Утренняя свежесть стала пробирать. Виктор Ильич поежился. встал с кресла и направился в дом. Проходя мимо полюбившегося ему телохранителя Юры, он вновь похлопал его по плечу (Экий молодец! Как гриб этот... Как его? Боровик. Как гриб боровик, ага. Такой же крепкий, ладный), добродушно сказал:
— Будь здоров, Юра! Этой... семье привет передавай, ага.
— Холостой я, Виктор Ильич, — подобострастно разулыбался телохранитель.
— Холостой — это хорошо. Это ты правильно... Молодец. Хомут — это ещё успеешь. Верно?
— Так точно, Виктор Ильич!
— Хорошо, дружок. Будь это... здоров! — Он вновь похлопал парня по плечу и отправился в спальню. Скинул халат. Лег в удобную мягкую постель. Хорошо. Тепло ага. И тут же уснул.
Утром в кабинет к Сосновскому зашел его пресс-секретарь Вадим Углов с кипой свежих газет. По его кислому виду Виктор Ильич понял, что что-то того... Случилось что-то.
— Ты что такой? — спросил он, пытливо глядя на Углова. — Будто напуган чем.
— Неприятности у нас, Виктор Ильич, ответил тот, пряча глаза.
— А что такое? — насторожился Сосновский.
Углов положил на стол газеты, нашел свежий номер «Вашингтон пост», протянул Виктору Ильичу.
— Вот. Сами почитайте. Я там карандашом отметил.
Сосновский быстро отыскал отмеченную статью. Она называлась: «Очередная авантюра Москвы». Эка они как... Хлестко как. В статье раскрывались подлинные мотивы заключения фирмой Танина и американской кампанией «Боинг» многомиллиардной сделки с подключением к договору подставной новозеландской фирмы. Была помещена даже ксерокопия договора с подписями и все такое. Как жаль... Теперь уже «Боинг» не того... Надо же! Такая была выгодная сделка. Виктор Ильич сам ею много занимался. Содействовал и все такое. Фирма Танина входила в финансовую империю Сосновского. Удар по Танину — это и по нему. Ага. Он сразу почувствовал неладное. Недаром все это того. Совсем недаром!
— "Нью-Йорк таймс" напечатала почти тоже, — сказал Углов, выкладывая перед ним газету.
— А-а! — Виктор Ильич раздраженно отодвинул газету. — Чего уж, понимаешь. Все и так... Чего думаешь по этому? — он кивнул на газеты.
Углов надул щеки, глубокомысленно проговорил:
— Трудно пока сказать... Никак не могу взять в толк — зачем это им все нужно?
— Это — кому?
— Американцам.
— Так ты считаешь, что это они того?
— А кто же?! — очень удивился Углов этому вопросу. Ему, лично, уже все давно было ясно. — Ведь утечка произошла у них.
Сосновский внимательно посмотрел на своего пресс-секретаря. Дурак какой! В трех деревьях ага... Никто ничего. Когда же все это... Когда все кончится. Кругом один. Устал.
— Ты иди давай, ступай, — отмахнулся он от Углова. — Иди... Я один тут, ага.
Углов вышел. Сосновский вскочил из-за стола и принялся бегать по кабинету. Так ему лучше ага... Лучше думалось. Прочтя статью, он сразу понял, что ни того все это... Не просто так. Кто-то начал с ним эту... Борьбу начал. И это не там... Зачем им. Это — здесь. Кто-то из политиков? Нет. Те лишь умеют, как этот вот дурак... Надувать щеки умеют. Нет, это кто-то из своих кто-то... Кто? Веселовский? Нет, жиковат. Не осмелиться. Этот по мелочи... Плюнуть ему вслед или анекдот там про него... А на крупное не способен. Калинин? Этот давно на него зуб. Но трусоват. Да и калибр ни тот... Неужто Потаев? Этот подходит. По всем статьям ага. Но почему? Был у них конфликт по нефти, но так — несущественный. И все же, кроме него, больше ни того... больше некому. Это серьезно. Да, но как он того... Как узнал? Да ещё ксерокопия ага... Значит, кто-то доступ к договору? Без людей Танина никак нельзя... Кто-то работает на Потаева. Кто?
Виктор Петрович вышел в приемную и сказал референту срочно вызвать к нему начальника отдела службы безопасности Алика Варданяна.
В ожидании Варданяна он сделал ещё несколько кругов по кабинету. Еще как следует того... Все сходилось. Это мог быть только Потаев. Серьезный, ага... противник. Но ничего. Это ничего. Он, Сосновский, и не с такими... Надо этому подполковнику компромат... Обязательно надо. Пусть займутся. А то совсем того... Обнаглел совсем.
Дверь тихо и медленно приоткрылась и в кабинет незаметно, бочком проник Варданян, застыл у порога в почтительной позе, чуть слышно спросил:
— Вызывали, Виктор Ильич?
Сосновский незаметил появления шефа службы безопасности и невольно вздрогнул от неожиданности.
— А? Ну, да... Прходи... Чего уж. Садись. — Подошел к столу, машинально передвинул на нем все предметы, взял газету «Вашингтон пост», протянул Варданяну. — Вот. Почитай.
Тот взял газету, сел и смущенно проговорил:
— Вы ведь знаете, Виктор Ильич, что я английским не настолько, чтобы газеты читать.
— Ах, да. Забыл... Плохо. Сейчас, если кто чего, то английский обязательно... Должен обязательно знать ага... Потаева знаешь?
— Кто ж его не знает, Виктор Ильич.
— Это конечно... Ты должен срочно... Кто из людей Танина того... встречался с ним в последнее время.
— С Потаевым? — решил уточнить Варданян.
— Ну да... С кем же еще. Кто встречался и о чем шел разговор. Понял?
— Хорошо, Виктор Ильич. Разрешите идти?
— Подожди. Узнай также кто из людей Потаева того...выходил на людей Танина... У Потаева, надеюсь, есть эти... Как их? Агенты. Есть твои агенты?
— Есть. Но так — мелкая сошка. Могут ничего и не знать.
— А вот этого я слышать ни того... Не хочу слышать. Что б через два дня здесь, — Сосновский похлопал по столу, — вся информация. Иначе плохо... Плохо тебе иначе будет. Ступай давай. И что б кровь из носу ага.
После ухода Варданяна Виктор Ильич позвонил генералу ФСБ Крамаренко.
— Алло! Слушаю! — услышал он в трубке барственный баритон. Чего-чего, а это... Как его? Самомнения. Чего-чего, а сомомнения у генерала хоть того... отбавляй. Ага. Как этот... Как его? Глупый такой. Птица... Забыл. Ну. не важно. Как этот самый. Одна внешность ага. А сам — дурак-дураком.
— Здравствуй ага... Ты что-то совсем того... Я уже стал, понимаешь. — Почувствовав опасность, мысли в голове Виктора Ильича забегали ещё быстрее, чем прежде. Слова совсем перестали за ними поспевать. Потому получалась не речь — а сплошная тарабарщина. Но Крамаренко уже изучил манеру разговора олигарха и мог даже из тех скудных слов понять, что тот хечет сказать. Голос генерала в один миг потерял свое барственное звучание, стал елейным, заискивающим.
— Здравствуйте, Виктор Ильич! Очень рад вас слышать. Как раз сегодня собирался напроситься к вам на аудиенцию.
— Это потом... Ты вот что мне... У тебя в Америке есть... Как их?... Есть?
Генерал обеспокоенно закашлял.
— Это не совсем телефонный разговор, Виктор Ильич.
— Плевать ага... Скажи — есть?
— Ну, кое-кто в торговых представительствах и ещё кое-где.
— Это ага... Хорошо это. Дай им... Чтобы узнали — кто информацию... Понял?
— Какую информацию, Виктор Ильич? О чем?
— Ах, да... Про Танина... Его фирму... Газетчикам. В «Вашнгтон пост» и... Как ее? «Нью-Йорк таймс».
— Хорошо. Я попробую, Виктор Ильич.
— Ага... Попробуй. Обязательно... А как там того... Остальное как?
— Все хорошо. Можно сказать, — замечательно. Скоро все будет готово.
— Как ты это... Так сразу... Хочу того... С Кудрявцевым переговорить.
— Обязательно сообщу, Виктор Ильич. Не беспокойтесь.
— Ну, тогда это... Пока! — Сосновский положил трубку. Вскочил. Вновь забегал по кабинету. Ничего. Это ничего. Ни на того ага... Он им ещё покажет... А этот Потаев-дурак ещё пожалеет. Но почему не звонит Бахметов? Сейчас ему, Сосновскому, очень нужен этот... Кавказ нужен... По зарез ага.
Вечером Виктор Ильич пошел спать в свою спальню. Хотелось того... Выспаться хотелось. Завтра трудный ага... Но, как на грех... Мысли всякие и все такое. Думал — уже все, все в руках. Можно и того... Отдохнуть можно. Куда там. Еще больше... Бывшие соратники стали подставлять. Не знаешь откуда... Вот и попробуй тут. Завистники! Страшно. Бессоница вот... Что раньше никогда... Измучился весь. И что всем от него того?... Но ничего, ещё пожалеют. Ни на того ага... Думают, что с ним можно... Вот так — можно? Ошибаются. Еще очень того... пожалееют. Дураки! С кем решили... Главное — на местах ага... А там он всем покажет — кто того. Надо с самим встретиться. Что-то он совсем перестал... Пень трухлявый! Все мозги того... Все мозги пропил. Дураков всяких слушает. А хорошо он, Сосновский, придумал... С семейкой его придумал. Хорошо! Теперь не только он, но и все они того... Пусть знают — кто здесь того... Кто хозяин — пусть знают. Но беспокойно как-то. Вдруг, где — что? Тут и костей можно... Страшно! А тут ещё за окном этот... Ветер воет. Как волк ага. Только тоску того. И что им всем от него... надо от него? Никакого покоя... Никакого покоя... Никакого...
... А потом он ощутил этот запах. Будто пахло тухлыми яйцами или ещё чем-то очень похожим и столь же неприятным. Хотел встать, чтобы выяснить — откуда этот запах. И тут он увидел его, сидящим в кресле. В быстром мозгу Сосновского сразу возникло множество вопросов. Кто он такой и как здесь появился? Каким образом его пропустили телохранители? Зачем он пришел и что ему нужно? На ночном госте был надет фрак, цилиндр, белые перчатки и лаковые туфли. Весьма странный гость! Обращенное к Виктору Ильичу лицо гостя было в тени и тот, как не пытался, не смог его рассмотреть. От незнакомца исходила какая-то непонятная, но мощная энергия. Все тело Сосновского будто прокололи тысячи маленьких и злых иголок. Ему стало жутковато.
