Ознакомительная версия.
— И долго он здесь жил?
— Может, неделю. Не помню я, говорю, у нас столько народу перебывало… А зачем вам этот парень понадобился? — задал Семен вполне здравый вопрос. Мне стало ясно, пора убираться отсюда подобру-поздорову, пока у граждан не возникли сомнения по отношению к моей личности.
— Извините, что отняла у вас столько времени, — с улыбкой сказала я, поднимаясь, достала из кошелька деньги и сунула их Семену. Он посмотрел на меня, на купюры в своей руке, крякнул, почесал в затылке и сказал:
— Вы куму о нем спросите. Может, она чего знает. Зовут Анна, вон первый дом. Если настроение у нее хорошее, так ее за день не переслушаешь.
Мы простились, и я направилась к куме. Женщина все еще стояла возле палисадника, ожидая моего приближения.
— Ну что, побеседовали?
— Он меня к вам направил, — сообщила я. — Говорит, вот этот человек останавливался у вас.
Я протянула женщине фотографию. Она с интересом взглянула и вроде бы удивилась:
— Как же, Алеша… Только он здесь чудной какой-то… много старше.
— Фамилию его помните?
— Фамилию? Нет. Простая какая-то… Волков. Точно. Или не Волков. Нет, не вспомню.
— Откуда он приехал?
— Из Москвы. Студент, хороший такой парень. Все дрова мне переколол, забор поправил, ступенька на крыльце сгнила, и ее заменил. Мне и деньги-то с него брать было неудобно. Уж так он мне понравился. Симпатичный, уважительный, меня по имени-отчеству. Моей бы Таньке такого мужа, а то вышла за алкаша, теперь мучается.
Из всей тирады меня заинтересовало только одно слово “студент”. Я считала, что Глебу на момент гибели было тридцать семь лет, выходит, три года назад он был студентом-переростком.
— Он вам что-нибудь о себе рассказывал?
— Да уж я сейчас и не вспомню. Учился в Москве, а сюда приехал на практику. Не помню, как это по-правильному называется, бабки наши ему песни пели да про молодость рассказывали, как гуляли, как свадьбы играли, а он все в тетрадку записывал и на магнитофон. Маленький такой магнитофон, это осенью было, бабкам делать нечего, они и рады. А потом с Глебкой на охоту подался, но так, из интереса. Никого не подстрелил. Мне, говорит, живность жалко.
— Сколько ему было лет? Женщина пожала плечами.
— Молодой совсем, двадцать с небольшим… А что вы им интересуетесь, неуж натворил что-нибудь?
— Его родители ищут. Уехал к другу год назад и с тех пор пропал.
— О господи, страсти-то какие. Неуж убили? Больно парень-то хороший, хотя хороших-то как раз и убивают.
— Извините, — решилась я, — вы меня чаем не напоите? Я с дороги. Вы не волнуйтесь, я заплачу.
— Чего ж за чай-то платить? Я вас и так напою.
Мы пошли в дом. Хозяйка по дороге сокрушалась о пропавшем Алексее, а я пыталась переварить сведения. Если женщина ничего не путает, Глеб три года назад был Алексеем, да еще студентом. Чудеса. То у него проблемы с сердцем, то неразбериха с возрастом. Будь Глеб намного моложе, чем мне представлялся, патологоанатом это несоответствие смог бы определить. Я не знаю как, но была уверена, что смог бы. Выходит, Глеб зачем-то изображал студента. Что ж, при его внешности это нетрудно, допустим, надел человек что-нибудь молодежное, бейсболку надвинул на ухо… Для человека в возрасте все, кто моложе двадцати пяти лет, почти что дети… Вопрос, что ему здесь могло понадобиться? Воспоминания старушек или он НЛО интересовался?
Между тем мы устроились в кухне, хозяйка включила электрический самовар и посмотрела на меня с любопытством.
— Значит, вы его ищете? — спросила она, вздохнув.
— Пытаюсь найти людей, с которыми Алеша последние годы общался. Вы мне расскажите поподробнее, с кем он здесь чаще всего виделся?
— А с кем тут видеться? Бабки, я, да вот с Глебом на охоту ходил. А так — уйдет в лес и гуляет. Хорошо, говорит, здесь у вас. Дышится легко. Далеко уходил. Вовка, сын мой, он в областном центре шофером работает, однажды видел его возле одинокого дома. Вон в какую даль забрел.
— А что за одинокий дом?
— Деревня Лоскутово, только от всей деревни один дом остался. Стоял на пригорке, тоже, считай, брошенный, потом в нем вдова поселилась, сын у нее погиб, и она вроде как чокнулась, вот и приехала сюда из Ярославля. Жила одна, в округе на десять километров ни одной живой души, сын мой ей раз в неделю продукты привозил, а она, точно сыч, кроме как с Вовкой, ни с кем не разговаривала. Совсем от горя помешалась. А страх-то в таком месте одной жить. Мало ли что… в наше-то время… ну и случилось. Убили ее, — перешла вдруг на шепот женщина. — Вовку моего полгода в милицию таскали. Он ее и нашел, она несколько дней в доме пролежала. А какую смерть приняла, не приведи господи. А Вовке моему страдать за что? Уж, думали, не добьемся правды, посадят. Слава богу, обошлось.
— Когда погибла женщина?
— Уж года три… да, в ноябре три года будет.
— Выходит, она погибла примерно в то время, когда здесь был Алексей?
— Нет, Алеша уехал, Вовка его в город отвез и на поезд посадил. А уж где-то недели через две и нашел ее. Вы чай-то пейте, пейте.
Я глубоко задумалась, не обращая внимания на женщину. Глеб болтается здесь по окрестностям, выдавая себя за студента на практике, а через несколько дней после его отъезда погибает женщина… и как раз к ее дому Глеб совершал одинокие прогулки…
— Женщину ограбили? — спросила я.
— Из дома ничего не пропало, ее домработница приезжала… Одно время тоже с ней жила. Но разве ж нормальный человек такую жизнь выдержит9 Очень она хозяйку жалела, но уехала. Так вот, домработница сказала, что ничего из вещей не пропало. А вещи были хорошие, шубы, и золото было, она ведь дама состоятельная, актриса, и муж у нее большим начальником был. Ничего не пропало из вещей, и в милиции решили, что не ограбление это, а какой-то маньяк. Там, говорят, полдома кровью залито было… Ужас. Ну, поискали, поискали, да никого не нашли. Слава богу, от Вовки моего отстали.
— А фамилию убитой вы помните?
— Еще бы не помнить. Кондратьева Вера Григорьевна. А домработницу зовут Люда, отчество не знаю, фамилия Логинова. Хорошая женщина, добрая. Она к нам сюда приезжала. Я, говорит, нисколько не сомневаюсь, что Володя ваш не виноват. Он, говорит, хороший молодой человек. И то верно, про моего Вовку никто сроду дурного слова не сказал, ну выпивает, это да, врать не буду, но убить… да он курицу не зарубит…
— А как получилось, что ваш сын познакомился с этой Кондратьевой?
— Так их Люда и познакомила. У нее сестра диспетчером в Вовкином ПТП. Когда хозяйка сюда приехала, за продуктами ей Люда ездила, пока сама здесь жила. Вот сестра их и познакомила. Вовка в пятницу к нам, он в городе в общежитии живет, а машину на выходной ему брать разрешают, вот он по дороге завозил продукты. Поначалу Люда с ним ездила в город на электричке, а обратно с Вовкой. А уж как она в город вернулась, так приходилось ему самому Люда все закупит, а он доставит. И пенсию за хозяйку она получала, да и так деньги у покойной водились, уж не знаю откуда, но водились. А Вовка ни в жизнь себе ни гроша не взял, все до копеечки отчитается, только уж то, что Люда за труды даст. Сама Люда сюда дважды в месяц приезжала, беспокоилась за хозяйку, та совсем чудить начала, из дома по несколько дней не выходила. Разве можно больному человеку одному? Ни телефона, ни соседей, ведь никакой помощи, вот и случилось…
— А сын ваш до сих пор на этом транспортном предприятии работает?
— А куда ж ему деться. Женился недавно.
— Телефона этой Люды У вас случайно нет?
— У сына есть. А зачем он вам?
— Хочу с ней поговорить. Может, она с Алексеем встречалась?
— Нет, что вы, откуда? Милиция всех допрашивала. Такое убийство, да тут вся округа полгода по ночам спать не могла, все маньяка боялись.
— Вдруг все-таки виделись?
— Я вам телефон сына дам, позвоните в обед на вахту, его позовут, он рядышком, в первой комнате. А вы в город поедете?
— Да, собираюсь.
— Так, может, я чего сыну соберу? Вы ведь на машине? Не затруднит?
— Нет, конечно. Я с удовольствием все ему передам.
Хозяйка начала торопливо собирать сумки, рассказывая мне о житье-бытье сына. Я допила успевший остыть чай и вскоре, сопровождаемая хозяйкой, направилась к машине. Подарков набралось предостаточно, я поставила две увесистые сумки в багажник и простилась с женщиной. От своего дома шел Семен, его слегка пошатывало, он помахал рукой, намереваясь что-то сообщить мне. Я завела машину, он приблизился, и стало ясно, что он уже успел выпить, причем основательно.
— Ну как, все выяснили? — спросил Семен весело. — Пропечатаете статейку, не забудьте нам газетку прислать.
— У, рожа бесстыжая, опять бельмы залил, — в сердцах сказала женщина, а я поторопилась уехать.
Мысли в моей многострадальной голове путались. Глеб в образе студента Алеши, золотого мальчика, а тут еще зверское убийство одинокой пенсионерки. Поверить в то, что Глеб как-нибудь к нему причастен, было свыше моих сил, но ведь для чего-то он бродил по округе? С бывшей домработницей встретиться мне придется хотя бы для того, чтобы убедиться, что никакого отношения к погибшей женщине Глеб не имел.
Ознакомительная версия.
