Оператор, видеоинженер, без них выпуск не состоится.
Тася подперла голову руками:
– Можно того, кто нас охраняет, я завлеку, а когда он растает, ты автомат схватишь…
– Я автоматом пользоваться не умею. Я его боюсь. Не придумывай ты ничего, – Катя уже сама была не рада, что вызвала девушку на откровенный разговор.
«Чего доброго, еще учудит что-нибудь, – подумала она, – пусть все идет как идет. Я человек мирный. Моя профессия – новости, а не война».
И тут послышалось тарахтение двигателя. Вибрация дошла даже до кабинета – зазвенели стаканы на подносе. А потом вспыхнул яркий свет. Все в кабинете зажмурились.
– Получилось, – радостно произнес террорист и приподнял автомат.
Казалось, что прямо сейчас он отсалютует автоматной очередью в дорогой звукопоглощающий потолок, разнесет вдребезги лампочки освещения.
Из двери автономной подстанции валили клубы сизого дыма, испарялись, горели остатки смазки на двигателе. Магомед внимательно следил за стрелками немногочисленных приборов.
– Порядок, – сказал он и повернул рычаг, отключая генератор.
Свет снова из яркого стал тусклым, двигатель, лишившись нагрузки, ускорил обороты.
Младший брат поцокал языком:
– Я, честно говоря, не думал, что получится.
– Молодой ты еще. Дорастешь до моих лет, поймешь, что нет ничего невозможного, – Магомед осекся, поняв, что сказал не то, что следует, вряд ли им удастся выйти отсюда живыми, – пусть на холостых оборотах поработает. Побудь тут, а я к Умару схожу, чтобы не беспокоился. Поддерживай постоянные обороты.
Таус с готовностью стал у генератора, одну руку положил на сектор газа, указательный палец другой прижал к стеклу тахометра, чтобы не потерять указанное старшим братом число.
Умара Магомед нашел у поста охраны, тот все еще смотрел на монитор.
– Почему свет снова погас? – поинтересовался главарь.
– Пусть двигатель поработает на холостом ходу. К эфиру включим и напряжение.
Умар довольно кивнул, но тут же его что-то насторожило. По экрану, там, где снег терялся в темноте, двигалась какая-то тень.
– Гуляет кто-то по скверу, – предположил Магомед.
– Ты так думаешь? – спросил Умар и сам себе ответил: – Если бы снаружи узнали, что студия захвачена, то первым бы делом позвонили владельцу. А звонки под нашим контролем.
– Правильно. Мы все предусмотрели. Волнуешься?
– Конечно.
– Ты осторожный.
Тень на экране наконец попала в зону света – под фонарем оказалась женщина с собачкой на длинном поводке. Собачка подбежала к стойке фонаря, задрала ногу и справила нужду. Хозяйка тем временем смотрела куда-то в сторону.
– Она на автобус наш смотрит, – недовольно пробормотал Умар, – рискуем.
– Я сейчас его на стоянку отгоню, – предложил Магомед.
Умар осмотрел его с головы до ног.
– В камуфляже и с автоматом? Ты еще маску надень. Женщина меньше подозрений вызывает. Смени Бихлис в кабинете. Только не нервируй Балуева, он нам еще может пригодиться переговоры вести. Скажи, чтобы она парик прихватила.
Милицейский «УАЗ» неторопливо катился между старых пятиэтажек. Лейтенант патрульно-постовой службы Иван Краснов сидел за рулем и недовольно посматривал на расположившегося рядом с ним старшину Петра Каданникова. Старшине было уже под пятьдесят – сытый, довольный своей незатейливой жизнью. Ушанка пригревшимся котом лежала у него на коленях. Воспоминанием о ней краснела ровная, как под линейку проведенная, полоса на лбу. Старшина, умудренный опытом, наученный годами службы, никогда не спешил, он неторопливо листал странички блокнота, старого, потрепанного, то и дело поглядывал в лобовое стекло.
– Ты бы, Петр, фару-искатель в окошко выставил, номера домов подсветил, – не выдержал неторопливости напарника лейтенант.
Вот уже пять минут, как плутали они на машине внутри квартала, отыскивая нужный дом.
– Я и так их вижу, не слепой, – меланхолично ответил старшина, – сорок пять, корпус один – есть, сорок пять, корпус три – тоже. А второго корпуса нигде и нет. – Он выбил из пачки дешевую плоскую сигарету.
Хорошо прогретый салон «УАЗа» наполнил едкий удушливый дым. Краснов кашлянул, давая понять напарнику, что тот мог бы курить сигареты и поприличнее.
– Второй круг нарезаем, и все без толку, – сказал он, – ты же сказал, что знаешь, где это.
– Для хорошего коня десять верст не круг, – хмыкнул старшина, захлопывая блокнот, – где сорок пятый дом – знаю. А вот второй корпус…
«УАЗ» еле полз по узкому проезду, сплошь заставленному легковыми машинами. Автомобили чуть угадывались под засыпавшим их снегом.
– Металлолом, – пробурчал старшина, глядя на занесенный снегом «Москвич». – А раньше больших денег стоил. У меня свояк, дурак, в самом начале девяностых квартиру в Подмосковье продал, чтобы «Москвич» купить. И таксовать пошел. Думал разбогатеть.
– Круто поднялся?
– Ни квартиры теперь, ни машины. Бомжует, у гастронома его встретил, на бутылку просил. Даже не узнал меня, – без всякого сочувствия к бедняге сообщил старшина.
– Ты ему дал?
– Зачем? Пусть спасибо скажет, что в морду не получил. Каждый на жизнь сам зарабатывать должен. Мне никто подарков не дарит. Даже Дед Мороз на Новый год халявную рюмку не нальет, – старшина приподнял голову и ткнул пальцем в лобовое стекло, – вон он. Видишь?
За детской площадкой в ложбине стояла пятиэтажка, сложенная из силикатного кирпича. Окна сияли огнями, кое-где за занавесками переливались огнями елки.
– Она самая – корпус два. Теперь вспомнил. Один раз сюда уже выезжали. В девяносто девятом, в феврале. Отец свою дочь-школьницу с парнем застукал и на балкон его голого выставил. Соседи наряд вызвали.
– И что? – спросил лейтенант, сворачивая к дому.
– Двумя бутылками водки папаша откупился, чтобы протокол на него не составляли.
– Вон и они, – лицо лейтенанта, стало серьезным.
У среднего подъезда стояла «Газель» с будкой. Мужик в кепке, взвалив на плечи тяжелый мешок, шел от нее к двери. Старшина старательно надел ушанку, насупил брови и вылез из остановившейся машины. Мужик с мешком на плечах повернул голову и остановился.
– Сиди в машине, – негромко бросил старшина лейтенанту и двинулся к мужику.
Шел он неторопливо, всем своим видом воплощая власть. Мешок пригибал мужика к земле ниже и ниже.
– Что носим? – старшина положил руку на кобуру.
– Мешки, коробки. Машину разгружаем.
– Поставить. Сейчас посмотрим. Где водитель? Чей груз? – сыпал вопросами старшина.
Мужик свалил мешок на скамейку, вытер рукавом вспотевший лоб. На мешковине чернела надпись, сделанная под трафарет: «сахар». Из подвала вышел молодой мужчина в тренировочных брюках, расстегнутой куртке и в сапогах.
– В чем дело? – спросил он у милиционера.
– Это я узнать хочу. Вы хозяин? – старшина кивнул на «Газель».
– Ну, я. Живу я здесь, в пятнадцатой квартире. И подвал мой, – несколько агрессивно заговорил мужчина. – Продукты домой привез.
Старшина заглянул в кузов машины. Там еще оставалось несколько мешков, стояли картонные упаковки с сигаретами, конфетами, жевательной
