Ознакомительная версия.
Викулов трясущимися руками прижал к себе Марину.
— Ты в порядке? В порядке? — спрашивал он, тормоша ее и приводя в чувство. Потом повернулся к Турецкому. — Ну что он?
Турецкий поворачивал из стороны в сторону голову незнакомца.
— Эх, Вася, Вася! Кто ж тебя учил так стрелять?
Поглядел на Марину, испуганно прижавшуюся к отцу, и ободряюще кивнул.
— Ладно! Слава богу, успели… Лучше так, чем никак. — Он дотронулся до белого халата на убитом. — Смотри-ка! Надо же, сплошные совпадения! Опять белый халат…
Викулов сокрушенно развел руками.
Марина смотрела на него во все глаза, осознавая постепенно, что произошло. Но Турецкий не дал ей опомниться.
— Быстро в машину, — скомандовал он. — Может быть, этот «доктор» пришел сюда не один. За твоими вещами мы пришлем, — обратился он к Марине.
Она подошла к нему, ощутила близость крупного мужского лица, небритость щек, мощное дыхание. Вынув из кармана платок, вытерла на его лице длинную ссадину. Можно ли было это сделать с большей любовью?
Из рапорта оперуполномоченного угро:
«На двадцатом километре Киевской ж/д найден труп мужчины. Лицо обезображено. Документов нет. Одет: синие джинсы и черная вельветовая куртка. Особые приметы: родимое пятно на локте размером 1,5 см.
Старший уполномоченный уголовного розыска линейного отдела транспортной милиции капитан милиции В. Н. Силаев».
— Ознакомься! Тот, кого мы искали.
Грязнов протянул рапорт Силаева Александру Борисовичу. Турецкий прочитал и вернул бумагу Грязнову.
— Личность точно установлена?
Грязнов кивнул:
— Да. Потому что знали, кого ищем. А родимое пятно на локте — примета безошибочная. Убийцы про него не знали, когда кромсали лицо.
Турецкий помолчал.
— Вот от этого мы и уберегли дочку Викулова, — произнес он задумчиво. — И заметь: снова белый халат. Как в случае с Сотниковым.
— Ну, положим, халат для больницы — дело естественное, — возразил Грязнов. — Туда без халатов вообще никого не пускают. Поэтому прямой связи я здесь не усматриваю. Впрочем…
— Что ты хотел сказать? — вскинулся Турецкий.
— Да подумал, что связь-то все-таки может и оказаться… Не прямая, а как бы…
— Ну не томи, говори!
— Понимаешь, Саня, этот твой Викулов тряс перед телекамерой своим портфелем, утверждая, что в нем лежат доказательства против, условно говоря, тех, кто «мочит» банкиров и их «крыши». Может, за попыткой убийства его дочки, которая теперь является, по сути, единственной свидетельницей, знающей насильников в лицо, и стоит их желание узнать, что же в конечном счете известно генералу? Убили дочку, сломили отца, избавились таким образом сразу от двух напастей?.. Это в том случае, если между насильниками и убийцами банкиров существует связь. В чем у меня немало сомнений. Но как одну из возможных версий, разве что…
— Вот такая еще деталь, — задумчиво сказал Турецкий. — Когда Василий приезжал ко мне, ну, накануне этого покушения в больнице, он сказал одну любопытную вещь, на которую я как-то не сразу обратил внимание. А теперь думаю: в его наблюдении что-то все-таки есть
— Это ты о чем?
— Он говорил, что когда сам приезжал в тот ресторан, где разворачивались события… Там с ним, понятное дело, и ОМОН был, а перед ними местные сыскари все облазили, что могли… Короче, он говорит, что, едва речь заходила о том, кто в тот день «гулял» в кабаке, буквально все рты сами собой запирались на замок. Будь там, скажем, обыкновенный хулиган или даже бандит, такого страха бы не было. А обслуга боялась, причем сильно! Значит, там присутствовал кто-то из очень серьезных людей. И когда начинаешь сопоставлять… Нет, что-то в самом деле есть. Надо думать…
— Ну, предположим, у Сотникова хоть крутились огромные деньги. А на фига бандитам малолетки? Или просто эта банда, что называется, оттянулась по ошибке не с той девкой? Случай такой у них приключился…
— Все может быть.
— Как ты недавно говорил? Что объединяет все нераскрытые «банковские» убийства?
— Большие кредиты. Подчас огромные. Если бы можно было вскрыть все банковские операции в Москве и проанализировать их, я бы с большой точностью мог определить, кто будет следующей жертвой.
— Но зачем же им «мочить» банковских должников? Уж покойник-то наверняка не вернет взятое.
— В том-то и фокус! — словно обрадовался Турецкий. — Недобросовестный должник платит жизнью. Но остается его банк! И напуганный преемник — новый президент — исполняет все условия, отдает долги. Заметь, когда, например, устранили Берулаву, то сменивший его президент банка «Эксполес» Макаенок тут же вернул кредит банковской ассоциации, где его брал покойный Берулава. Правда, «Эксполес» при этом оказался на грани банкротства, зато в денежных отношениях все было чисто.
Грязнов потянулся к пачке сигарет и закурил.
— Все это интересно как версия. Другими словами, бандиты выбивают долги. Значит, есть интерес, проценты от сделки, верно?
— Вот кабы наш уважаемый доктор юридических наук не оказался таким шустрым и не убил, а ранил того «красавчика» в больнице, мы бы уже могли иметь хоть какие-то сведения о тех, кто его послал.
— Так бы он тебе и сказал! — усомнился Грязнов.
— А ты у нас на что, мастер допроса? — хмыкнул Турецкий. — Силен был паренек… Уж на что я тренированный человек, приемами кое-какими владею, говорят. Опять же черный пояс имел по самбо… А ведь он меня, Славка, едва не приделал! Профи… Причем высокого класса.
— Не огорчайся, Саня, — засмеялся Грязнов, — просто у него пояс совсем новенький, а у тебя малость поистерся.
— Насчет поистерся, это еще как сказать! — с некоторым вызовом произнес Турецкий. — Просто он готов был в тот момент лучше. Я ведь не шел на убийство. А он все знал и шел. Нас он расценил однозначно. Поэтому и опережал меня на доли секунды.
Грязнов, однако, не принял словесных оправданий и усилил напор:
— Надо было в те самые доли секунды быстрее соображать. Если бы ты справился с этим отморозком до выстрела Викулова, тот бы сейчас не оказался под следствием. На него ведь заведено уголовное дело в связи с убийством Умарова. Знаешь?
— Еще бы! Меня самого притянули свидетелем по этому делу. В шестнадцать тридцать вызывают на допрос.
Неторопливо закурив, Грязнов разогнал ладонью дым.
— Вот-вот! Закон есть закон. За убийство надо отвечать.
Турецкий кивнул:
— Даже если это убийство бандита…
— Надо еще доказать, что он бандит.
Они впервые расстались недовольные друг другом. Грязнов собирался предупредить Сашу по-дружески, чтобы тот всерьез отнесся к уголовному делу Викулова. Турецкий, как ему показалась, слишком легкомысленно это воспринял. Но, по привычке ерничая и подшучивая, они не поняли друг друга, и всегдашнее понимание сменилось у обоих чувством досады.
Возбуждение уголовного дела против Викулова в институте восприняли по-разному. Большинству, как и Александру Борисовичу, ситуация казалась яснее ясного. Но нашлись и такие, кто по злобе желал своему нынешнему директору или недавнему конкуренту еще больших неприятностей и бед.
Постепенно судьба раздала всем сестрам по серьгам. Первые еще крепче уверовали в свою правоту, вторые довольствовались тем, что директор НИИ изрядно настрадался.
Помимо Турецкого, следователь Широнин, ведущий это дело, допросил Марину, главного врача больницы и охранников, которым влетело больше всех за разгильдяйство. Ибо, как выяснилось, в период объявленного карантина и ограничения количества посещений Умаров проник в палату без всяких пропусков.
Большую, хотя и формальную роль сыграло то обстоятельство, что Турецкий зафиксировал в медкомиссии ранение Марины, нанесенное ножом Умарова. По существу, это была пустячная царапина. Но в уголовном деле сам факт выглядел значительным. В конце концов, как было ясно многим с самого начала, следствие подтвердило, что Викулов действовал в пределах необходимой обороны.
Зато во весь рост начала вырисовываться зловещая фигура Умарова. У следователя Широнина был соблазн предположить и отработать чеченский след, но он не позволил себе упрощать задачу.
Обыск в квартире Умаровых не дал никаких сведений, за которые можно было бы зацепиться. Происходил Умаров из благополучной, обеспеченной семьи. Отец его работал стоматологом в частной клинике и зарабатывал достаточно, чтобы жена могла заняться тем, что и положено женщине, — домашним хозяйством и воспитанием сына. Тот ни в чем не знал отказа, и его участие в банде стало для родителей чудовищным потрясением. Мать слегла с инфарктом. Отец разрывался между клиникой и больницей. Но следователь Широнин и эти моменты подвергал сомнению.
Покушение на Марину, по мнению следователя, было связано с убийством ее жениха Влада Пухальского. А значит, не изувер-одиночка, а какая-то банда их настойчиво преследовала. Видимо, дело было в том, что Марина оказалась дочерью высокопоставленного милицейского чиновника, и кто-то из бандитов заметал следы.
Ознакомительная версия.
