Как говорил вождь мирового пролетариата — во всем нужен учет и контроль. А то начнешь внедряться по второму кругу к одному и тому же. Будет неудобно. Да и в глаз могут дать заточкой.
В том, что он продолжит «работу», Коля уже не сомневался.
И понеслось.
Через неделю он снова сидел в камере, исполняя моноспектакль перед угонщиком недорогих авто. Потом разыгрывал партию с воришкой дамских сумок, «случайно» познакомившись с ним в магазине. В следующий раз потусовался с наркоманом, чтобы вычислить регионального героинового дилера.
Пивная «Розовый слон», встречи с Виталиком — человеком из «центра», новые инструкции. Романтика шпионских будней. Подвиги разведчика. Правда, никакого героического псевдонима Коля себе не брал и секретных шифровок-донесений не писал. На «работе» продолжал представляться Вадиком и потихоньку привыкал ко второму имени. Даже оборачивался, если на улице или в магазине кто-то называл это имя, обращаясь к другому человеку.
Приходилось отпрашиваться из офиса, придумывая липовые предлоги. Пока кошкинский дядюшка не высказывал претензий, но «галочки» в мозгу ставил. И после очередного внедрения одноклассник ненавязчиво показал итоги продаж стеклопакетов за месяц. Продажи падали. Коля заверил, что это нелепая случайность, и поклялся наверстать упущенное.
Внедрения пока ограничивались несколькими часами. Внедрился — получил информацию — отскочил. Залезать глубоко не было нужды. Да Виталик и не поручал. Серьезная разработка — это не Колин уровень, и прикрыть агента качественно он не сможет, тем более что ни в одной ведомственной бумажке помощь соседа не фиксировалась. И если случится прокол или провал… Лучше не думать.
Никаких денег за «работу» агент по-прежнему не брал, хотя «центр» их настойчиво предлагал. Есть, мол, в бюджете соответствующая статья расходов. Правда, придется выполнить кое-какие бумажные формальности.
— Давай буду платить, деньги все равно не из моего кармана! А то мне даже как-то неудобно, что ты дерьмо камерное просто так нюхаешь!
— И сколько заплатишь? — ради любопытства уточнил Коля.
Сосед назвал сумму. Она составляла десятую часть его зарплаты.
— Да-а, государство вас не балует.
— А кого оно балует?
— Виталь, мы ж договорились. Я бесплатно и безо всяких формальностей. Считай, что сумасшедший.
— Побольше бы таких сумасшедших.
На четвертый раз вышла промашка. Коля подсел к опытному уголовнику, подозреваемому в квартирных кражах. Виталий предупредил, чтобы Коля в разговоры не вступал, просто сидел и ждал. По его расчету, уголовник должен был сам обратиться к сокамернику с просьбой передать кое-какую информацию на волю. Но в расчет вкралась ошибка, «квартирник» молчал и ни о чем Колю не просил. И тогда шпион решил поимпровизировать, прикинувшись бывалым человеком. Что ж он, опытный агент с незаконченным высшим образованием, не расколет какого-то малограмотного уркагана?
Уже после второй реплики уголовник ухмыльнулся, сплюнул Коле под ноги и презрительно процедил:
— Слышь, стукачок. Сядь в угол и не мелькай. А в другой раз коньяк перед посадкой не жри.
Коля постучал в дверь камеры и попросил дежурного вывести его в туалет. Назад он, естественно, не вернулся.
— Я предупреждал: не лезь, — негодовал Виталик, выслушав в ближайшей подворотне секретный отчет. — Из тебя урка, как из меня балерина! Хорошо, что так закончилось. А мог и инвалидом сделать. Ногтем в глаз — и сикейрос! Такое уже было. Урке по фигу, ему что так, что эдак максимальный срок корячится, а ты в Кутузова превратишься! Без пенсионного обеспечения!
Ночью опять пришлось применять терапевтические процедуры с использованием проверенного лекарства. Было не столько обидно за провал, сколько за «стукачка». Да, в глазах остальных, даже ментов и того же Виталика, он все равно стукачок. Как ни оправдывайся. Подсадная утка, наседка, «барабан». По сути. Кем бы ни были люди, с которыми ты «работаешь», но они тебе доверяются, иногда совета просят, потому что просто не у кого больше спросить. А ты их… Виталик успокаивает, про мировую практику толкует, про раскрытие преступлений, про благородную цель, но… Он со своей ментовской колокольни смотрит. Икнется мне, ох икнется!..
В учетной тетрадке прибавилось несколько записей. Напротив последней стоял знак «минус».
Чтобы «минусов» впредь не появлялось, Коля решил срочно повысить свой профессиональный уровень. Разумеется, не торговый. В ближайший выходной рванул на «Крупу» — питерский книжный рынок — прикупить профильной литературы, благо криминальная тематика в те времена занимала на развалах лидирующие позиции. Конечно, никакая литература не заменит жизненного опыта, но это все равно лучше, чем ничего. Не в тюрьму же садиться, вроде как на курсы повышения квалификации.
Он купил словарь жаргонных выражений, пособие по выживанию в зоне «Твоя первая ходка», богато иллюстрированную книгу «Воровские традиции народов мира», несколько документальных сборников, посвященных отечественному бандитизму, Уголовный кодекс с комментариями и комиксами и Закон об оперативно-розыскной деятельности. Пару полицейских детективов. (Брошюру «Твое первое внедрение» найти не смог, но продавец заверил, что она имелась в продаже, и предложил зайти через недельку…)
Мать увидела подборку криминальной литературы и несказанно удивилась:
— Сынок, зачем тебе эта чума, в натуре?!
— Как зачем, мама? В стране великая криминальная революция. Вы что, телевизор не смотрите? Сейчас в бизнесе без этого никуда. За человека не считают.
— Дожили, блин.
Мать работала врачом в детской поликлинике и была далека от реалий бизнеса.
За пару дней он сочинил несколько красивых легенд, записав их в секретную тетрадку. Лучше иметь несколько домашних заготовок, чем потом лихорадочно придумывать «историю любви» с органами правопорядка.
Кое-что из жизни и быта родного криминала и милиции поведал Виталик, тоже кровно заинтересованный в профессиональном росте «своего человека». Коля уже достаточно хорошо освоил милицейский сленг, знал что такое «глухарь», «колоться», «стоять в отказе», «работать по низам», «рубить палки», «терпила», «следак» и множество других замечательных оборотов ведомственной речи. Конспектов, конечно, не составлял, схватывал на лету. Между делом спросил, существуют ли учебные заведения для таких, как он.
— Сомневаюсь. Как ты это себе представляешь? Ведь надо выдавать свидетельство об окончании или диплом. И что там писать в графе «специальность»? Агент без прикрытия?.. А учить как? Группами? Нарушение конспирации. Да и не наберешь ты столько желающих на такую специальность.
К вопросам конспирации Виталик подходил ответственно. В отделение шпион заходил только с черного входа, все инструкции получал на стороне и, само собой, никому не хвастался своими победами на столь необычном поприще. Правда, сотрудники дежурной части прекрасно знали о целях его появления, но никогда не здоровались и не проявляли к нему никакого интереса. Видимо, по тем же конспиративным соображениям. Оставалось надеяться, что среди них не окажется коварного «крота»-предателя.
Не забыл Коля покопаться и в своей родословной. И выявил весьма любопытную вещь. Оказалось, что его дальним предком по материнской линии был некий Иван Шервуд. Жил он во времена декабристов и прославился тем, что сдал этих самых «дворянчиков» царю-батюшке, перед этим внедрившись в ряды заговорщиков. За что получил прозвище Верный.
Правда, говорят, в Третье отделение (тогдашнее КГБ) он обратился по чисто идеологическим, а не меркантильным соображениям. Иван на самом деле был Джоном, а папашу его из Англии вызвал сам тогдашний царь Александр Первый. Мануфактурное производство поднимать. Царь к английскому семейству относился трепетно, за что неизменно получал признательность и сердечную благодарность от главы семьи и его отпрысков. Посему, когда юный Ваня узнал, что на его благодетеля готовится покушение, он, естественно, доложил об этом царю. То есть выполнил свой гражданский долг, а его заклеймили предателем. Правда, заклеймили много лет спустя, уже после революции семнадцатого года.
А Ваня-Джон вошел во вкус и впоследствии нередко не без удовольствия и весьма успешно выполнял «деликатные поручения» царя и главного жандарма Бенкендорфа. И еще это был человек колоссальной физической силы, находчивости и храбрости.
Сей факт немножко успокоил Колю. Стало быть, не болен он, не сумасшедший. Не маньяк. Просто зов предков. От него не спрячешься.
Примерно через пару месяцев, в ноябре, он сделал Татьяне официальное предложение, предложив руку и сердце. Татьяна выпила для храбрости бокал вина и согласилась. Тут же подали заявление во Дворец брака и сочетания. Жили пока порознь, но после свадьбы решили поселиться в квартире невесты — у нее было на одну комнату больше. В перспективе предполагалось копить на свое однокомнатное гнездо или съемную жилплощадь.
