Агенты видели рывок капитана, но сдвинуться с места не смогли — справа, слева и спереди их подпирали машины. Белобрысый включил сирену, но никто его пропускать не хотел, да и не мог — была пробка. Тогда полный выскочил из «Волги» и начал кричать шоферам, чтобы те освободили дорогу, но никто даже ухом не повел. Так продолжалось до тех пор, пока не включился зеленый свет и железная река не сдвинулась с места. Комитетчик на ходу вскочил в машину, и она на большой скорости понеслась к метро, остановилась возле него, парни выскочили и кинулись к дверям. Забежали в холл, осмотрелись и направились к турникетам. Лихо перепрыгнули через них, рванули к эскалаторам, вбежали в вестибюль и остановились в нерешительности. Пути вели в разные стороны, но было еще два выхода на улицу — со станции метро радиальная и с кольцевой. К тому же Николай при желании мог направиться по переходу на вокзал, к пригородным электропоездам.
— Куда? — рявкнул запыхавшийся белобрысый.
— Черт его знает, давай вниз к поездам, а я здесь посмотрю и тебя догоню.
Полный достал небольшой приборчик, вставил в ухо микрофон и начал ловить волну. — Чисто. Он, гад, одежду с маяками оставил в машине, — сказал он после нескольких секунд поиска. — А без пеленга мы его в этой толпе не найдем.
— Упустили, — раздосадованно махнул рукой белобрысый.
— Давай попробуем ногами, — подбодрил его полный и побежал к эскалаторам.
А в это время Николай зашел в вагон и поехал в сторону «Октябрьской».
Напрасно фээсбэшники рыскали по эскалаторам, станциям, платформам и переходам «Курской» — «объект» они потеряли. После десяти минут поисков они вернулись к машине и доложили начальству о случившемся.
В «Олимпийский» Бугров прибыл после часового путешествия по московскому метро. Он несколько раз пересаживался из поезда в поезд, менял направление движения и юлил по переходам. Опасался, что к нему было приставлено не двое, а больше агентов и кого-то он не заметил.
Чтобы окончательно успокоиться, он проделал один интересный и надежный в плане отрыва от слежки финт. На очередной станции Николай вошел в поезд, подождал, пока двери начнут закрываться, и в самый последний момент придержал их руками и выскочил на платформу. После этого быстро перешел на противоположную сторону, сел в другой поезд и был таков.
Капитан в пижонских белых брюках, модной цветастой рубахе и в темных очках вошел в кафе спортивного комплекса за пять минут до назначенного срока и осмотрелся. Как и обещал полковник, возле аппарата за ним никто не следил, но Бугров не был уверен в этом на все сто процентов. Техники могли напичкать таксофоны жучками, и тогда голос Ральфа стал бы достоянием контрразведчиков. А записав голос, можно было найти его владельца.
Убедившись, что никто его не «пасет», Николай подошел к барной стойке и сел на высокий стул возле телефонного аппарата.
Вдруг у стоящего рядом телефона загудел зуммер, и капитан снял трубку:
— Да.
— Кто это? — раздался голос.
— Николай.
— А это Ральф, — пробасил агент.
Коля подумал, что сексот может наблюдать за ним из любой точки большого кафе. В нем было много людей, они сновали туда-сюда, и многие из них разговаривали по сотовым.
— Слежки нет? — спросил Ральф.
— Я от нее ушел.
— Значит, была?
— Да, приставили. Вы их очень интересуете, поэтому они на поиски сил не жалеют.
— А они собираются расследованием заниматься?
— Сначала хотят с вами познакомиться и выяснить, сможете ли вы быть свидетелем на суде и обвинить Тарасова в тех преступлениях, о которых нас информируете.
Ральф помолчал, посопел в трубку, а потом сказал:
— Наверно, смогу, если доживу, но пока об этом говорить рано. Я для вас приготовил новые материалы, и вы с ними сделайте то же самое, что и в первый раз. Этот гад наизнанку вывернулся, чтобы скандал погасить, но от второго компромата его инфаркт хватит. И к лучшему.
— Как договоримся о передаче? — спросил Николай. Он хотел побыстрее закончить разговор.
— Савеловский вокзал, ячейка под номером… — Ральф замолчал. — Отнимите сто двадцать пять от номера прошлой ячейки и получится номер этой. А код, — он снова замолк, — три пять, а дальше те цифры, что были в первом коде, но в обратном порядке. Заберите диск, почитайте его и поступите с ним по вашему усмотрению.
— Хорошо, спасибо. Теперь о связи, — забеспокоился Бугров. — Я «засвечен»…
— Это плохо, но теперь уже не важно. Нам контактировать осталось недолго, может, раз, а может, и того меньше, и меня вычислят. Этот тип не дурак, и он в конце концов догадается, от кого идет утечка информации. Тогда мне крышка. Я не буду дожидаться, пока меня зажарят на углях, и свалю раньше. Вам, Коля, я посоветую остерегаться этого человека и его друзей, они очень опасные люди.
— Я знаю.
— А связь такая, как в первый раз.
Николай догадался, что на диске будет указано место и время новой заочной встречи.
— Я вас понял, — ответил Бугров и уже был готов положить трубку, но Ральф добавил:
— Вместе с документами я прислал гостинец. Не удивляйтесь этому пустяку, он лично вам. Удачи, — сказал агент и отключился.
«Гостинец лично мне?» — удивился капитан и повесил трубку. Отошел от аппарата, осмотрелся и направился к выходу. Походил возле «Олимпийского», понаблюдал за малочисленными прохожими и двинулся к метро. В поезде еще раз применил трюк с дверями, потом поколесил по станциям и наконец приехал на Савеловский.
«Что там за гостинец положил этот Ральф, — беспокоился Бугров, — не бомба ли? Хотя если человек хочет кого-то угробить, он ему об этом заранее не сообщает».
Николай некоторое время походил по камере хранения, осмотрелся и, удостоверившись, что слежки нет, подошел к нужной ячейке и открыл ее. Внутри увидел увесистый сверток размером с коробку из-под обуви, быстро вынул его, положил в целлофановый пакет и направился в вокзальный туалет.
Когда заперся в кабинке чистого, ароматно пахнущего платного туалета и развернул посылку, то увидел в ней аккуратно перевязанные бумажной лентой доллары.
Николай с изумлением смотрел на десятитысячные пачки новеньких стодолларовых купюр, называемых в народе головастиками, и не понимал, зачем Ральф ему их послал. На приложенной к пачкам бумажке была надпись:»Сто тысяч».
— Сто штук. Ну и Ральф, — покачал головой Бугров.
Он не стал раскрывать упаковки, а сложил все в пакет и вышел из уборной. Пошел к выходу, по пути соображая, как бы получше употребить эти деньги. Его подмывало вытащить тысчонку и купить жене и детям подарки, но он пересилил себя — отнес пакет в камеру хранения, сунул в одну из пустых ячеек и набрал код. Везти деньги домой он не хотел, а чтобы положить их в депозитную ячейку какого-нибудь банка, ему надо было ждать, когда они откроются. Ведь было восемь часов вечера.
Утром следующего дня Николай приехал в управление и сразу отправился вместе с полковником Давыдовым на ковер к генералу Нефедову. Тот вызвал их в надежде найти объяснение неадекватному поведению капитана перед встречей с сексотом.
Бугров и Давыдов перешагнули порог генеральского кабинета и погрузились в тишину и умиротворение, царящие в нем. Это была просторная комната с видом на бывшую площадь Дзержинского, в строгом стиле, со всеми атрибутами офиса серьезного заведения, из окна которого при неблагоприятном стечении обстоятельств можно «увидеть Сибирь».
Нефедов был человеком пожилым, мудрым, властным и хитрым. Невысокого роста, плотного телосложения — и здоровьем крепок, и духом силен. Профессиональный контрразведчик, он прошел опасную школу от рядового пограничных войск до генерал-лейтенанта ФСБ, заместителя руководителя департамента контрразведки. Его худое, морщинистое лицо, коричневые маленькие глаза, небольшие, прижатые к черепу уши и аккуратный курносый нос сначала импонировали собеседнику. Но после короткого общения иллюзия рассеивалась. Нефедов был неприятным во всех отношениях человеком. Его хриплый, скрипучий голос запоминался человеку настолько, что и на следующий день после разговора он звучал в его голове.
Нефедов был отличным организатором, преданным делу служакой и не терпящим халатности и промахов подчиненных начальником. Несмотря на мягкость общения и длинные замысловатые фразы, он был жестким и даже жестоким к подчиненным и всегда добивался от них, чего хотел. Но сейчас, во время встречи с Давыдовым и Бугровым, он был зол как никогда.
Сотрудники прошли в центр кабинета и встали возле большого рабочего стола генерала, но приглашения сесть на расставленные рядом стулья не получили. Это было плохим знаком и не предвещало ничего кроме взбучки.
— Вы, капитан Бугров, — тихо начал руководитель, — вчера с шестнадцати до двадцати часов ушли от контролирующих вас, в целях вашей же безопасности, сотрудников и отправились на заочную встречу с агентом Ральфом. Если у нас в управлении что-то делается, то делается это неспроста. Если к вам приставили охрану, значит, мы имеем основания опасаться за вашу жизнь. Вы расследуете очень важное дело, и осечек в нем быть не должно. Вы же поступаете по-своему и уходите из-под опеки.
