— Всё, жди, скоро будем! — попрощался с кем-то Андрей, приближаясь ко мне. — Давай, поехали. Посмотрим, что там и к чему с этой девочкой! — Я молча кивнул головой. — Ты за руль. Я водителя отпустил, знал, что ты на колёсах.
Мы уселись в машину и, если были бы немного внимательнее, то обратили бы внимание, хоть ненароком, что забавно разрисованная машина неторопливо двинулась вслед за нами.
— А чего так медленно? — спросил Андрей, когда я начал не спеша выруливать на дорогу.
Я открыл было рот, чтобы рассказать о кошках, но тут же почувствовал себя глупо и выжал педаль газа.
— У тебя сигареты с собой? — поинтересовался Андрей.
— Да, вот держи! — кивнул я, извлекая из кармана твёрдую пачку «Явы», в которой, судя по стуку, оставалось сигарет пять.
Вообще-то несколько лет назад я перепробовал всё, что только мог купить, и наконец остановился на «Мальборо», однако так получилось, что один человек, которого, возможно, я вытащил из весьма скверной истории, посчитал себя очень мне обязанным. Он имел какое-то отношение то ли к производству, то ли к распространению сигарет и однажды подъехал на встречу на небольшом грузовичке, кузов которого был забит коробками с «Явой золотой». «Это тебе от чистого сердца. Отказов не принимаю и отвезу, куда скажешь!» — безапелляционно заявил он, а я, собственно, особенно не возражал. В итоге мы забросили пару коробок ко мне домой, а остальные отвезли на садовый участок моего давнего школьного друга, расположенный недалеко от города Раменское. После серьёзной аварии, когда его сшили буквально по кусочкам, другой машины он не покупал и не хотел вообще с этой темой иметь никаких дел, поэтому его добротный просторный гараж пустовал. Именно туда мы и поместили всё это табачное добро, а я периодически наведывался сюда, чтобы пополнить домашний запас, а заодно и присмотреть за домом с участком. Поэтому никакого смысла покупать какие-то сигареты у меня уже давно не было — казалось, запасам «Явы» нет конца.
— Нет, спасибо. Вон, посмотри, у переезда киоск, притормози-ка возле него! — ответил Андрей, смешно сморщившись, и мы остановились у невзрачной покосившейся палатки. — «Кент», шестёрку, пару пачек!
Пока он копался в объёмистом, разъехавшемся по швам потёртом кошельке, я рассеянно смотрел на витрину и неожиданно мой взгляд остановился на нескольких необычных пачках, лицевая сторона которых была занята большими чёрными буквами «Курение убивает». Постепенно я понял, что это именно «Парламент», который почему-то оказался в кармане у Валеры. И мне неожиданно остро захотелось купить эти сигареты, но не для того, чтобы выкурить, а исключительно, дабы проникнуться чем-то кажущимся важным, но ускользающим от меня.
— Так мы едем? Ты вроде не собирался ничего брать? — поинтересовался Андрей.
— Да-да, сейчас. Две пачки «Парламента», пожалуйста! — торопливо сказал я, суя в окошко извлечённые из кармана мятые купюры.
— А вас не смущает, что у нас только такие? — хрипло поинтересовалась молодая улыбчивая продавщица.
— Какие такие?
— Ну, с надписями!
— Да без проблем!
— Ну и ладно, а то многие не берут, просят обычные, а эти воспринимают как подделку. Молодёжь же, наоборот, скупает их блоками, утверждая, что очень круто достать пачку с подобной надписью где-нибудь в компании и выпендриваться! — усмехнулась она.
— Меня всё вполне устраивает!
Я перевернул пачку, прочитал: «Курение может стать причиной медленной и болезненной смерти» — и подумал, что это всё-таки лучше, чем быстрая и мгновенная.
— Между прочим, там бывают разные надписи, можно прямо начинать собирать коллекцию… — неопределённо повела плечами продавщица, неуверенно добавив: — Знаете, у меня нет мелочи, поэтому, если вы не хотите зайти за семью рублями позднее…
— Неважно! — махнул я рукой и поспешил за руль.
— Для человека, который курит только «Яву», ты ведёшь себя довольно странно! — улыбнулся Андрей. — Или разнервничался по поводу этой Виолетты? Не парься, мы в любом случае как-нибудь решим этот вопрос. Тем более, как я понял, там тоже, как и все твои последние события, всё не совсем просто…
— Это уж у меня такая неделька забойная выдалась! — кивнул я, нервно улыбаясь.
— А раз так, то жми на газ. Наш путь лежит на проспект Вернадского в одно уважаемое образовательное учреждение.
— Туда-то зачем? Я думал, мы едем к твоему знакомому следователю!
— Так оно и есть, просто у него пара месяцев как возникли проблемы в семье, и он, скажем так, временно съехал в студенческое общежитие…
— Понятно!
Андрей закашлялся и потёр ладонями глаза:
— Просто ужасно. От этой гари постоянная резь, да ещё и дым в горле першит. Что там по прогнозам, не обещают ли дождей?
— Боюсь, что ничего такого в ближайшее время. А так, конечно, лето выдалось ещё то. Ты только посмотри на солнце! — Я показал пальцем вверх, где в серо-чёрной дымке, имеющей мало чего общего с облаками, плыл бардовый диск солнца. — Прямо жутковато становится!
Так мы и ехали сначала по забитым пробками пригородным трассам, а потом практически «шагали по Москве» в непроглядной дали дёргающихся и гудящих машин. Я посматривал назад, но хвоста не замечал, постепенно успокаиваясь и посмеиваясь над своей мнительностью. Андрей периодически покашливал, обмахивался картой, извлечённой из бардачка, и пил воду из большой пластиковой бутылки, которая уже наверняка была если и не на грани температуры кипения, то весьма к этому близка. И уж самое последнее, чего нам хотелось сейчас, это закурить, поэтому купленные сигареты так и не покинули карманов, до тех пор пока мы не оставили слева МГИМО и не притормозили возле высоких серых корпусов, огороженных простенькой чёрной оградой.
— Ну вот мы и на месте. Честно говоря, думал, что этот момент уже никогда не настанет. Несколько раз хотел тебя даже попросить остановиться, чтобы немного передохнуть, но так бы мы вообще никуда не попали, да и чем скорее закончится эта пытка, тем лучше. Давай-ка теперь побыстрее пройдём вот туда… — махнул рукой Андрей. — Надеюсь, отыщется место, где работает кондиционер…
Зайдя в поскрипывающую калитку, миновав двор, пышущий жаром асфальта, и поднявшись по высоким ступеням, мы оказались возле больших стеклянных дверей. Табло с неуверенно подрагивающими, словно сомневающимися красными цифрами, прикреплённое над входом, показывало тридцать девять градусов тепла, а казалось, что на улице было все пятьдесят.
— Вы к кому? — обратился к нам медленно вышедший охранник с залитым потом лицом и в насквозь мокрой светло-синей рубашке, похожей на форменную милицейскую.
Андрей шагнул к нему, показал удостоверение и что-то сказал, кивнув в мою сторону.
— Ну раз так, проходите. Небось на улице-то стоять совсем невмоготу? — кивнул он и распушил массивной пятернёй свои короткие, необычайно тёмные и торчащие во все стороны волосы.
— Да, это что-то… — вздохнул Андрей, и мы прошли через дружелюбно помигивающие зелёными стрелками турникеты.
В холле с большими панорамными стёклами справа и объёмистыми кадками, еле-еле вмещающими разлапистые пыльные фикусы слева, вопреки ожиданиям было не только очень душно, но и пахло какими-то химическими средствами — то ли полы мыли, а может, красили что-то. Наверное, поэтому путь до лифтов, возле которых уже столпилась возбуждённо переговаривающаяся молодёжь, показался совсем тяжким.
— Ну и ну… Может, когда заберёмся повыше, станет полегче! — вздохнул Андрей, но даже не попытался снять пиджак, хотя (но, может, мне и показалось) от него очень сильно стало попахивать потом.
Я кивнул и, когда спустя минут десять мы оказались зажатыми к стене в старенькой кабине переполненного лифта, подумал, что, пожалуй, в холле всё-таки было ещё вполне терпимо. Помимо духоты и давки, запах какого-то дезодоранта или духов, смешанный с потом, был настолько невыносим, что кто-то у дверей в какой-то момент не выдержал и закричал:
— На следующей выходит только тот, кто провонял всё вокруг!
И это, как ни странно, разрядило атмосферу, хотя ехать, разумеется, легче не стало.
Наконец, останавливаясь чуть ли не на каждом этаже и видя за раскрывающимися дверями одну и ту же картину: группу с надеждой заглядывающих студентов, интересующихся: «Вы едете вниз?» — мы практически в одиночестве оказались на девятом этаже. Не успели двери распахнуться, я быстро вышел в небольшой холл с тянущимися назад и вперёд узкими коридорами и, тяжело дыша, прислонился к неровной стене.
— Да, думал, впервые в жизни упаду в обморок!
Через мгновение тяжело задышал за моей спиной Андрей:
— В такое время я даже и не знаю, где можно скрыться ото всей этой пакости. Однако, как бы там ни было, мы практически на месте. Нам вот сюда… — он указал рукой на правый коридор и медленно пошёл вперёд.
