Ознакомительная версия.
Итак, что мы имеем в результате? Мы имеем в качестве причин смерти нечто внутреннее. Возможно, отравление, возможно, естественную смерть… Последнее предположение несло в себе риск, что Алексей совершенно напрасно потратит два-три дня на попытки разобраться в этом деле, пока судебно-медицинский эксперт не проведет вскрытие и не представит ему окончательное заключение. Напрасно потраченное время – это всегда досадно, но лучше его потерять, что-то делая, чем ничего не делая. Впустую сделанная работа может вызвать сожаления; тогда как несделанная работа – необратимые последствия! Посему Алексей предпочел пока забыть о версии естественной смерти и сосредоточиться на возможных вариантах смерти насильственной, чтобы сделать выводы из имеющейся скудной информации.
Теперь не осталось сомнений: Костик умер не от руки профессионального киллера. Иначе бы в его голове непременно оказалась дырка огнестрельного происхождения, но детектив собственными глазами убедился в ее отсутствии.
Далее, след от укола в вену. Разумеется, кровь не могла вытечь из этого крошечного отверстия, но зато втечь в него что-то могло! Судмедэксперт сказал, что следов яда не обнаружил, хотя он же и сказал, что не все яды оставляют следы! Да и мало ли что еще не выявил наскоро сделанный, поверхностный анализ крови! Некоторые лекарства, к примеру, будучи передозированными, способны привести к летальному исходу. Алексей уже сталкивался на практике с такими вещами,[4] и сбрасывать подобную гипотезу со счетов было бы преждевременно!
Кроме того, в вену можно ничего не вводить. Никаких ядов, ни лекарств – ничего, воздух… Но он тоже убивает, и детектив это тоже знал по опыту.[5]
Так что след от укола в вену мог вполне оказаться криминальным. Однако напрашивался вопрос: как? Как мог убийца ввести в вену жертвы что-то смертельное, не вызвав при этом сопротивления жертвы? Ведь для такого укола нужно руку жгутом перевязать, вену нащупать, иглу ввести аккуратно и точно!
Меж тем на теле Костика не оказалось ни раны, ни следов электрошокера. Тряпица с хлороформом или эфиром тоже маловероятна: она оставляет несколько минут, в которые Костик бы боролся, тогда как у него даже ни один ноготь не сломан…
Стало быть, он пребывал в сознании и не сопротивлялся, – что звучит бредово, прямо скажем.
Перебрав в уме все эти соображения, Алексей решил отбросить домыслы вокруг точечки в сгибе локтя: наверняка Костик просто сдавал кровь на анализ в день смерти. Узнать точнее не представлялось возможным, увы. Как легко было во времена СССР, когда каждый человек прикреплялся к районной поликлинике, и достаточно было установить его адрес, чтобы найти эту поликлинику! Теперь же у нас лепота, полная свобода, каждый лечится там, где позволяют его финансы и вкусы… И ищи-свищи по Москве то медучреждение, где покойный лечился! Без помощи милиции Алексею ее никогда не найти, но помощь эту он отложил из-за Саши.
Яд мог содержаться и в чем-то ином – в напитке, в еде. Интересно, нашли ли в машине что-то такое – бутылку с водой, банку с пивом, остаток бутерброда или иной пищи? Есть ли у милицейских экспертов уже результаты?
Маловероятно. Вот если вдруг судебно-медицинский эксперт установит отравление как причину смерти, тогда они и начнут искать, в какой субстанции содержался яд. Но он пока ничего похожего не установил…
В силу чего на данный момент просматривалось два варианта: либо отрава уже находилась в машине, либо кто-то подсел в машину к Костику и попотчевал его отравой.
Из первой гипотезы вытекало, что отрава предназначалась для Степана Катаева, и это вполне совпало бы с его утверждениями, что Костика убили вместо него! Но тут имелось одно серьезное «но»: автомобиль обнаружили весьма далеко от ресторана, где Костик должен был ожидать конца ужина Степана с Кирой. Стало быть, в дело вмешалась некая посторонняя сила. И детектив не сомневался, что в лице убийцы! То ли убийца его заставил или уговорил отъехать, то ли сам сел за руль и отогнал машину…
Последний вариант Алексею казался маловероятным: Костика нашли на водительском сиденье. Предположить, что убийца его пересадил? Но зачем?
Хотя мог, конечно, для отвода глаз, чтобы следствие не сделало вывод о присутствии второго человека в машине… Да, мог!
Но вернемся к яду. Перемещение машины в пространстве указывало на присутствие другого человека. Поэтому гипотеза, что яд уже был добавлен в какую-нибудь бутылку воды или банку пива, предназначенную для хозяина машины, казалась маловероятной. Иначе зачем убийце было так хлопотать? Дождался бы без лишней суеты, пока Степан употребит отраву…
И все же гипотезу эту следовало отработать до конца. Откуда вытекали новые вопросы к Степану.
Алексей решил их прояснить незамедлительно.
Дверь ему снова открыла Кира, и Степан снова был пьян.
Для «просто друга» она что-то слишком часто оказывалась в квартире президента ассоциации поздними вечерами, отметил детектив, но промолчал.
– Вы ездили на машине Степана не раз, надо полагать, – сказал он, посматривая на разлегшееся с удобством на диване тело вышеозначенного лица. – Скажите, он имеет обыкновение держать в машине бутылки с водой, или банки с пивом, или какую-то еду, хоть чипсы, к примеру?
– У него там малюсенький холодильник есть. В нем всегда и вода, и сок, и пиво – всего понемногу, холодильник-то крошечный! А насчет чипсов… Нет, не видела. Пакетик с фисташками, это да, он их страшно любит.
– Когда вас вызвали на место инцидента… когда вы приехали и увидели мертвого Костика в машине, – там ведь была милиция, так? По правилам, они должны были исследовать все то, что находилось в машине. Возможно, вы обратили внимание на те предметы, которые они извлекали из салона?
– Практически одновременно с нами приехали врачи. Они подтвердили смерть Костика. А милицейские люди, верно, двое из них стали осматривать салон. Третий же привязался к Степе и ко мне с расспросами, поэтому я не смотрела толком, что делали люди в машине… А что?
– Дело в том, Кира, что на теле вашего директора нет никаких ран, что вы и сами заметили, – ответил он, – отсюда весьма высокая вероятность отравления. Если это не банальный инфаркт, конечно, но до вскрытия мы этого не узнаем. В связи с чем я вижу два варианта. Первый: напитки или орешки в машине Степана могли быть отравлены заранее… В том случае, если действительно хотели убить его. Второй: некто подсел в машину к Костику и незаметно добавил яд, скорей всего, в питье, или уже принес с собой заранее отравленный продукт.
– Вы до сих пор сомневаетесь в том, что Костика убили вместо Степы?
– Я обязан рассматривать все возможные варианты.
– Я вас уверяю, метили в Степана!
– Допустим. Только я до сих пор не понял, на чем строится ваша с ним убежденность! Можете мне объяснить?
Кира посмотрела на дремлющего Степана и решилась. По крайней мере, так показалось Алексею.
– Хорошо, я вам расскажу кое-что… Некоторое время назад я слышала разговор… Но мне придется сначала пояснить одну деталь. Я же вижу, как вы смотрите на меня! Вы не верите, что я Степану не любовница, так ведь? Но дело в том, что мы с ним договорились делать вид…
Детектив слушал излияния Киры и гадал: клюква развесистая или все же правда? Крестный, выходит, подбил Киру на то, чтобы она сделалась любовницей Степана – с тем чтобы шпионить за ним! При этом совестливая Кира сказала всю правду-матку вышеозначенной жертве своего грядущего шпионажа. После чего они вполне мирно и полюбовно уговорились делать вид, что стали любовниками!
И все это основывается только на одной фразе, подслушанной Кирой и переданной Степану: «…Кирка будет мне обо всем сообщать. А если что не так, то придется пойти на крайние меры».
Хм… задумался Алексей. На его вкус, фраза была несколько расплывчатой… Могла ли она содержать в себе реальную угрозу?
Наверное. И все же ее расплывчатость напрягала детектива.
– Кира, а почему вы решили, что «крайние меры» означают угрозу для Степана?
– А что же еще? – искренне удивилась она.
– Мало ли. К примеру, какие-то финансовые или юридические операции, несколько рискованные, отложенные на крайний случай.
Кира уставилась на него с таким неподдельным изумлением, что Алексей убедился хотя бы в одном факте, теперь несомненном: она действительно верила, что данные слова несут смертельную угрозу Степану!
Этого, конечно, мало, чтобы сделать вывод о том, что в жертвы был назначен действительно Степан Катаев, но этого хватало, чтобы понять ход их, Киры с Катаевым, мыслей. Он прост:
– сначала Кира приносит Степану фразу крестного: «…Кирка будет мне обо всем сообщать. А если что не так, то придется пойти на крайние меры»;
Ознакомительная версия.
