— Губернатора?
— Мэра. Вот ведь тварь! Мотал жилы из шефа, сука! Это ж он наезды на рынок устраивал, я-то знаю! Он… Шеф мне так и сказал, что схлестнется еще с этим уродом. Только вот не схлестнулись, не успели…
— Несчастный случай, — сказал Алик.
Не спросил и не утверждал, просто произнес фразу.
— Несчастный, — кивнул Протасов. — Гребаный, блин, несчастный случай…
Протасов оглянулся с тоской во взоре.
— Коньячку? — предложил Алик.
— У тебя есть? — оживился Протасов.
— У меня — нет, но вот там, в кафе… Я угощаю.
От халявы Протасов никогда не отказывался.
— Соточку, — сказал в кафе Алик.
— Соточку, — согласился Протасов, хотя по глазам было видно, что стакан коньяка тут был бы в самый раз.
Кафе «Айсберг» было удобно расположено, как раз напротив оперного тетра — далеко идти не пришлось. Себе Алик заказал чашку кофе. Варили тут его плохо, но все-таки варили, а не колотили из растворимого.
— Ну, земля ему пухом, — провозгласил Протасов и осушил емкость. — Царство небесное…
— А ты когда узнал о смерти? — спросил Алик.
Он прекрасно помнил, что, судя по записи, Протасов крутился возле кабинета, и это значило, что и в момент смерти работодателя он находился рядом. Но начать разговор как-то нужно. И правильно было дать возможность Протасову вспомнить, как близок он был к живому Ларенко, и как нечеловечески несправедливо обошлись с ним родственники покойного.
— Там я и узнал. В самый момент, можно сказать. Шеф назначил разговор. Представляешь — про телевизионную студию говорили. Я даже смету подготовил: что нужно для закупки оборудования, для работников. Ларенко ведь вышку купил. Радиовышку, сам собирался вещать на Город, мимо этих козлов из области. А особенно этого… — Протасов махнул рукой в сторону оперного театра. — Ну ты понял.
— Прямо в самый момент… — покачал головой Алик, — Значит, мог выстрел услышать?
— Не мог. Там такие двери… Диана музыку включила… Да и народу там было, все болтали…
— Много народу?
— Сам смотри — Диана, я, водитель, он всегда там сидит, Скорик…
— Это кто?
— Охранник, Васька Скорик.
— Это он карабин отнес?
— Он всегда оружие шефу таскал. — Протасов задумчиво повертел в руках бокал.
— Повторишь? — предложил Алик, пытаясь мысленно подсчитать, на сколько порций у него хватит денег.
— Можно, — вздохнул Протасов.
Алик сходил и принес еще коньяку.
— То есть охранник принес карабин, вышел и все время сидел в приемной? — подождав, когда Протасов приговорит коньяк, спросил Алик, — Его теперь, наверное, затаскают по допросам…
— Это с чего?
— Ну последний, кто видел шефа живым… Разговаривал с ним…
— Видел — да, а разговаривал — нет. С шефом последней Диана разговаривала, по селектору. Спрашивала, кофе нести или не нужно. Шеф сказал, что не нужно. А через полчаса его нашли мертвым… Такие дела…
— Такие дела… — повторил Алик.
Вот так рушатся версии. Красивые версии, логичные версии. Алиби хотел? Так вот тебе алиби!
За полчаса до того, как нашли тело, это получается в двенадцать пятнадцать… И это через полчаса после того, как охранник занес в кабинет карабин.
Выходит, что действительно был прав Гринчук. Совершенно прав.
— Ладно, — вставая, сказал Алик, — Пока. Мне пора.
— Уже уходишь? — печально спросил Протасов, посмотрев в свой пустой бокал.
— Ага, мне нужно, — Алик даже руку пожимать не стал, быстро вышел из кафе.
Все.
Итог истории подведен, ловить тут больше нечего.
Несчастный случай есть несчастный случай, и ничего тут не поделаешь.
Алик двинулся было к метро, но увидел, что из оперного театра выносят гроб.
Сперва шла вдова с детьми и внуками, рядом с ними — крупный парень лет тридцати, спортивного типа. Заплаканная девушка лет двадцати пяти постоянно вытирала глаза и сморкалась в платок.
Кажется, это была секретарша, Диана, о которой говорил Протасов. А спортивный парень — его Алик напрочь не помнил — наверное, охранник. Тот, что принес карабин, Скорик. Или кто-то другой из охраны.
Вот он что-то сказал брату покойного, тот оглянулся, кивнул и что-то ответил.
Ладно, в последний путь Ларенко проводят без моего участия, подумал Алик. Печально, конечно, но никто ему не виноват. С оружием нужно обходиться осторожно. Как верно говаривал старшина роты, когда Алик служил срочную, палка и та один раз в год стреляет. Банально, но верно.
Жизнь продолжается, нужно работать, а значит, предстоит Алику сегодня встреча с Вадимом, его армейским источником. Обещал Вадик поделиться информацией о новой оборонной стратегии родного государства.
Обещал и поделился.
Вадик сунул Алику папочку с бумагами, попрощался и двинулся обратно на службу.
— Там к тебе заходил милиционер, — сказал Алик, — Ты извини…
— Кто заходил? — спросил Вадим.
— Мент. Гринчук. Или не заходил?
— Никто не заходил. А должен был?
— Должен был. Если зайдет, поговори. Он позвонит сперва…
— Лады.
Значит, не заходил и не звонил, подумал Алик. А ведь вроде торопился и очень хотел. Странно. Позавчера вечером дома сидел, между прочим… Его дело. Воспользовался он номером телефона или не воспользовался, а все равно должен. Сам такие правила установил, вот пусть и выполняет.
День в результате получился странный. Такой насыщенный, каким давно не был. Настолько насыщенный, что Алик даже смог не вспоминать про белую обезьяну. Или медведя — он все время путал.
Выбросил смерть Ларенко из головы. Напрочь. Несчастный случай. Если бы ему сейчас даже денег предложили за статью с версией о самоубийстве или там о таинственном убийстве, то Алик послал бы заказчика с ходу, даже не задумываясь над размером гонорара.
Иногда приснившийся банан — это просто банан. И ничего более. Случаются несчастные случаи, и пусть это тавтология, но случаи случаются самые разные. Вон в конце декабря машина на темной улице сбила мужика. Тот приехал в гости из Владивостока. Ехал хрен знает сколько для того, чтобы на темной улице его насмерть убил грузовик. И пока менты оформляли бумаги на погибшего и фиксировали факт происшествия, на беднягу еще раз наехала машина. Потому что темно и тело с дороги не убрали. А вы говорите — совпадение.
Алик возвращался домой в приподнятом настроении, статья в ближайший номер обещала быть забавной и поучительной. А там, глядишь, жизнь наладится, появится в ней смысл, и Алик, наконец, соберется и пригласит Машу куда-нибудь…
Его ударили прямо возле подъезда.
Свет из окон освещал пространство перед домом, но Алик не смог разглядеть темный силуэт под козырьком крыльца, сунулся без опаски, что-то даже насвистывая, как вдруг навстречу выплыла тень, качнулась, блокируя попытку Алика от встречи уклониться, а потом свет погас.
Когда Алик пришел в себя, оказалось, что рук у него нет, ног нет, глаз тоже нет. Может быть, где-то его ноги с руками как-то существовали, но Алик их не чувствовал. Разве что немного боли, но она вполне могла оказаться фантомной. С глазами было проще — их завязали, повязка на лице чувствовалась вполне себе конкретно. И еще чувствовалось, что лежит Алик на чем-то твердом. Болезненно твердом. И твердое это все время подпрыгивало, трясло, лупило по суставам и коленям, а один раз даже изловчилось и опрокинуло Алика лицом вниз, на пахнущее мазутом и бензином нечто ребристое и резиновое.
Машина, не сразу сообразил Алик.
Его везли в машине, в каком-то микроавтобусе. Связали руки и ноги, завязали глаза и везли куда-то, довольно долго, если судить по онемевшим конечностям. Рядом с Аликом подпрыгивала и гремела пустая канистра. Несколько раз машину заносило, колеса взвизгивали, попав на лед, но это необязательно могла быть загородная дорога — в городе проезжую часть тоже не убирали.
Интересно, в связи с чем такая прогулка, даже как-то отстраненно подумал Алик. Его колотила крупная дрожь, но не от страха. Просто было холодно.
Машину начало бросать из стороны в сторону, как корабль во время шторма. Алик никогда не попадал на корабле в шторм, но почему-то именно это сравнение пришло ему в голову. На корабле в шторм.
«Бам!» — канистра подъехала, наконец, к своему попутчику и гулко приложилась об его голову.
Кто же его встретил и оглушил, подумал Алик. Нет, по голове врезала канистра, понятно, а вот кто его встретил и оглушил? Кандидатов было не много. Совсем не было кандидатов, если честно. Давно уже ничего такого не писал Алик, чтобы заслужить интимную поездку за околицу. В прошлую зиму — да, был вариант, но с тех пор прошла куча времени, да и разрулилось вроде все…
Неужто смерть Ларенко все еще никак не отпускает? Ерунда, никто не знает, что Алик интересовался этим делом… да и не интересовался он им на самом деле. С Гринчуком говорил. И с Протасовым.
