— Тебе это хорошо удалось, — простонала Полли, когда Барнс поднял голову, ранее находившуюся между ее ног. Как цель секс он практически отрицал. Он уже давно не тот, каким был раньше: по его мнению, женщины всегда путали вульгарность с эротикой (постоянным желанием Джоанны было: «потри своим членом мой клитор»). Разговаривать ему не хотелось. Еще в колледже он посмотрел французский фильм о глухонемой красавице. Барнс полюбил ее тогда, и до сих пор она оставалась для него идеалом.
Но самым худшим из всего было то, что в своем воображении он представлял себе связь с агентом, которая хотела вернуться к оперативной работе после многих лет, проведенных за рабочим столом; с женщиной, ставшей вдовой, и ставшей совсем недавно, вдовой агента, сделавшегося «оборотнем» и затем убитого. А может, самым худшим было то, что Сюзан хотела вернуться к работе не из-за своего мужа, а совсем по другой причине? Человек, стремящийся занять пост директора, должен строить свои замыслы, пряча их в дыму «Мальборо».
— Это тебе не езда на велосипеде, Сюзан. Наши инструкции претерпели множество изменений с того времени, когда ты занималась оперативной работой. Требования к стрелковой и физической подготовке ужесточились в значительной степени… Присядь, пожалуйста. Ты мне на нервы действуешь.
Именно поэтому Сюзан продолжала стоять, а еще для того, чтобы Барнс не смог подойти к ней сзади, что он обязательно сделал бы, сядь она на стул: стал бы позади нее, одной рукой опершись на спинку — провоцирующе, надменно.
— Ты пытаешься меня от этого отговорить? Не вместе ли с Ритой вы стараетесь это сделать?
Барнс быстрым движением повернулся к окну.
— Рита и я… — Как подобрать глагол к существительному, значение которого было бы расплывчато и не раскрывало бы сути предмета? — Рита и я чувствуем, что Пол вышел на что-то большое, что требует особой тщательности. Мы имеем дело с особого рода игроком — у нас нет данных на него. Это игра по новым правилам. Заниматься розничной торговлей наркотиками не так уж и выгодно, этот бизнес грязен, ненадежен, и эти факторы препятствуют его росту. Есть потенциальные клиенты, которые не хотят навлекать на себя неприятности, покупая наркотики на улице, и которых не встретишь в притонах наркоманов. В Вест-Сайде, в Вилидж, Сохо, в Бруклин-Хайтс и Парк-Слоуп найдется сотня квартир, где о них могут позаботиться. Врачи, актеры, биржевые маклеры, писатели — каждый из средних слоев общества, кто захочет, может стать мелким торговцем наркотиками и продавать их таким же, как он.
Барнс посмотрел пристально на Сюзан и откинулся на стуле, вновь чувствуя себя ловким и сосредоточенным. Если она вернется к работе, то он будет руководить, а потом, в конце концов, она будет принадлежать ему.
— Но есть еще один вид клиентов. Существует рынок, и достаточно огромный для торговцев, продающих порошок в хрустальных графинах вместо полиэтиленовых пакетов по заказу с приватным обслуживанием на дому. В других сферах это срабатывает, почему же это не может сработать и с наркотиками? Единственным препятствием для развития этого вида услуг является то, что люди, которые могли бы этим заниматься, сами похожи на своих потенциальных клиентов — они нигде не привыкли работать.
— Детки богатых родителей, — конкретизировала Сюзан. — Никогда не поверю, что кучка испорченных лоботрясов может просто так расхаживать и «грохать» нарков.
— Кто-то «грохает» нарков и самих игроков. — Барнс передал Сюзан папку с делом со своего стола. — Лайонел Лерой Джеймс, застрелен в Парк-Риверсайд вечером в пятницу или субботу утром из пистолета 22-го калибра, того самого пистолета, из которого был убит Пол тридцатью шестью часами ранее. Джеймс был помощником крупного торговца наркотиками Дуайта Уильямсона, как ты знаешь, более известного, как «Невозмутимый Д». Поговаривают, что «Невозмутимого Д» прощупывают, но кто это делает — неизвестно. Однако точно установлено, что это делает тот, кто претендует на часть пирога «Невозмутимого». Не его мелюзга, торгующая в розницу, а, видимо, его поставщик. Это убийство, возможно, даст нам зацепку.
Сюзан внимательно всмотрелась в фотографию приятного черноволосого мужчины, склонившегося в благородной позе над желтым листом бумаги. Он подвергался аресту бесчисленное множество раз, но суд, однако, рассматривал его дело лишь трижды, приговорив всего один раз к двум годам тюремного заключения.
— А кто такой Кит? Кит, о котором рассказывала очаровательная Грейс?
Барнс расплылся в улыбке. С Сюзан он получал больше удовольствия, чем с Ритой. Если он станет директором, то он обязательно продвинет Сюзан на свое место, а Риту задвинет куда-нибудь подальше, с глаз долой. В Макронезию, например. Когда это случится, он будет в Джорджтауне, а Сюзан — в Нью-Йорке. Вместе с Миа и Полли через реку.
— Отделение по борьбе с наркотиками в графстве Суффолк разыскивает друзей Грейс по морским перевозкам наркотиков и ищет их следы в барах и супермаркетах в Хэмптон-Бейз, но дело выглядит так, будто операция была свернута. Единственная надежная привязка по соучастникам Грейс, которой мы располагаем в настоящий момент, пришла от твоих коллег из Отдела исследований. Они проверили по компьютеру имена и клички возможных подозреваемых. Гарри Кельнер, одна из певчих птичек в Калифорнии, рассказал своему полицейскому в конце этой зимы, что какие-то ослы с Восточного побережья искали там деньги. Человек, скрывавшийся за этими деньгами, называл себя Кит. Полиция Лос-Анджелеса составила его портрет со слов Кельнера. Грейс подтверждает, что это именно ее Кит.
Барнс надеялся, что в Джорджтауне отметят его непорочность в том, что он не дошел до связи с преступными девицами типа Грейс Льюис, насколько привлекательными бы они ни были.
Сюзан положила дело на стол:
— Женщина, бывшая с Полом, уронила солнцезащитные очки — дорогие очки, выпущенные ограниченной партией, если можешь представить себе такое, как и часы, которые Пол носил на руке в момент гибели.
Барнс часто заморгал:
— Откуда тебе известно про часы?
— Мне рассказала Рита. В мире всего двести пятьдесят таких очков.
— Каких очков, Сюзан?
— Их подобрал уличный бродяга, человек, который живет рядом с рестораном «Опушка».
— Он передал их полицейским?
— Он передал их мне.
— Почему?
— Он наблюдатель. Я спросила его, видел ли он что-либо интересное.
— Нет, Сюзан, я имею в виду, почему ты расспрашивала именно его? Ведь полицейские опросили свидетелей в ресторане и поблизости?
— С ним они не говорили, да это и бесполезно. Он социопат.
Такую характеристику Джоанна иногда давала ему. Закончит ли он свою жизнь на улице? Нет. Он будет доживать ее вместе с бывшими полицейскими и пожарниками, характерной приметой которых был развитый торс и кривые ноги, и прочими бывшими из тех, кто околачивается у бейсбольной площадки к югу от Шип-Медоу в Центральном парке, давая непрошеные советы, поджариваясь на солнце на открытой трибуне, вспоминая случаи из военной жизни, делая догадки и комментируя действия всех и вся, а в сумерках уходят в свои квартиры, чтобы возвращаться вновь и вновь к своему прошлому.
— И этот… социопат является экспертом по солнцезащитным очкам, причем выпущенным ограниченной партией? — Барнс от души расхохотался.
Теперь Сюзан было понятно, почему Рита употребила фразу «вот как».
— У меня список покупателей, приобретавших очки у фирмы-производителя.
— Под каким предлогом ты его получила?
— Ни под каким. Я федеральный агент.
— Который никогда не делал того, что не было приказано сделать.
— Полли сейчас проводит перекрестную проверку по разным каналам.
Барнс не на шутку встревожился:
— Полли?
— Она мой ассистент.
Барнс был теперь менее испуган, но страх все же остался. Он поскреб ногтем пятнышко на пестром галстуке.
— Если ты решила вернуться к работе, то тебе нужно хорошо уяснить одно — мы не занимаемся вендеттой.
Кто это сказал? Ах, да, это он сам говорил Рите. Что ему тогда ответила Рита? «Если Пол стал „оборотнем“, то он предал и Сюзан, и работу. Она захочет отомстить Полу и сделает это, приведя нас к тому, кто его купил». А что сказала бы Сюзан?
— Пол стал «оборотнем», — как бы предвидя вопрос Барнса, сказала Сюзан. — И если, конечно, ты от меня ничего не скрываешь, то я хочу выяснить, кто его купил.
Барнс стал серьезным. Человек, претендующий на директорское место, должен быть серьезным.
— Сюзан, ты еще не в работе. Я ничего не обязан тебе говорить.
Сюзан подалась вперед:
— Тебе не кажется, что Пол предупреждал нас об опасности?
— Каким образом?
— Контактные линзы. Прическа. Часы на правой руке. Часы редкие, и это говорит нам о том, что он продался. Тот факт, что они были на правой руке, говорит нам о чем-то еще. О чем? Или ты не почел за труд причесать Пола в его обычной манере, чтобы при идентификации я не смогла заметить разницы?
