– Интересно, почему вы улыбаетесь, или вас забавляют наши неудачи?
Инспектор Акунто прошел в кабинет и без приглашения сел на стул, чего раньше с ним никогда не случалось.
– Простите, комиссар, но у меня очень хорошая новость… по крайней мере любопытная.
– Выкладывайте, – оборвал его Альмейра.
– Инспектор Сантос только что сделал доклад о Луи Транелли.
– Что же в нем нового?
– Он установил, что Луи Транелли – это не настоящее имя повара. На самом деле это Луи Самбрини, известный вор и мошенник. Он зачислен в нашу картотеку в 1968 году.
Альфонсо Альмейра пожал плечами.
– Это вас в такой степени развеселило?
– Это еще не все, комиссар. Луи Самбрини работал поваром во многих местах, в том числе у человека, которого вы хорошо знаете…
Альмейра уперся кулаками в стол и сверлил взглядом своего заместителя.
– Я не собираюсь играть с вами в загадки.
– Итак, инспектор Сантос обнаружил, что Луи Самбрини с 1967 по 1968 год работал поваром у генерала Педро Ловареса…
Альфонсо Альмейра застыл как статуя, с изумлением глядя на инспектора Акунто.
– Вы шутите?
– Нет, это правда. Сантос сейчас представит вам доклад. Генерал выгнал Самбрини за воровство. В архиве имеется даже обвинение генерала.
Альмейра провел рукой по вспотевшему круглому лицу, продолжая пристально смотреть на своего заместителя. Его мозг напряженно работал.
Комиссар открыл папку, лежащую перед ним на столе, и вынул из нее анонимное письмо, переданное ему утром Юбером в отеле «Риц».
Он перечитал письмо и почесал затылок. На его лбу выступили капли пота.
С неожиданным злорадством он сказал:
– Наконец-то хоть одна ясность в этом темном деле, Акунто… Давайте порассуждаем: Луи Транелли, то есть Самбрини, был мошенником. В течение года он работал поваром у генерала Ловареса… Ему удалось переснять секретные документы, касающиеся коммуникационной системы, и его убрали как свидетеля…
Комиссар с удовлетворением потер руки и торжествующе посмотрел на Акунто.
– Что вы об этом думаете, инспектор?
– Вы забыли одну деталь, патрон. Когда Самбрини работал у Ловареса, тот еще не перешел в генштаб НАТО. Тогда он руководил Службой контршпионажа.
Альмейра сразу погрустнел. Его заместитель, которого он не очень высоко ценил, разрушил его доводы одной фразой.
– Но должна же быть между этим какая-то связь?.. Неожиданно его лицо снова засияло, и он ударил себя кулаком по лбу:
– Я понял, Акунто. У генерала Ловареса, помимо повара, работают и другие слуги, адъютанты – одним словом, много народу…
Комиссар поднялся и стал разгуливать взад-вперед по кабинету.
– Самбрини мог быть связан с одним из них, а тот переснял секретные документы…
Он опустился на стул и с облегчением вздохнул.
– Что вы скажете, Акунто?
Не дожидаясь ответа инспектора, Альмейра схватил телефонную трубку и пролаял:
– Соедините меня с генералом Ловаресом.
Он положил трубку и загадочно улыбнулся инспектору.
– Акунто, дайте мне сигару…
Инспектор поспешил исполнить просьбу комиссара. Закурив сигару, комиссар нахмурил брови, задумался и снова схватился за телефон.
– Я попросил соединить меня с генералом Ловаресом, – спокойно повторил он, – но я аннулирую заказ. Прошу вас соединить меня с отелем «Риц».
Он встретился с удивленным взглядом инспектора Акунто, сочувственно улыбнулся ему и объяснил:
– Если я введу генерала в курс дела, он решит, что затронуты его личные интересы и немедленно обратится в Службу контршпионажа, которая первым делом отстранит меня от расследования. Вы следите за моей мыслью?
Инспектор кивнул, и комиссар снисходительно продолжал:
– Видите ли, Акунто, иногда приходится серьезно думать…
Телефонный звонок прервал его мысль. Он снял трубку и услышал женский голос:
– Господин комиссар, соединяю вас с отелем «Риц». Говорите.
– Алло, отель «Риц»?
– Да.
– Говорит комиссар Альфонсо Альмейра из криминальной полиции. Я хотел бы поговорить с сеньором Левисом.
– Минутку…
Через некоторое время комиссар снова услышал голос своего собеседника:
– Я сожалею, господин комиссар, но сеньор Левис вышел, оставив записку… Вот ее содержание: «Позвоните мне завтра утром…»
Когда Юбер вошел в «Бико Дурадо», было одиннадцать часов вечера.
Народу в зале было значительно больше, чем накануне, и все столики были заняты. Он с трудом нашел в баре свободный табурет. Юбер увидел Мари-Хосе, сидящую за столиком с несколькими клиентами. Когда Мари-Хосе наконец его заметила, она слегка кивнула ему, однако прошло еще несколько минут, прежде чем она встала и подошла к нему.
– Простите меня, – сказала она. – Только что прибыло два автобуса с туристами, и поскольку Анжелы нет…
– Только не говорите, что вы не сможете уделить мне внимания.
– Но вам придется немного набраться терпения. Я думаю, что смогу освободиться только через час. Что вы будете пить?
– Как обычно, двойной скоч. Я могу вас пригласить?
– Нет, сеньор, сейчас у меня много работы.
– Не называйте меня сеньором. Зовите меня Дэвидом, мне будет приятно.
– Хорошо, Дэвид. Я пришлю к вам бармена…
Юбер не успел ничего ответить: Мари-Хосе быстро удалилась.
Около полуночи Мари-Хосе снова подошла к нему.
– Дэвид, я скоро освобожусь.
– Тем лучше, – сказал Юбер, подняв рюмку. – За ваше здоровье…
– За ваше здоровье, Дэвид.
Юбер потягивал виски, разглядывая публику, но в зале было действительно слишком много народу и невозможно было заметить, следит ли кто-нибудь за ним. Во всяком случае, если вчерашние убийцы были здесь, они не нападут на него в баре, а подождут, когда он выйдет на улицу.
После полуночи группа английских туристов покинула кабаре, и зал наполовину опустел. Юбер попросил бармена принести ему еще рюмку виски. Мари-Хосе села на табурет рядом с ним, теперь она казалась более раскованной, чем в момент его прихода.
– Я свободна, Дэвид. Куда мы пойдем?
– Не знаю, может быть, в «Аршот»? Мари-Хосе не возражала.
– Хорошо. Там неплохо, и мы сможем спокойно поговорить.
– Значит, договорились, – улыбнулся Юбер.
– Пока, – сказала Мари-Хосе, выходя из бара.
Потягивая виски, Юбер старался походить на праздного туриста, пришедшего в клуб убить время, но он не мог поручиться, что за ним не следят невидимые глаза…
Он спокойно допил рюмку, рассчитался с барменом и вышел из заведения.
Несмотря на поздний час, на улицах еще было много народу. При виде двух полицейских в форме Юбер окончательно успокоился. Если убийцы подкарауливали его, они должны быть разочарованы. Рука, положенная на его плечо, вывела его из задумчивости. Он обернулся. Это была Мари-Хосе. На ней был светлый костюм с короткой юбкой.
– Извините, что заставила вас ждать, – сказала она.
– Неважно, – заверил Юбер.
– Если хотите, можем взять такси.
– Не стоит, я приехал на машине.
Взяв девушку под руку, Юбер повел ее на улицу, где оставил «опель», в пятидесяти метрах от «Бико Дурадо». Сев в машину, Юбер посмотрел в зеркало, но не заметил ничего подозрительного и включил сцепление. Мари-Хосе коснулась его руки. Ее глаза блестели. Юбка приподнялась, обнажив самые красивые ноги, которые Юбер видел в Лиссабоне. Она обхватила его голову и страстно поцеловала его. Юбер сжал ее в крепких объятиях.
– Дэвид, – спросила она, – вам очень хочется пойти в клуб «Аршот»?
– Теперь уже нет, – улыбнулся Юбер.
– Тогда поедем ко мне.
– Хорошо, – согласился Юбер.
Она снова протянула ему губы, после чего заключила:
– Ты настоящий дьявол, Дэвид… Как только я вчера увидела тебя, я сразу это поняла.
Мари-Хосе открыла сумочку, достала пачку сигарет и зажигалку. Юбер повернул ручку коробки передач, нажал легонько на газ, поворачивая руль влево, и «опель» мягко тронулся с места.
– Говори, как ехать. Я понятия не имею, где находится пансион святого Франциска.
– Сейчас поезжай прямо…
Часы на щитке приборов «опеля» показывали пятнадцать минут второго, когда Юбер свернул на проспект Республики, освещенный тусклым светом высоких фонарей.
По совету Мари-Хосе он свернул на маленькую дорожку.
– Какой номер дома? – спросил он.
– 48 бис. Я скажу, когда остановиться… Поведение Мари-Хосе удивляло Юбера: до сих пор она не задала еще ни одного вопроса относительно Анжелы.
– Это сразу за тем большим белым домом, – сказала Мари-Хосе. – Машину можно оставить у тротуара.
– О'кей!
Юбер уже начал сбавлять скорость, когда внезапно заметил в зеркале появившуюся сзади него черную американскую машину с погашенными огнями. Юбер инстинктивно, продолжая держать одну руку на руле, другой резко схватил Мари-Хосе, заставляя ее пригнуться. В ту же секунду ночная тишина была нарушена автоматной очередью. Стекла машины были выбиты, и в то время как Юбер въехал на тротуар и поставил машину под фонарь, над их головами опять просвистели пули.
