Я протокол не пишу, все, что скажешь, останется в тайне… Или ты не хочешь помочь найти убийцу Шагая?
– Ээ… Ну, хочу, – замялась проститутка.
– Так в чем же дело?
– В Сафроне дело… Ээ, ни в чем!
– Давай, начала, так продолжай!
– Ну там ничего такого в общем-то… Сафрон приезжал недавно, Шагая сильно избил… Только я вам ничего не говорила!
– Ты можешь даже не говорить, за что он его избил?
– Могу не говорить?
– Можешь написать, главное, чтобы я узнал.
– Ну, писать… Шагай не хотел больше под Сафроном работать.
– А почему ты думаешь, что это Сафрон сегодня с него спросил?
– Да не думаю я!
– Может, Сафрон угрожал Шагаю, говорил, что убьет?
– Да нет!
– Может, Джуди что-то знала? Клэр звонила, говорила, что Джуди пропала, – Степан не спрашивал, хотя и не утверждал.
– Не говорила!
– Убийцы ее увели, зачем, не знаешь?
– Нет!
– Может, она узнала там кого-то?
– Не знаю!
– А вторая девушка, которую убийцы увели, ты ее знаешь?
– Откуда я знаю, кого убийцы увели? Что за девушка?
– Платье, каблуки, дорожная сумка. Волосы длинные, светло-русые. Стройная, длинноногая, размер груди пока не знаю.
– И я не знаю.
– Кто у Джуди мог гостить?
– Ну кто… Джуди уезжала, вчера утром уехала. А дружок ее приезжал, я его тарантайку видела.
– Дружок?
– Макс из Москвы… Он к ней иногда захаживал. Может, он кого-то привез, я его видела, он в магазине затаривался, продукты покупал. Потом, правда, уехал.
– Когда уехал, куда?
– Не знаю, когда я вечером вышла, машины не было.
– Что за машина?
– Белая «Тойота» с правым расположением руля.
– Руль справа, а ездит налево… – усмехнулся Степан. – Может, и к тебе заезжал, ты девушка видная.
– Ну, было пару раз… Мы ведь не какие-то там плечевые! – приосанилась Алиса. – Апартаменты только самым лучшим снимают!..
– А номер «Тойоты» случайно не помнишь?
– Да номера у него крутые, «ноль семь ноль семь». Ну, он так говорит, что крутые.
– Любит поговорить?
– Да, язык у него подвешен.
– Макс его зовут, а фамилия?
– Я не Клэр, я в паспорт не заглядываю! – фыркнула Алиса.
– А Клэр заглядывает?
– Кто сказал? – спохватилась она.
Степан закончил разговор и переместился из одного подъезда в другой. Клэр никуда не делась, ее временный друг уже спал, а она курила на кухне и пила крепкий кофе.
– Не спится? – спросил Степан, рукой разгоняя дым.
– Да с вами поспишь! – скривилась проститутка.
– Может, совесть мучает? Так ты покайся!
– В чем это? – насторожилась она.
– Как вы с Максом Шагая убили, – Степан пристально смотрел ей в глаза.
– Мы?! – встрепенулась Клэр. – С?Максом?! Шагая?! Что за дичь!
– Зачем к тебе Макс приезжал?
– Ну, во-первых, он с Джуди приезжал.
– А тебя о чем просил? – чеканил слова Круча и смотрел на девушку так, будто все про нее знал.
– Меня – ни о чем!
– А Джуди?.. Он же с девушкой своей приезжал?
– Да, девушка была…
– О чем он Джуди просил?
– Продал он ее. Баба, сказал, красивая, берите, пользуйтесь.
– Красивая?
– Я сама ее не видела, не могу сказать.
– А кто видел?
– Шагай приходил посмотреть.
– В смысле оценивать?
– Ну да… Макс должен был эту Агату усыпить.
– Усыпил?
– Не знаю, я всего лишь Шагаю передала. Знаю, что он приходил. Ну и Джуди подъехала… Мне эти дела даром не нужны! Меня саму когда-то вот так же опустили! – Клэр, забыв о том, что уже держит в руке одну сигарету, полезла в пачку за другой.
– То есть ты не при делах?
– Ну как не при делах, Шагаю-то я сказала.
– Значит, Шагай приходил с Агаты пробу снимать?
– Получается так.
– И где Агата?
– Увели ее.
– Кто?
– Понятия не имею!
– А кто мог увести?
– Не знаю!
– А где Макс?
– Тоже не знаю!
– У тебя его телефон есть?
– Нет!
– Адрес?
– Не знаю!
– Фамилия?
– Да откуда мне знать?
– Ну, ладно.
Степан вышел из дома, сел в машину.
– Степаныч, ты распугал мои сны, – зевая, сказал Комов. – Сафрон тебе не снился?
– Мне снился! – зевнул проснувшийся Кулик.
– Шагай от Сафрона хотел отколоться, сначала Сафрон его избил. А сегодня мог и убить.
– Сафрон мог, – кивнул Федот.
– Девушка с сумкой. Шагай приходил пробу с нее снять.
– В проститутки записывалась?
– Да нет, продали ее. Какой-то Макс… Агата ее зовут. Шагай хотел с ней первым переспать.
– Его убили, а Агату увели.
– Так может, за ней и приходили?
– Кто?
– Может, этот самый Макс. Наломал дров, решил все исправить.
– Не знаю.
– Может, еще кто-то…
– От Сафрона, – уточнил Кулик.
– Почему от Сафрона?
– А потому что мы здесь из-за Сафрона. Если этот Макс сам по себе, пусть им область занимается. А если от Сафрона… Ну, будем знать, что Сафрон, такая сволочь, мог Шагая убить. И какую-то Агату отбить.
– Примем к сведению, так сказать. И поставим Сафрону на вид, – усмехнулся Комов. – А Максом пусть область занимается.
– И «КамАЗом», – добавил Кулик.
– Ну, насчет «КамАЗа» Басанов знает, а насчет Макса…
Степан кивнул, велел немного обождать, нашел следователя, скинул ему информацию и с легкой душой вернулся в машину. В конце концов, они действительно не обязаны искать убийцу, не их это подведомственность.
И все же он заехал на стоянку дальнобойщиков. Ночь, но трасса дышит, нет-нет, да проносятся по ней машины. И стоянка не переполнена, есть свободные места, но фур все равно много.
Степан поставил машину, вышел, за ним потянулся Комов.
– Тишина, только плечевые по кабинам. – Конечно же, он не мог обойтись без комментария. – С косами. И шиньонами.
Тихо на стоянке, редко в каких кабинах светятся огоньки, сутенеры не шмыгают, людей не видно, только где-то в отдалении что-то кому-то говорит какой-то мужчина. Степан пошел на голос: надо же с кого-то начать опрос.
Федот пошел за ним, на всякий случай Степан приложил палец к губам. А вдруг там о чем-то интересном говорят, нельзя шум поднимать.
– А что я мог сделать, там их двое было, один с волыной, а у меня одна только монтировка!
Чем ближе подходил Степан, тем разборчивее становилась речь. У «КамАЗа» с оранжевой кабиной стоял среднего роста худощавый мужчина с пышной шевелюрой, явно мечтающей о парикмахере. Он прикручивал номера, обращаясь к толстячку в футболке и белых семейных трусах в черный горошек.
– Что я мог сделать?
Патлатый заметил Степана, замолчал и, косо глянув на него, затянул последний болт.
– А что ты мог сделать, Микита?
Степан подошел к нему, остановился, а Федот продолжил движение, перекрыв путь к отступлению. Толстяк почувствовал в них угрозу и поспешил ретироваться. Задерживать его не стали.
– Что вам еще
