить вместе со сдачей очередную улыбку и весь остаток дня быть в хорошем настроении. Вскоре мы уже знали друг друга по имени и обменивались шутками. Ничего похожего на роковую страсть — просто приятные и теплые отношения. На прошлой неделе я наконец решился. Проследил, где она живет, и «случайно» натолкнулся на нее в автобусе. Мы очень мило поболтали, я помог Дженет с сумками и пригласил выбраться куда-нибудь посидеть.
И вот она передо мной — во всей красе. И что только я в ней нашел? Когда ждешь чего-то, оно всегда кажется лучше, чем на самом деле, так ведь?
— Ну да, конечно… «Марс», «Киткат» — другое дело. Я имею в виду всякие пудинги и десерты, они слишком сытные.
Дженет наморщила лоб, пытаясь разрешить эту загадку, потом засмеялась и сменила тему:
— Слушай, Иан, а чем ты занимаешься?
— Компьютерами.
— О! — с уважением протянула она. — Должно быть, интересно! — Интереса в ее голосе не ощущалось. — И что ты с ними делаешь?
— Разрабатываю интернет-сайты.
— О! — Все, что она смогла из себя выдавить. Мы немного помолчали — я ждал новых вопросов, но их не последовало, лишь еще одно задумчивое «О!».
— А ты давно продаешь газеты?
— С детства, с пятнадцати лет. Сначала подрабатывала после уроков, а когда окончила школу, мистер Уилсон взял меня на полную ставку.
— Ну и как, нравится?
— Еще бы, это же лучшая работа на свете! Мечта любой девчонки — работать там, где продаются сладости.
— Вот как? — А я и не знал. — Мне казалось, все девчонки мечтают стать актрисами или супермоделями.
Дженет нахмурилась.
— Неправда, — пробормотала она, уставившись в тарелку с пирожными. — На самом деле они мечтают продавать конфеты. Если, конечно, сами себе не врут.
Ну конечно. Кейт Мосс, которая получает миллионы фунтов в год и летает по всему миру от одного шикарного плейбоя к другому, втайне мечтает получить работу, где можно прикарманить пару батончиков «Баунти», когда в камере наблюдения меняют пленку.
Дженет не отрывала глаз от тарелки. Она мрачно подцепила ложечкой уголок мороженого и поднесла ко рту так медленно, как будто это была пудовая гиря.
